С потолка хлестнули длинные иглы водяных струй, целиком заливая весь зал и обнаженные тела людей. Вода каскадами скатывалась со стен и бурными потоками убегала в закрытые решетками отдушины по углам. Когда все кончится, на полу не останется луж, но он будет в меру сырым, чтобы явившиеся после ухода воинов послушники могли быстро продраить его швабрами.
Кейд потерял марсмена из виду и постарался изгнать его из своих мыслей. Держа свое оружие в руках, он повернулся к боковой стене зала и коснулся раструбом излучателя губ, мысленно произнося стандартную формулировку: «Тебе, о Великий Наставник!» Затем обратился ко второй боковой стене, поднес оружие к груди и промыслил: «Тебе, о Великий Целитель!» И напоследок, с благоговейным поклоном в сторону третьей стены длинного зала казармы, прижав бластер ко лбу и не открывая рта, прошептал: «Тебе, о Великий Правитель!»
Стоя под бьющими с потолка струями, Кейд испытывал смутное недовольство. Где-то рядом с ним находился сейчас канонир Харроу, который тоже только что салютовал Императору, но делал это непроверенным оружием. Выходит, правду говорили сослуживцы, когда рассказывали о порядках в Соборном Доме Звездоносного Марса. Расхлябанность еще никого до добра не доводила, но как можно позволять себе такое под Очистительными Водами да к тому же в утро перед Битвой, Кейд решительно отказывался понимать. Послушник или даже кнехт могли замешкаться и не успеть проверить боевой заряд, но как с такими замашками дослужился до канонира Харроу, оставалось загадкой. Непонятно было также, почему столь легкомысленного брата прислали в команду Кейда аккурат накануне сражения?
Ну вот, так он и знал! Утренняя медитация оказалась безнадежно испорченной. Злость на Харроу вытеснила из головы благие помыслы, а ведь наставники каждый раз предупреждают, что воину Ордена не подобает испытывать гнев и раздражение, тем более в утро перед Битвой. Заставив себя сосредоточиться, Кейд все же сумел довести обряд до конца, и, когда струи иссякли, он стал одеваться, уже не думая о дерзком марсмене.
Каждому предмету обмундирования сопутствовала связанная с ним одним мысленная фраза. Сопровождение этими фразами процесса одевания способствовало дисциплине и благотворно влияло на душевный покой воина.
«Майка охватывает мой торс, так же как Орден охватывает своей заботой все уголки Империи.
Рубаха защищает мое тело от зноя и холода, так же как Орден защищает от недругов Хранителя Власти, чистого сердцем и помыслами, Оберегателя Престола.
Штаны обтягивают мои ноги, напоминая о том, что Орден и Империя неразделимы. На плечах воинов, как на фундаменте, зиждется мощь и благополучие Империи, но от процветания Империи зависит сила и само существование Ордена.
Один сапог, второй сапог — и воин готов маршировать туда, куда направит его воля Императора, ища ему чести, а себе славы.
Защитный шлем хранит мою голову, так же как Орден хранит Великого Наставника, Великого Целителя, Великого Правителя — мозг и сердце Империи.
Плащ облегает мои плечи, так же как Орден окружает Империю несокрушимой для врага стеной».
Завершив одевание, Кейд повторил ритуал салюта Императору: оружие к губам в честь Великого Наставника, к сердцу — во имя Великого Целителя и ко лбу с благоговейным поклоном — во славу Великого Правителя.
Затем застегнул портупею, открыл водонепроницаемые заслонки бластера и засунул его в кобуру. Прозвучал зовущий к завтраку гонг, и Кейд направился в свой кабинет, где его уже ждала большая миска с дымящейся кашей из концентратов, автоматически поднятая наверх из расположенной в подвале кухни.
— Приятного аппетита, брат, — сказал канонир Харроу, просовывая голову в открытую дверь.
Разговоры во время принятия пищи не поощрялись, но и не запрещались официально. Кейд напомнил себе, что марсмен здесь недавно и еще не успел освоиться.
— И тебе того же, брат. Ты хотел меня о чем-то спросить?
— Да. Есть ли в нашей команде другие марсмены, кроме меня?
— Нет, насколько мне известно, — ответил Кейд, мысленно радуясь этому обстоятельству. — Только я не понимаю, брат, зачем тебе нужно это знать?
— Мне было бы приятно служить с братьями одинакового с моим происхождения, — пояснил Харроу. — Во время Битвы чувствуешь себя уверенней, когда рядом земляки.
Кейд не сразу сообразил, о чем идет речь, а когда понял, опять разозлился на этого недоумка. Ничего себе разговорчики! В Уставе Ордена ни о каких «земляках» и речи не было. Служители Ордена Воинов делились на послушников, кнехтов, канониров и обер-ка-нониров. А во главе его стоял достославный Арль, отец бомбардир. Но все они были братьями, невзирая на возраст, чин или происхождение.
— Ты можешь смело положиться в бою на каждого из нас, — ровным голосом произнес Кейд, твердо решив не поддаваться греховному чувству гнева. — Мы же все братья, не так ли?
— Да, конечно, но я пока чужой. И не успел еще как следует познакомиться со своими новыми братьями.
Это уже было ближе к пониманию. Кейд часто вспоминал свою первую битву за Звездоносного Франции почти сразу после перевода из Денвера, где он провел юные годы.
— Не стоит так переживать по этому поводу, канонир Харроу. Скоро ты будешь биться с ними бок о бок и перестанешь быть чужаком.
— Это произойдет лишь завтра, — усмехнулся марсмен. — Если, конечно, переживу сегодняшний день. А вообще-то я думаю, что не задержусь здесь надолго.
— Только прибыл и уже хочешь подать рапорт о переводе? — Кейд неодобрительно хмыкнул. — И куда же, если не секрет?
— Обратно на Марс.
— Кто же тебе позволит? — удивился Кейд. — Разве ты не знаешь, что канониры с Марса обязаны служить Звездоносным Земли, а на Марсе служат лишь уроженцы земных провинций Империи, достигшие звания канонира?
— Все это так, достопочтенный брат, да только не совсем. Я получил письмо от отца с известием, что наш Звездоносный послал Императору петицию с просьбой вернуть всех братьев марсианского происхождения, несущих службу на Земле, в его войско. Если Император соизволит удовлетворить эту просьбу, я буду в числе первых, кто подаст рапорт.
— Твой повелитель — Звездоносный Франции! — резко возразил Кейд. — И ты не имеешь права считать своим Звездоносным никого иного! — Он только вчера получил приказ о переводе Харроу под его начало, скрепленный печатями самого Хранителя Власти и главы Ордена отца бомбардира. Неужели оба они ошиблись, посылая во Францию такую безответственную личность? Нет, он просто не в силах дольше сдерживаться! — Во имя Подобающего! — рявкнул Кейд. — Что за разговорчики вы себе позволяете, канонир Харроу?! С каких это пор воины Ордена начали вспоминать о своем происхождении? У вас нет других «земляков», кроме ваших товарищей по оружию!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});