Читать интересную книгу Из рода Мартинес 1 - Ульяна Лебеда

нахмурилась и констатировала – Колонисты убивают сыновей Баргура. Или наоборот, хотя вряд ли. В любом случае нам нет до этого дела. И то и другое лишь во благо А теперь проваливай, Фрэнсис. И сиди тихо, как мышка в норке!

Не желая злить и без того находящуюся на пределе Велму, я развернулась и спустилась вниз. Обратно в спасительную темноту убежища. Но и отсюда мне было прекрасно слышно все, что происходило за стенами подвала.

Крики, вопли раненых и оглушительный грохот. Вся эта какафония продолжалась вплоть до самого рассвета, не давая и глаз сомкнуть. И лишь, когда взошло солнце, все стихло словно по мановению волшебной палочки. Жуткая завеса рассеялась и установилась мертвая тишина.

Не решаясь высунуть носа, я до самого полудня просидела в промозглом подвальном закутке, скрючившись у крошечного окна. Готовая при любом подозрительном шорохе обратиться в бегство, скатившись по полусгнившим ступеням, ещё ниже, во тьму катакомб.

Наконец, собрав остатки храбрости, но не желая рисковать больше чем следует, я поспешно упрятала непослушные пряди под платок и нерешительно шагнула в сторону выхода.

Покружив некоторое время у ближайших развалин, ступила на территорию площади Упадка. Но тут же об этом пожалела.

Картина, что развернулась перед моими глазами, заставила остолбенеть. Чувствуя, как струйки холодного пота, устремляются по спине вниз, в ужасе огляделась.

Вся площадь, на сколько хватало глаз, было усеяна искаверканными, изломанными, сожжеными телами. Синяя форма Колонистов вперемешку с простыми холщовыми рубахами сынов Седрика.

Слой пепла густо покрывал и сами тела, плавающие в лужах загустевший крови, и все вокруг них. Глаза мертвецов недвижимые, широко распахнутые, слепо обращённые к небу, невероятно пугали.

Прежде крепкие и уверенные в собственных силах, теперь они не представляли никакой опасности. Кроме разве что трупного яда, чьи миазмы скоро напитают воздух города.

Хрипло выдохнув при виде жуткого зрелища, я опасливо ступила вперед, намереваясь обойти площадь. Сосредоточившись на том, куда ступаю, чтобы ненароком не вляпаться в лужу крови или не наступить на раздробленные конечности, я время от времени поднимала взгляд и настороженно осматривалась. Но кроме меня, здесь были лишь мертвые.

Натыкаясь взглядом на лица солдат искаженные предсмертными муками, я видела и очень молодых, едва вышедших из детского возраста. И уже достаточно старых для того чтобы воевать. Пытаясь подавить ростки сожаления и не так громко клацать зубами, пробормотала – Жалость ни к чему, Фрэнсис, они враги. Убийцы. Их должно ненавидеть.

Но ненависть не приходила. Растерянно остановившись, не понимая что со мной происходит и одновременно страшась столь неправильных чувств, я круто развернулась и бросилась прочь.

Единственное верное решение – укрыться в доме, возможно там мне удастся спокойно разобраться со своими ощущениями.

Не разбирая дороги и уже не смотря под ноги, я торопилась как можно быстрее покинуть территорию Трёх Столбов, и потому тут же споткнулась и растянулась поперек распластанного по земле тела.

Взвизгнув от страха и мгновенно подскочив, тут же вновь упала, теперь уже зацепившись о торчащий обломок копья.

Задыхаясь от ужаса и пережитого волнения, я взглянула в лицо мертвеца и тут же обомлела. Длинные густые ресницы, лежащие веером на щеках напоминали крылья подбитой птицы. Твёрдый изогнутый лук губ плотно сжат.

Осмотрев тело с ног до головы, печально констатировала; довольно молод и крепок, длинные ноги, широкие плечи. Прекрасный представитель сынов Седрика. Осторожно прикоснувшись к его запястью, с удивлением осознала, что парень ещё даже не успел остыть. Раскидав руки по разные стороны, он словно спал, утомившись на солнцепёке. Однако, перепачканная кровью одежда и торчащий из под ребер слева наконечник копья, говорили об обратном. Не желая нарушать покой погибшего оскорбительным вниманием, я невольно залюбовалась совершенством его тела. Никогда раньше мне не приходилось видеть настолько близко мужчин рода Баргура.

Напоследок склонившись над бездыханным, я печально пробормотала – Как жаль, что такая красота жестока и способна лишь на одно – убивать. Или быть убитым.

И тут же с визгом отпрянула, так как мертвец неожиданно выгнулся, тело его пронзило судорогой и ресницы затрепетав, взметнулись вверх, явив миру молочные белые радужки глаз. Не видящие. Опаленные огнем Велнира, что извергали из своих палок Колонисты. Пару раз моргнув, раненый едва слышно прохрипел:

– Элевер, как больно…Как больно, Элевер баррен…

Прижав ладонь к губам, инстинктивно сдерживая себя от повторного вскрика, я отползла подальше и замерла.

Сын Седрика не осознавая ни моего присутствия, ни того жив ли он сам, тяжело выдохнул, отчего на губах тут же вздулись весьма нехорошие розовые пузыри, и вновь впал в беспамятство.

Просидев неподвижно ещё некоторое время и убедившись, что умирающий больше не собирается подавать признаков жизни, я поднялась на ноги и покачав головой, буркнула – Всё равно не жилец. К утру пробитое лёгкое сдуется и ты присоединишься к остальным.

И резко повернувшись спиной, торопливо зашагала прочь. Но отдалившись всего на пару—тройку шагов застыла на месте. Он ведь ещё жив! Один среди нескольких сотен.

И что ты собираешься делать, Фрэнсис? Не думаешь ли помочь ему? Это был бы самый глупый поступок в твоей и без того, жалкой жизни. Глупее даже, чем предыдущий! Разве мало того, что твоя спина изрезана шрамами, до сих пор беспокоящими по ночам?

Этот человек один из тех, кто не задумываясь убьет просто за то, что ты существуешь, дочь Мартинес.

Ну уж нет, пусть всё остаётся как есть. Он всё равно умрет, какая разница чуть раньше или чуть позже. А я не собираюсь помогать ему ни в одном ни в другом. Жить или умереть несчастному решать богам, а не мне.

Глава 2

Скрипнув зубами и глухо застонав, я со злостью подопнула кусок сухой штукатурки и подхватив с земли сброшенный кем то, в пылу сражения, широченный тканный плащ побрела обратно, к месту где лежал израненный сын Седрика Баргура.

Дьявол меня раздери! Проклятая совесть не позволяет бросить умирающего, и это самое худшее, что можно сделать в данной ситуации.

Развернув плащ по земле и мгновение поразмышляв, осторожно коснулась запястья лежащего питая надежду что сердце не выдержало и парень скончался. Удостоверившись, что это не так я вновь пробормотала под нос проклятье и попыталась перекатить тяжеленное тело.

Через некоторое время запыхавшись, но вполне удовлетворенная результатом собственного труда, аккуратно раздвинула края разорванной в клочья рубахи, чтобы оценить ранение.

Рана была ужасна. Она все равно сведёт сына Баргура в могилу сколько бы я не старалась.

Со вздохом взглянув в расслабленное, обманчиво беззащитное лицо, проворчала – Велма была права, ты идиотка Фрэнсис Вейл. Этот парень просто огромный и если по счастливой случайности он выживет и прозреет, то тут же прихлопнет тебя, словно блоху.

И нахмурившись, с укоризной добавила обращаясь к раненному – Надеюсь, ты