Я платила только за ночлег и завтрак, но она настояла, чтобы я взяла с собой сухой паек — толстые бутерброды, холодные сосиски и домашнее печенье, когда уехала из дома на весь день. Мне показалось, что такого количества еды хватит, чтобы накормить, кроме меня, целый автобус туристов, но свежий чистый воздух быстро возбудил волчий аппетит, и я с удовольствием предвкушала пикник на природе.
Я прикрыла рукой глаза от солнца и оглянулась в поисках подходящего места для завтрака. Нижняя часть склона, густо заросшая лесом, давно осталась позади. Я сидела на траве, не имея никакой защиты от солнечных лучей. Издалека донесся звук падающей воды. Казалось, он идет с вершины горы, где небольшая группа сосен отчетливо выделялась на фоне безоблачного неба. Становилось все жарче, и тень, отбрасываемая толстыми ветками, выглядела необыкновенно привлекательно и маняще. Забросив сумку на плечо, я пошла к деревьям. Высокая трава и колокольчики приятно щекотали ноги.
Через десять минут я добралась до вершины, где веяло приятной прохладой. В тени рощи из земли бил родник — это место было окружено желтыми и розовыми цветочками. Потом вода по узкому и неглубокому руслу стекала с горы. Высоко в небе летал одинокий коршун, а внизу виднелись маленькие человеческие фигурки — люди работали на своих виноградниках.
Забота фрау Шмидт оказалась исключительно кстати. В течение пятнадцати минут я сидела у воды, лениво поедая вкусные вещи, прислушиваясь к завораживающему журчанию воды и ни о чем не думая.
Я как раз собиралась сложить остатки пиршества, когда заметила внизу темную точку машины, показавшуюся в нескольких милях к северу. Потом дорога пропала из виду, но через удивительно короткий промежуток времени машина появилась снова. Я достала бинокль. Даже с такого расстояния было видно, что автомобиль несется с опасной скоростью. Он скрылся за высоким холмом и через несколько минут снова появился, на этот раз на дороге, расположенной прямо под горой, на которой я сидела. Я поднесла бинокль к глазам. Как раз в это время машина потеряла управление, и ее понесло по дороге. Я вскочила на ноги и вскрикнула, стиснув бинокль. Мне было плохо видно из-за густого облака пыли, поднятой скользящими колесами. С сильным ударом, который я не могла услышать, но, казалось, почувствовала, машина врезалась в подножие горы, содрогнувшись всем кузовом. В стороны полетели осколки разбившихся стекол. И все замерло, только вспорхнула и в панике унеслась в небо стайка птиц.
Я рванулась вперед, не отрывая от глаз бинокля. Окутавшее машину облако пыли рассеялось, и я с облегчением заметила, как дверца со стороны водителя медленно открылась и из машины выбрался высокий человек средних лет. Несколько секунд спустя открылась другая дверь, из нее показался второй мужчина — лысый и коренастый. Он неуверенно двигал руками и ногами, словно сомневался, что они остались на месте. Сжав голову руками, он прислонился к сложившейся гармошкой машине. Капот сорвало с места, он перелетел через дорогу и теперь торчал из кустов. Задние колеса оторвались от земли и медленно вращались.
Мне пришлось вернуться, чтобы быстро собрать остатки моей провизии и побросать их в сумку. Потом я побежала вниз по склону к пострадавшим.
Я успела сделать всего несколько шагов, когда непонятное движение снова привлекло мое внимание. Поднеся бинокль к глазам, я остановилась, чтобы поправить фокус, и в недоумении замерла. Вместо того чтобы помочь друг другу оправиться от вызванного аварией шока, мужчины повели себя очень странно. Они все время оглядывались назад — на дорогу, по которой только что приехали. Лысый, похоже, орал на своего спутника и размахивал кулаками. Другой, игнорируя явные угрозы, топал ногами и старательно отчищал пиджак и брюки. Он был намного стройнее лысого. Мне удалось разглядеть темно-рыжие волосы и роскошные усы. Одет он был как английский сельский джентльмен, собирающийся на охоту. Вытирая руки носовым платком, он заметил мою машину, припаркованную на обочине.
Я точно видела тот момент, когда ее присутствие зафиксировалось в его голове. Он указал на машину все еще кипятящемуся лысому, и они побежали к ней. Я как раз собиралась убрать бинокль и увеличить скорость, когда в полном недоумении заметила, как высокий человек поспешно огляделся по сторонам, поднял капот моей машины и склонился над двигателем. Второй стоял рядом, прикрыв глаза рукой от солнца, и оглядывал окрестности — я предположила, что он ищет владельца машины.
— Что вы делаете! — воскликнула я и ожесточенно замахала руками. В какой-то момент мне показалось, что он смотрит прямо на меня, но потом его взгляд скользнул выше — туда, где я раньше сидела. В бинокль я видела его совершенно отчетливо.
Это был довольно толстый мужчина сорока — сорока пяти лет, с квадратной челюстью и пухлыми губами. И еще он был явно не в лучшем настроении. К тому же ему было трудно меня заметить. Хотя к этому времени я стояла прямо над соснами, которыми густо заросла нижняя часть склона, снизу меня, очевидно, не было видно. Если бы солнце упало под нужным углом, оно обязательно отразилось бы в линзах моего бинокля. А пока мужчина внимательно оглядел склон и меня не увидел.
Не веря своим глазам, я смотрела, как он отказался от поисков, повернулся к склону спиной и начал дергать дверь моей машины. Через несколько секунд он уже сидел на водительском — моем — сиденье. И я абсолютно ничего не могла сделать, чтобы ему помешать. Капот захлопнулся. Второй мужчина рывком распахнул другую дверь и сел рядом. Мой маленький «моррис» ожил, возмущенно выпустил клуб выхлопных газов и покатил по дороге. Растерянно моргнув, я поняла, что больше его не вижу.
Какое-то время я стояла, тупо глядя прямо перед собой. Когда же наконец до меня дошел весь масштаб катастрофы, я ринулась вниз по склону.
В первый момент мне не пришло в голову, что бежать вниз по такой крутизне не самая разумная затея. Но я была переполнена слепой яростью и могла думать только о том, как бы побыстрее добраться до дороги. Что я буду делать, когда окажусь там — одна и без машины, — меня пока не интересовало.
Скользя и падая, я бежала вниз, спотыкаясь о пни и поваленные стволы деревьев, коварно притаившиеся в густом подлеске. Это был практически вертикальный спуск — быстрый и непредсказуемый. Я не задумывалась о том, что могу в любой момент сломать ногу или в лучшем случае вывихнуть ее. Ветки путались в волосах и хлестали по лицу. Поднималась я на гору около часа. Спустилась же намного быстрее, правда, задыхаясь от быстрого бега, вся взлохмаченная и исцарапанная.
Мое платье было покрыто зелеными пятнами и клочьями грязи. Теперь я пожалела о своей поспешности, но поздно. Я оказалась одна на дороге, которой редко пользовались, с перспективой многомильной прогулки до ближайшего телефона. И как, скажите на милость, я должна сообщить об угоне моей машины по-немецки? Я даже застонала, припомнив напряженные беседы, которые мне приходилось вести в этой стране ранее. Только с помощью разговорника и языка жестов мне иногда удавалось узнать направление или местонахождение ближайшей заправки. Так что худшее было впереди.