Читать интересную книгу Лисапед. Ойчень маленькие сказки - Саша Бобин

Но неожиданно в её жизни случилось чудо.

Мальчишка, мастеривший воздушного змея, аккуратно разогнул её и использовал в летающей конструкции. И выпрямившаяся Скрепка взмыла в небо и увидела мир с высоты птичьего полёта. И когда змей, подхваченный порывом ветра, рванулся на скалы, ей было совсем не страшно.

Крючок

Рыболовный Крючок с детства любил природу и всё живое. Его ещё не успели доделать, а он уже мечтал защищать животных, в том числе волшебных золотых рыбок. И однажды, когда его хозяин, толстый и шумный рыболов, взяв лишнего на грудь, принялся с остервенением размахивать удочкой, он сделал то, о чем всегда мечтал – поймал рыбака за губу.

Это была короткая, но такая веселая и яркая жизнь!

Солдатики

Оловянные Солдатики не любили воевать.

Их делали с такой любовью, раскрашивали с таким вниманием и наслаждением, что они стали детьми любви.

А дети любви не должны воевать. Даже если кто-то сунет им в руки оружие.

Барабан

Барабан считал себя в музыкальной школе самым главным. Он был самым громким из всех инструментов. И в него не надо было изо всех сил дуть, как в Трубу, чтобы извлекать звуки!

Бери в руки палочки – и лупи изо всех сил!

Чем сильнее мальчишки стучали палочками, тем больше нравилось Барабану, тем счастливее он себя чувствовал! А все остальные инструменты удивлялись – может быть, просто у Барабана нет музыкального слуха?

Слуха, собственно, не было у Вовки! А он свой Барабан так любил, что ни на что не променял бы!

Даже на Лисапед!

Зеркало

Зеркало обожало рассматривать людей! Бывало, идёт мимо хозяйка, а зеркало как засмотрится на неё, такая она красивая. И не отпускает хозяйку, пока со всех сторон её не осмотрит.

А вот хозяин – тот ещё типчик. Так глянет иногда, что у бедного Зеркала душа в пятки уходит. Хоть пяток и нет вовсе никаких…

Сынок тоже тот ещё гримасник, то язык покажет, то рожицы строит. То кулаками машет, того и гляди побьёт что-нибудь, каратист. Жуть!

Нет, определенно, хозяйка – это Человек с большой буквы. Уважает правильные вещи! Как только что купит – первым делом спешит Зеркалу похвастаться. А улыбается как! Одно загляденье.

Кот – дурака из себя строит. Когда никого нет дома, сядет напротив и усами шевелит, а потом себя в отражении лапой ловит. Грязные следы на стекле оставляет, безобразник.

А всех лучше – девочка Оля! Она самая весёлая! Зеркало от неё вообще без ума! Когда никого дома нет, оно от Ольки вообще ни на шаг не отходит. И косички у неё – как рожки у чертика!

Китель

Китель всегда чувствовал себя особой чрезвычайно серьезной. Одни золотом шитые дубки на лацканах чего стоят! А уж о генеральских звездах и говорить нечего. Их присутствие на погонах словно поднимало их над плечами наподобие крыльев ангела.

А жизнь оказалась такой скучной!

За все десять лет с момента рождения Кителю удалось выйти в свет раз десять – двенадцать. И то – исключительно на занудливые совещания с неизвестно кем высоко поставленными персонами, столь же важными, сколь и противными. На совещаниях Китель ничего не понимал, но важно топорщил погоны и таращился дубками, стараясь не заснуть. От скуки затеял было возню с пуговицами, пока одну из них не потерял. Потом кого-то зачем-то без желания обнимал и тряс чьи-то равнодушные руки. А затем – на полгода, а то и на год – в темный шкаф.

Но как он завидовал ободранным линялым джинсам. Они, беспородные, без погон и дубков, без золотых!!! пуговиц – были везде. И порой, залетая в шкаф на несколько дней, взахлёб рассказывали про пляжи и рестораны, танцевальные залы и пароходы, про поезда и свидания… Это было просто невыносимо несправедливо!

И так сильно переживал Китель эту несправедливость, что нитки на швах у него полопались….

Что бывает дальше – знаете сами…

Ручка и карандаш

Золотая ручка была толстая, красивая и очень дорогая. Она была благородного происхождения, что подтверждало клеймо с короной на золотом пере! И очень гордилась собой.

Хозяин редко доставал её, в основном для того, чтобы полюбоваться. Пару раз даже что-то подписал ей. Она страшно гордилась своим происхождением и постоянно рассказывала об этом своим соседям по письменному столу.

А Карандаш, заточенный с одной стороны и погрызенный хозяином с другой, происхождения был явно не знатного. В своей жизни он лишь несколько раз написал формулы, которые профессор потом с блеском защитил. У него даже не хватило ума этим похвастаться.

Но однажды мягкий характер сыграл с Карандашом злую шутку, и в самый важный момент он сломался. И тогда пришел звездный час золотого пера. Хозяин писал быстро, размашисто, что-то очень важное и умное. Завершив письмо, он поставил такую жирную точку, что Перо сломалось прямо поперёк клейма!

И Ручка не стала себя жалеть. Теперь она точно знала, зачем появилась на свет!

Непроливайка

Чернильница считала себя неуязвимой! Её даже назвали гордо – непроливайкой! Она таковой себя и возомнила. И, честно говоря, с гордостью свои функции выполняла.

Пока не попалась в руки к Любопытному Мальчишке.

А он ловко и метко запустил ею во Вредную Девчонку.

Чернила резво растеклись по школьной форме. Вот так и развеиваются мифы о любой исключительности.

Жилетка

Жилетка – вещь, безусловно, полезная. Хотя родители почему-то думают, что она нужна для красоты. И вот тебе пять лет, и ты должен эту красоту беречь и лелеять, потому что похож в ней, со слов мамы, на настоящего первоклассника. Будто и делать тебе больше нечего, как любоваться на свое отражение в витринах кондитерского магазина. Хотя, что душою кривить, иногда приятно было посмотреть на свое отражение!

Черная жилетка, как оказалось, была бы значительно лучше и удобнее, чем светло-серая. А выяснилось это только вечером, когда мама обнаружила на самом видном месте, на груди, яркие пятна от зелени. Взрослые не понимают, хоть тресни, что крапиву значительно удобнее рвать жилеткой!

А ремень вообще изобрели вредители…

Старый дом

Жил да был Старый Дом. Он был очень старый, очень-очень старый, он помнил, как в нём были маленькими дедушки и бабушки, как они состарились вместе со случайно оставшимися на стене картинами, которые сейчас кажутся такими наивными в новом блестящем зеркале.

Текла своим чередом жизнь, на стенах появлялись царапины, кусок штукатурки протерла лапой собака, требовавшая своевременного кормления. На дверях снизу вверх росли зарубки. Сегодня дети были одного роста, завтра они становились выше. Двери помнили их весёлый смех и споры о том, кто быстрее растёт.

Шло время. В семье кто-то приходил, кто-то уходил. Порою – навсегда. Пол местами лысел до древесных волокон, потолок покрывался сероватым налётом времени. Так Дом жил и дышал вместе с его хозяевами.

Потом в Дом пришли новые хозяева. Свежей краской стали пахнуть его полы, поцарапанные двери вынесли на свалку. Следы собачьих лап замазали штукатуркой. И старому дому стало трудно дышать…

Журавль

Журавль очень гордился своим именем. Простая сучковатая деревянная жердь, слегка обструганная от коры, с длинной веревкой на носу и привязанным к ней оцинкованным ведром была названа Журавлем с явной любовью и уважением. И когда кто-либо приходил к колодцу за водой, Журавль радостно нырял носом в его глубину и вытаскивал целое ведро свежей, сверкающей на солнце, воды!

Это такое счастье – отвечать добром на любовь!

Колодец

Колодец вырыли очень давно. Люди долго искали место, где будет хорошая и чистая вода. Старик, много знавший в своей жизни, указал правильное место. И тогда появился колодец, глубокий, с прочными стенками из строганной лиственницы. Вода в нем была такая вкусная, что за ней приходили со всех концов деревни. И тогда гордый Журавль ловко нырял за водой с весело гремящим ведром.

Деревня жила, год за годом, колодец периодически чистили от мусора. А потом деревня стала стареть. Все меньше в ней было детей, все медленнее ходили по деревне старики. Воду стали брать реже, потом колодец перестали чистить. А потом перестали брать и воду.

Вода в колодце зацвела, потом испортилась. И ушла совсем.

Потому что больше никому не была нужна…

Подкова

В начале жизни она была просто куском металлического прутка. Но жизнь часто бывает щедрой на превращения. И однажды случилось чудо. Кусок металла в руках кузнеца оказался послушным и пластичным. Раскаленный докрасна, он менял свою форму на глазах, превращаясь сначала в некое подобие бумеранга, отфыркиваясь кусками окалины, изгибаясь, принимая всё более отточенный вид. И, наконец, на свет родилась она – Подкова!