гневе приподнимается:
— Я никуда не собираюсь уходить.
— Да, собираешься, Итан. Я не хочу больше слышать ни слова. Твоя бабушка ждет тебя. Как и Уитмор.
Упоминание об Уитморе заставляет меня съежиться. Я, блядь, туда не поеду:
— Мне сейчас восемнадцать. Ты не можешь заставить меня что-либо делать.
Он запрокидывает голову и смеется:
— Ох, да, могу. Твой дедушка вложил средства в твой траст. Я отвечаю за него, пока тебе не исполнится двадцать один год. Хотел бы я посмотреть, как далеко ты продвинешься, не получив от меня ни цента.
Я пожимаю плечами:
— Тогда я попрошу бабушку.
— Подумай еще раз. Она не изменит своего мнения, и я тоже.
— Тогда я найду работу, — я оказываюсь с ним лицом к лицу, так близко, что наши носы почти соприкасаются. — Мне не нужны ни ты, ни твои деньги.
— Может, и нет, но тебе нужны мои связи. Одного телефонного звонка будет достаточно, чтобы разрушить твою профессиональную карьеру. Ты этого хочешь? Потому что я могу отнять у тебя все, чего ты когда-либо хотел, в мгновение ока.
Ему не нужно говорить это вслух, но я знаю, о чем еще он думает. Точно так же, как я отнял у него все.
— Нет, — бормочу я, и это слово срывается с моих губ шепотом.
Каким бы умным я себя ни считал, он всегда на шаг впереди меня. Он более разборчив.
— Я должен поехать в Стрикленд с Уиллом. Тренер ждет, что мы начнем осенью.
Он засовывает руки в карманы и отступает назад, чтобы посмотреть мне в глаза: — Больше нет. Я позвонил в школу и отменил твой прием. Твой тренер был разочарован тем, что ты не присоединишься к Уиллу, но у тебя есть более важные поводы для беспокойства. Тебе нужна помощь, Итан. Тебе это нужно.
Мне действительно нужна помощь. Но мне неприятно признавать, что мой отец прав. В кои-то веки он спокоен, вместо обычного воинственного беспорядка, к которому я привык за последние два года. Все свои плохие качества я унаследовал от него. Мы во многом похожи, но действуем так, словно у нас нет ничего общего. Я не Эрик. Я никогда им не буду. Это все, что для него имеет значение.
Он качает головой в последний раз, разочарование и отвращение проявляются сильнее всего, когда он смотрит на коробку в моих руках:
— Ты уезжаешь. Конец обсуждения. Собери свои вещи и будь готов. Ты уедешь сразу после выпускного вечера.
Я подумываю о том, чтобы сбежать, но как далеко я смогу зайти без денег? В таком случае у моей машины кончился бы бензин прежде, чем я проехал бы даже один штат. С моими единственными настоящими друзьями по соседству я мог бы жить с Романами. Но я не хочу, чтобы они знали о моей прошлой жизни. Я держу это дерьмо взаперти, точно так же, как секреты, которые я храню в этой коробке.
После того, как мой папа выходит из комнаты, я сажусь на кровать и смотрю в окно. Спальня Мии выходит окнами на мою. Помню, как впервые увидел ее, словно это было вчера. Она пела в расческу для волос, одетая только в желтое бикини в белый горошек. Она такая невинная и чистая, с ее бледной кожей и почти белыми светлыми волосами — вот почему она моя маленькая овечка.
Теперь я должен разбить ее сердце вместе со своим. Я должен попрощаться.
2
Мия
Десять лет назад
Я труп. Или, по крайней мере, я говорю себе это, когда крадусь через заднюю дверь родительского дома. Уилл, мой старший брат, убил бы меня, если бы узнал о том, что я встречаюсь с его лучшим другом на качелях на границе наших владений. Я уже несколько месяцев тусуюсь с Итаном Уотерсом за спиной моего брата. Мы ждем до полуночи, когда в наших домах воцаряется тишина, а потом пьем газировку и едим вредную пищу, переосмысливая прожитые дни.
Мое сердце учащенно бьется, когда я знаю, что Итан ждет меня на заднем дворе. Каждое нервное окончание в моем теле оживает от запретного действия, которое я собираюсь совершить с Итаном. Мы оба знаем, что поступаем неправильно. Но не все ли нам равно? Не совсем. И не то чтобы мы когда-либо пересекали черту, несмотря на ноющее желание поцеловать Итана каждый раз, когда он оказывается в радиусе двадцати футов от меня.
Если Уилл когда-нибудь узнает о нашей тайной дружбе, то взбесится. С тех пор как Итан переехал из Бостона в пригород Филадельфии в прошлом году, мы танцевали вокруг идеи о том, что мы будем вместе. Чем ближе он подходит к окончанию школы, тем больше я нервничаю из-за наших отношений. Мы стали друзьями, и иногда я нуждаюсь в нем гораздо больше, чем он во мне. Я живу ради тех ночей, когда у нас есть это особенное время для нас самих. Когда мой брат всегда рядом, я никак не могу сблизиться с Итаном.
Я закрываю за собой дверь, изо всех сил стараясь не издавать ни звука. Мои родители выключили свет двадцать минут назад, заставив меня ждать Уилла. Но он никогда не спит. Как только я услышала, что его «ПлейСтейшн» включилась, и звук взрывов бомб пробил стену, которую мы разделяем, я прокралась вниз по задней лестнице. Почти каждую ночь я повторяю одну и ту же процедуру.
Маленькой части меня нравится тайком встречаться с Итаном из-за связанного с этим риска. Это захватывающе. Быть с Итаном не похоже ни на один другой опыт, который у меня был с мальчиком. Ну, он же не мальчик. Итан теперь мужчина, он даже близко не стоит с неуклюжими мальчиками из моей школы.
Что мне больше всего нравится в Итане, так это то, что он никогда не относится ко мне как к младшей сестре Уилла. Но мой брат защищает меня. В первый раз, когда он поймал Итана за тем, что тот пялился на мои губы дольше обычного, то взбесился. Итан больше никогда так на меня не смотрел. По крайней мере, не перед Уиллом.
Когда я подхожу к качелям, Итан стоит, опустив ноги на землю, и его взгляд направлен вниз. Мое сердце сжимается при виде него. Он выглядит таким подавленным, что я инстинктивно присаживаюсь перед ним на корточки и жду, когда он поднимет голову. Наши глаза встречаются, и от электрического тока, протекающего между нами, у меня по спине пробегает