- Достаточно? - Шарль выключил визор. - Третий день.
- И никто не пробовал вмешаться? - Виктор посмотрел на забинтованную голову Шарля и осекся.
- Пробовали. А толку? - Шарль снова растянулся на диване. - Нас же пригласили на праздник. Пока разобрались, что к чему... Еле ноги унесли. Папе Феликсу веселый добрый король Ильверд любезно предложил открыть процессию. Мы у них, оказывается, были запланированы как гвоздь аттракциона. Знаешь, что такое фанатичная толпа?.. Эдди сейчас в госпитальном отсеке, помолчав, добавил Шарль. - Ему сломали ключицу.
Черешин не стал уточнять, кто такой Эдди.
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал Шарль.
На вошедшем был белый комбинезон врача. Врач курил трубку.
- Приветствую, - сказал врач. - Вы Черешин? Мне сказали, что прибыл Черешин из Службы охраны. Я Эрих Шнайдер, здешний коновал. Если заболят зубы или, к примеру, живот - милости прошу. Будете объявлять нас заповедником? Давно пора, мы тут скоро все перекусаемся.
- Располагайся, Эрих, - скучным голосом сказал Шарль, - будем отчаиваться вместе.
- Спасибо, - врач облюбовал кресло перед экраном визора. - Я только что успокаивал одного такого, отчаявшегося. Ваш коллега, между прочим, - он повернулся к Черешину, - местный инспектор ГУКЗа, Иосиф Франциск Ларсен. Франциск Ассизский, - он фыркнул. - Насмотрелся ужасов и закатил истерику. Кстати, вы верите во вредоносность излучения?
Черешин пожал плечами. Шнайдер потянулся к пульту визора. Экран вновь осветился. В небе над площадью, затмевая солнечный блеск, горела хвостатая комета. Очередная жертва взошла на помост. Камера приблизила гордо вскинутую голову, мощный торс атлета.
- Рандреон, - мрачно прокомментировал враг. - Знаменитый, как бы это выразиться, спортсмен. Победитель прошлогодней королевской олимпиады.
Сверкнули и опустились длинные мечи. Усилием воли Виктор заставил себя смотреть. Загремели трубы. Толпа, охрипшая от гимнов, тянула что-то заунывное. На многих лицах, как ни странно, явственно читалась зависть. Фанатичная толпа, сказал Шарль. Было. Все было. И бичующие себя братья во Христе, и полосующие грудь кинжалами фанатики-мусульмане, и колесница Джагернаута... Истории свойственна повторяемость. Сколько пришлось бороться цивилизаторам на Центавре с самосожжениями в честь полнолуния... А здесь комета. Излучение? Может быть...
Служки в оранжевых, заляпанных липким и красным передниках унесли на носилках кровоточащие обрубки. По ступеням танцующей походкой поднималась совсем еще юная девушка. Распущенные угольно-черные волосы струилась по прекрасному обнаженному телу.
- Эмио, лучшая поэтесса, - хрипло сказал Шнайдер. - Нет, не могу больше, - он выключил визор. - Счастье, что в миссии нет женщин... Излучение... Не верю! Просто религиозный психоз. Комета. Рок. Фатум. Не знаю...
- Кометы в здешней системе - явление не уникальное, - нехотя, словно по обязанности, возразил Шарль. - А эта явно давит на психику аборигенов. Появляется раз в двести лет, и каждый раз одна и та же история.
- Может быть, именно с этой кометой связан какой-то культ, - сказал врач.
- Какой? - спросил Черешин.
- Понятия не имею, - честно признался Эрих, раскуривая потухшую трубку. Здешние хроники темны и полны неясностей. Но об одном они говорят достаточно определенно: с цикличностью в двести лет происходит всепланетная резня. Берут лучших представителей рода человеческого и... Ровно четыре дня - пока видна комета.
- Миссионеры! Цивилизаторы! - в сердцах сказал Виктор. - О чем же вы раньше думали?!
- О чем мы думали... - Глаза Шарля были пусты. - О чем мы могли думать? Двести лет, шесть из них мы здесь работаем. Войны кончились с установлением абсолютизма. Власть феодалов с некоторых пор стала формальной - осенью король должен был объявить конституцию, она уже разработана. Никаких намеков на зверство. Ну, дуэли среди рыцарей случаются, мы с этим безобразием боролись, и довольно успешно. В общем, далеко не худший вариант средневековья. Сам Ильверд - вполне приличный парень. Сидели и радовались: дела идут, и жизнь легка... Прибудет начальство из Комитета, начнем разбираться, где дали маху и как спасать недорезанных.
- Вот приедет барин, - желчно сказал Черешин.
- Не надо так, - мягко попросил врач. - Во многих случаях со стороны действительно виднее. Вот вы тоже к нам прилетели, хотя в миссии работает представитель вашего ведомства.
Виктор поморщился - Ларсен в ГУКЗе был фигурой одиозной. Собственно, региональный инспектор и прилетел, чтобы решить вопрос о служебной пригодности "Франциска Ассизского". Ну и, конечно, нгулу...
- Нгулу, - объяснил Черешин. - Редчайший представитель местной фауны. Как по красоте, так и по количеству: осталось не более десяти экземпляров.
- Нгулу? - Шнайдер прищурился, вспоминая. - Нет, не знаю.
- Его еще называют золотым оленем.
- Ах, этот... Но я всегда считал золотого оленя мифом. Красивей легендой - не более.
- Да нет, он существует. Есть снимки, запись голоса. Ларсен, - Виктор вздохнул, - прислал суперграмму. Совершенно паническую. И туманную, как здешние хроники. Речь идет о какой-то опасности. Ларсен предлагает, пока не поздно, отловить нгулу и вывезти в один из региональных зоопарков. Вот я и приехал разобраться...
- Любопытно, - со странным выражением произнес Шарль. - Золотой олень! А вы знаете, друзья, что каждые двести лет Празднество Кометы завершается большой королевской охотой?..
Ночью, внерейсовым суперлетом, прибыло наконец высокое начальство из Комитета инопланетных связей. Начальство - заведующий конфликтным сектором Мигель Мария Фернандес - имело с Волковым длительную и не очень приятную беседу.
"Папа Феликс" вышел из своей комнаты бледный, с решительной складкой на лбу и приказал готовить вездеход высшей защиты: решено было предъявить Ильверду ультиматум; посланца следовало обезопасить.
Но вездеход не понадобился. На рассвете Королевство сделало первый шаг к примирению и прислало парламентера.
Великий герцог Ородорн, представлявший брата своего, короля Ильверда, был пропущен (один, свиту задержали) сквозь защитное поле и предстал перед землянами.
Пышные перья птицы зарреу мягким веером колыхались на шлеме герцога, сверкавшем рубинами, до серебряных шпор ниспадал с его плеч голубой плащ знак высокого рождения, ослепительно блестел на стальном нагруднике золотой олень - герб королевского рода. Рука герцога, в замшевой перчатке с зубчатым раструбом, небрежно лежала на эфесе меча.
- Сегодня - последний День Кометы, - говорил герцог. - Праздник нашего народа завершается. Великий брат мой король просит могущественных друзей забыть о случившемся недоразумении, как сам он о нем забыл,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});