что творим…
А вокруг уже суетились какие-то люди. Появились носилки, и меня куда аккуратнее переложили на них. «Блин… Пока не рявкнешь… — подумала я, расслабившись. — И всё-таки… Где я?»
Но задаться этим вопросом всерьёз я так и не успела, плавно утонув в беспамятстве.
Второй раз я очнулась в постели. С минуту опасливо прислушивалась к своим ощущениям. Ничего не болело, но вокруг заметно попахивало сыростью, и даже под одеялом было довольно прохладно. «В кладовке меня положили, что ли? И зачем только полис ДМС оформляла, если всё равно загремела в какую-то третьесортную больничку», — проворчала я себе под нос и села.
Не заорала я только потому, что, оглядевшись, намертво потеряла дар речи. Я сидела на широченной кровати. Углы комнаты тонули в полумраке. А прямо напротив располагался огромный камин, в котором теплились рубиновые угли. Он же и единственный источник света. Поёжившись от пробиравшего до костей озноба, я ущипнула себя за руку. Потом ещё. И ещё. Но настойчивая галлюцинация и не думала пропадать.
— Попала?
Особой любительницей фэнтези я никогда не была. Но пару книжек соответствующей тематики как-то прочитала, почти на сутки застряв из-за нелётной погоды в аэропорту. Поспешно откинув одеяло, я внимательно себя осмотрела. С облегчением выдохнула: моё тело не изменилось. Даже старый шрам под коленом и тот остался на месте. Из нового я обзавелась только уродливой старомодной ночнушкой с длинными рукавами и воротником под горло.
— Ну, слава богу, — прошептала я себе под нос. — Но где я всё-таки?
Ответа не было. Забравшись обратно под влажное одеяло, я принялась вспоминать. Но последнее, что вспомнилось из нормального, это уродливый грубый кулон из бабкиной коробки, о который я оцарапала палец. «Может, я получила из-за этого заражение крови, и теперь у меня предсмертный бред?» — задумалась я. Но смутные остатки школьного курса анатомии подсказывали, что вряд ли нечто подобное могло случиться так быстро.
«Если не бред, тогда что?» — спросила я себя и снова ущипнула многострадальную руку. С тем же результатом: странная комната, камин и холодная постель пропадать отказывались. Вместо этого скрипнула дверь, и в комнату осторожно заглянула какая-то девушка. Наткнувшись на мой пристальный взгляд, она вскрикнула и тут же исчезла.
— Стой! — воскликнула я. — Вернись!
Как ни странно, девушка послушалась и осторожно бочком вдвинулась в комнату.
— Что прикажете, госпожа баронесса? — с глубоким поклоном спросила она.
— Шторы раздвинь.
— Слушаюсь, госпожа баронесса.
«Госпожа баронесса? — мысленно повторила я, начиная догадываться. — Это она мне? Кажется, не шутит. Вон как трясётся. И вовсе не от смеха. Реалити-шоу?»
Идея показалась мне неожиданно здравой. О всевозможных телевизионных проектах не слышал только глухой. Правда, телевизор я не смотрела уже лет пять и о наличии конкретно такого не знала, но мало ли. А вот то, что контракт на участие в подобной ерунде я могла бы подписать только в пьяном бреду, навевало неприятные мысли. «Я попала в лапы какого-нибудь криминала? Или просто психа?»
С психами я уже была знакома. Ну, как знакома. Лет в тринадцать меня попытались зачем-то похитить. Закинули в машину прямо возле школы и привезли в подвал на окраине города. А потом ненормальный похититель долго мне рассказывал, что я богатая наследница, и он отвезёт меня к отцу. Разумеется, за большое вознаграждение. Длилось это дня два. Хорошо, хоть приставать не пытался. Что за бзик поселился в его голове, никто так и не узнал. Психопата застрелили омоновцы, когда вытаскивали меня из подвала. Впрочем, и не удивительно. Кто его просил тыкать в бронежилеты антикварным кинжалом?
Со мной потом долго работал психолог, а бабушка и вовсе перестала выпускать из квартиры в одиночестве. Зато теперь мне хватило самообладания не скатиться в истерику. На самом деле рецепт прост: не спорить, играть по правилам психа и присматривать возможность удрать. Именно этим я и собиралась заняться. Баронесса? Хорошо. Значит, мне полагаются слуги, платья и драгоценности. Давайте.
— Госпожа? — напомнила о своём присутствии девица в довольно потрёпанном коричневом платье.
— Одеваться, — приказала я, пытаясь скопировать интонации из какого-то исторического кинофильма. — И завтракать.
— Так вечер же… — пискнула она.
— Я только что проснулась, значит, у меня завтрак, — легко отмела возражения я.
Девушка вздрогнула и, склонившись в глубоком поклоне, пятясь вышла из комнаты.
«А вот нечего на психопатов работать!» — с долей злорадства подумала я.
Одежду принесли почти сразу. Узкие туфли, судя по удобству, обе левые. Чепчик, вроде тех, которые надевают на младенцев. Длинную нижнюю рубаху. И такое же длинное платье со шнуровкой. К счастью, корсет к нему не прилагался. Бельё, увы, тоже. Это наводило на неприятные подозрения. Выяснить, куда подевалась моя собственная одежда, не удалось. Служанки отводили глаза и тихо шептали:
— Придёт господин управляющий — скажет.
Затребовав чистую простыню, я изодрала её на полосы и скрутила грубое подобие набедренной повязки. Особым удобством она не отличалась, зато добавила мне немного уверенности. Заниматься пополнением гардероба пришлось здесь же за ширмой. Нормального туалета в обозримом пространстве не нашлось. Это не добавило мне добродушия.
— Где мои драгоценности? — к роли капризной аристократки удалось вернуться очень легко. Всего-то понадобилось паршивое настроение. А его мне надолго обеспечил ледяной фарфоровый горшок вместо привычного и удобного унитаза.
— Придёт господин управляющий — скажет, — проблеяла волшебную фразу одна из девиц.
— Ну, так пусть придёт наконец! — топнула ногой я.
Девушек, изображавших прислугу, как ветром сдуло. Я раздражённо прошлась из угла в угол, приноравливаясь к путающейся в ногах длинной юбке. Туфли нещадно давили на косточки. Стащив одну, я рассмотрела явно ручную работу и поморщилась. Вышивка тончайшая, а нормальной выкройки не нашлось. Пристрастие неведомого психа к исторической достоверности начинало меня напрягать.
«Надеюсь, напустить в постель клопов и блох, чтобы совсем уж погрузить госпожу баронессу в средневековье, этот урод не догадался», — с некоторым беспокойством подумала я. Голова тут же начала чесаться. Выругавшись, я попыталась засунуть пальцы под туго повязанный служанками чепчик. И тут снова заскрипела дверь.
Я резво развернулась, стараясь придать себе самый аристократичный вид. Психолог же хвалил меня, что играла по правилам. Вот и теперь так сделаю. В конце концов, если бы в правилах значилась забитая покорность, вряд ли меня назначили бы целой баронессой. В комнату вошёл давешний мужик, предлагавший устроить мне некое «того» ещё в помещении с факелами. Следом безмолвной тенью