— Для этого есть перстень, он как маяк связан с кристаллом, когда кристалл вызывает владельца, маяк нагревается.
— Я тут живу всю жизнь и не видела ни разу ничего похожего на кристалл папа.
— Его может видеть только владелец, для тебя это вазочка, которая стоит на полке в моем кабинете, ты можешь ее потрогать и для тебя она будет на вид, вес и ощупь быть вазой, до тех пор пока я не умру.
— Папа, не говори так, ты еще молодой и тебе долго жить на свете.
— Малышка, никто не знает какой у него срок жизни, поэтому не зарекайся. На моем веку уже сменились два защитника. Пять лет назад сменился песец, а год назад орел.
— А как вы узнали об этом? По голосу?
— Нет, дочь, голос тоже не распознать, но общая клятва дает ощущение потери и приобретения соратника. И конечно, она сами представились, как приняли пост.
— А как же клятва её, когда надо произнести?
— Когда член общества умирает, его преемник должен уже все знать, в кристалле хранится свиток со словами клятвы, ее и зачитывает преемник, положа руку на кристалл. И в течении трех суток со смерти, преемник, должен представиться обществу созвав совет.
— А от чего может умереть маг, входящий в общество, папа?
— Да от чего угодно малышка. От болезни, проклятья, упасть с лошади и свернуть шею, пасть в магическом поединке, от старости, в конце концов. Тут все как у всех.
— А если нет приемника? Такое бывает?
— Да теоретически такое возможно, хотя на практике еще ни разу не было. Но в книге общества говорится, что если преемника в роду нет, то магия сама выберет преемника и перенесет в зал совета, а уже все остальные шесть членов общества объяснят новичку правила и примут клятву. Он станет основоположником нового рода, и его потомки будут дальне служить миру.
— А я, папа, смогу занять твое место?
— Теоретически нет запрета на пол мага, сказано в книге "приемник магии", просто никому в голову не приходило, наверное, что ею может стать леди. Мне и самому это не нравится. Ты должна блистать на балах, выйти замуж, быть опорой мужа, а не врагов по миру гонять!
— Ну скорее всего так и будет, папа, ты еще сам все внукам расскажешь!
Я ошиблась. Это был наш последний разговор. На следующий день отец поехал в наше поместье на охоту, прихватив брата. Он все еще иногда пытался до него достучаться. Ночью в поместье случился пожар, отец выводил слуг, выносил артефакты семьи, и на него упала балка, раздавив грудь.
Но о его смерти я узнала в тот же вечер. Я любила сидеть в его кабинете, читать книги, отец не запрещал. И вот вечером, я как обычно сидела поджав ноги и читала роман, когда я подняла глаза, раздумывая о сюжете, не сразу поняла, что вижу. Мысли мои было о сокровищах, когда я вдруг поняла, что на полке стоит голубой кристалл.
Я улыбнулась, отложила книгу и подошла к полке, протянула руку, раздумывая, что мне так хочется быть ближе к этой тайне, что мне уже видятся ее части, и тут мои пальцы сомкнулись на нем. По руке пробежал будто разряд, а из кристаллы выплыл свиток.
Улыбка сползла с моего лица, ноги подкосились, и я села на ковер.
Глава 2
Я сидела на диване в гостиной и смотрела в одну точку. Голова была тяжелой и не хотела ничего думать и чувствовать. Я была разбита. Даже не так, морально раздавлена.
Прибыла в поместье, как только могла быстро, гнала лошадь галопом, до восемнадцати лет нельзя было строить порталы, пока не сдашь экзамен.
Была на месте к девяти утра, пол дома были в руинах, второе крыло сохранилось, брат вышел на крыльцо. Он был бледен и руки у него тряслись. Он спустился ко мне с крыльца, обнял и расплакался. Он искал моей поддержки и я, как могла, его утешала. Кто бы меня утешил.
Моя опора, мой папочка, умер и я не знала как быть теперь мне. Нам с братом до восемнадцати лет еще три месяца и это человеческое совершеннолетие, а магическое только в двадцать пять. А тут такое горе.
Почему отец не применил магию, я не знала, не могла понять. Он же очень сильный маг, как такое могло случиться. Эти думы не давали мне покоя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сегодня его тело было доставлено в наш семейный склеп и захоронено рядом с мамой. Прощаясь с отцом навсегда, мне пришлось снять кольцо-маяк с его руки. Это был еще один удар. Брат не чувствовал кольца и не видел кристалла. Он видел вазу!
Я оказалась преемницей силы. Мне нет восемнадцать, и я не могу строить порталы. Что мне делать?
Брат был подавлен, но его не заботило, что там с обществом будет. Он даже не думал, как мне его сестре бороться на страже мира. Он как всегда думал о себе.
Я сама написала тете Эмире с просьбой приехать к нам в поместье и пожить с нами хотя бы до дня нашего рождения.
Тетя быстро прибыла. Она была огорчена, но не убита горем, как мы. Так как с папой они были знакомы и иногда виделись, обменивались подарками на ночь смены года, но и только. Она взялась организовывать похороны отца. Много делать не нужно. У нас захоронение происходит только с родственниками. И все трое мы тут уже присутствовали.
Я не могла сдержать слез и проплакала всю церемонию.
Через день приехал поверенный отца. Магистр Кроуфорд Интенский. Сильный ментальный маг. Он был другом отца и преподавал в академии магии. Для оглашения его завещания, много времени не понадобилось.
Зато его оглашение повергло в шок всех, включая меня. Мы с отцом никогда не обсуждали наследство. Я знала, что мне положено приданное и ещё выдавались карманные деньги на маленькие покупки, извозчика, кафе. Но я даже, как то ни разу не спросила, а сколько мне этого приданого положено, так как выезжать в свет можно с восемнадцати лет.
Мама умерла давно. Она почти не имела дара. Упала с лестницы. Ее все немногочисленные родственники тоже уже не с нами, папа был единственным ребенком, бабушка умерла в том году. Нашей единственной родственницей осталась троюродная кузина отца Эмира Экстембурская. Очень слабенький маг земли. Она давно вдова и ей почти семьдесят пять лет.
И вот мы расселись в креслах, брат с интересом поглядывал на магистра, первое горе прошло и до него стало доходить, что он стал маркизом Армавирским и ему это крайне нравилось.
Магистр Кроуфорд Интенский распечатал конверт, достал бумаги и стал зачитывать последнюю волю отца. Брови тети, по мере чтения, поднимались все выше, а глаза брата округлялись. Я же не знала, что сказать, меня начал душить истерический смех.
Если кратко, то папа назначал меня главой семьи, начиная с моего восемнадцатилетия. Мне отписывался дом, в котором мы жили в городе. Брату отходило загородное поместье. Все состояние мамы, плюс приданое от отца двадцать тысяч золотых. Но и это было не все. Отец магически закрепил за мной право выбрать невесту брату до его магического совершеннолетия. Если он против таких условий, то он имел право отказаться сейчас, получить на руки тысячу золотых и отбыть на свое усмотрение куда угодно. Титул маркиза отходил моему сыну. Тете надлежало остаться с нами до него же, и за это ей оставлялось наследство в пять тысяч золотых и столько же передавалось в фонд академии для стипендиатов из числа одаренных, но бедных детей.
Мы сидели в потрясенной тишине. Брат открывал и закрывал рот, пытаясь что — то сказать, тетя удивленна моргала, магистр же, еще раз перечитывал свиток.
И тут я не выдержала и стала смеяться, но боже мой. Как же мне было не весело. Слезы лились из моих глаз ручьем.
Тетя наконец отмерла. Она вскочила и побежала к столику с напитками. Плеснула что-то в рюмочку и вернулась ко мне. Приложила к губам и заставила выпить. Жидкость прокатилась по горлу и осела в желудке теплом.
Брат вихрем вскочил на ноги и закричал:
— Что это за бред! Франциска глава семьи!? Отец был не в себе, когда это писал!!! Надо опротестовать это завещание. Я единственный мужчина в этой семье. Это просто унизительно. Да над нами станет потешаться все общество.
— Брат успокойся, — сказала я. — Как ты говоришь об отце, побойся Бога!