Читать интересную книгу Духовность Общества Иисуса - Жозеф де Гибер

Таким образом, с большей долей точности можно утверждать, что именно различия в духовности влияли на выбор того или иного спекулятивного учения. Нельзя отрицать, впрочем, и того, что в дальнейшем теоретические тенденции иногда оказывали заметное влияние на последующее развитие каждой духовной школы[4].

Не лучше ли, таким образом, будет сказать, что подлинное различие между духовными школами заключается в цели, к которой устремлена вся духовная жизнь их последователей? Созерцание или действие, восхваление Бога или помощь душам, та или иная форма апостольства или молитвы – вот откуда рождаются деятельные и созерцательные, теоцентрические и антропоцентрические, аскетические и мистические школы духовности…

Если речь идет не о промежуточных целях, которые, по определению, всего лишь средства по сравнению с наивысшими устремлениями, но о целях подлинных, задающих направление всей жизни христианина, то тут, в лоне Церкви, между разными школами духовности не может быть никаких различий. Всё без исключения в благодатном порядке подчинено для нас единственной цели. Это слава, вечно воздаваемая Богу в блаженстве, и ради нее – непрестанное приращение освящающей благодати в наших душах и душах наших собратьев, ибо мера этой благодати есть мера вечной славы, воздаваемой Пресвятой Троице. И никакая духовность не может притязать на то, что ищет этой цели больше, чем другие. Любовь к Богу ради Него Самого и любовь к ближнему ради Бога есть в полной мере царица добродетелей, властвующая и руководящая всей католической духовной жизнью. Сколь бы глубоко ни погружался человек в созерцание Бога, он не живет вне общения святых и не освобождается от заповеди любви к своим братьям во Христе, и апостол, сколь бы ни был он предан душам, также следует в любви к ближним повелению любить Бога больше, чем самого себя, и искать Его вечной славы, стремясь прежде к своей собственной святости, затем к святости своих братьев. С этой важнейшей точки зрения все виды католической духовности в равной мере теоцентричны, говорить же о духовности антропоцентрической значит говорить, хотим мы того или нет, о духовности не вполне католической.

Верно, что в духовной жизни некоторых людей тот или иной аспект этой общей цели может быть акцентирован больше или меньше: в формах средневековой созерцательной жизни мысль об апостольстве молитвы, без сомнения, занимала не такое место, какое занимает сейчас в духовной жизни людей, даже самых преданных молитве и покаянию. Но хотя эти старинные монахи-затворники куда больше думали об искуплении своих собственных прегрешений и о своем собственном спасении, чем о плодотворности своего самоумерщвления для блага Церкви, это ничего не меняло ни в истинном порядке вещей, ни в подлинной и окончательной цели их жизни: и они проявляли (хоть и меньше об этом думали) ту самую духовную любовь к ближнему, которая занимает столь значительное место в мысли их сегодняшних собратьев.

Таким образом, одна духовность в действительности может отличаться от другой лишь на уровне средств успешного достижения этой единой цели. Но и на этом уровне различия не беспредельны.

В сущности, в благодатном порядке, в котором мы живем, есть средства спасения и освящения, в равной мере обязательные для всех, и, соответственно, нельзя сказать, что одна духовность уделяет им больше места, чем другая. Но и здесь на поверку окажется, что авторы одной школы говорят о нашем претворении в единое Тело Христово больше, чем авторы другой. В то же время нельзя сказать, что в самой духовной жизни они действительно отводят ему больше места, чем те, которые говорят о нем меньше. Основные условия христианской жизни одни для всех. Мы приходим к Богу только через Христа, в составе тела Церкви; никто ничего не может сделать без благодати и никто не освобождается от усилий, необходимых для содействия благодати; всякое дело освящения – это прежде всего очищение, которое должно завершиться единением; молитвенная жизнь, самоотречение, смирение, дух веры, упование на Бога, а не на себя, любовь к Богу, стоящая на первом месте, – все эти элементы равно необходимы для всякой католической духовности. Но и они, оставаясь необходимыми, могут проявляться по-разному, в разных формах. Каждый из них может занимать в мыслях людей неодинаковое место в ряду средств, питающих их духовную жизнь. Они могут сочетаться друг с другом в разных соотношениях и видах. Наряду с ними одни могут применять вспомогательные средства, которых не применили бы другие. Вот те особенности, которые в действительности отличают одни школы духовности от других.

Что же мы видим, сравнивая их между собой, особенно те, которые обладают наиболее ярко выраженной индивидуальностью?

Излишне подчеркивать различия, рождающиеся из применения тех или иных вспомогательных средств освящения, зачастую скорее внешних, но в то же время влияющих на общий характер духовной жизни школы, как то уединение картузианцев, вечное молчание траппистов… Но даже в применении средств всеобщих и обязательных сразу же обращают на себя внимание некоторые различия.

Различия в форме применения: нет святости без единения с Богом в молитве, но и молитва может быть не только устная или мысленная. Это может быть умственная молитва, совершаемая в определенные часы, или свободное продолжение литургической молитвы во время внешних повседневных дел или частое обновление горячего стремления к Богу или спокойное привычное ощущение божественного присутствия… Нет и святости без участия в кресте Христовом, но и здесь в разных соотношениях сливаются друг с другом внешнее и внутреннее самоумерщвление, способные принимать самые разные формы. Суровое самоотречение, которому св. Франциск Сальский учил своих визитанток, не тождественно полному послушанию, главной форме самоотречения, которой требовал от своих сыновей св. Игнатий. Нет святости без уподобления Христу, но францисканское соблюдение обетов не равно беруллианской близости ко Христу и Деве Марии…

Разница также выражается в соотношении этих основных средств. Нет святости без сыновней преданности Марии, и все же «Истинное почитание Пресвятой Девы» св. Гриньона де Монфора не только отличается во многом от той преданности, которой учит своих цистерцианцев св. Бернард, но можно сказать даже, что, какой бы нежной ни была любовь цистерцианцев к Пресвятой Деве, она не наполняет всю их духовную жизнь в такой же мере, как жизнь учеников Монфора…

Различия есть и в великих побуждениях, которыми каждая школа вдохновляет и поддерживает души в их стремлении к общей цели: все эти побуждения, все эти благодатные силы, без сомнения, приведут в конечном счете к любви к Богу, но ближайшая точка опоры для эффективного воздействия на душу не всегда будет одинакова. Каждому элементу будет уделяться очень разное внимание: здесь над всем будет господствовать стремление к возможно более тесному единению с Богом в этой жизни, там – мысль о служении Богу, служении поклонения или апостольства, где-то еще – стремление снискать честь Божию или возместить нанесенный ей ущерб, острое чувство потребностей человеческой души и своей христианской ответственности пред лицом этих потребностей…

Подобным же образом на протяжении всего нашего пути здесь, на земле, мы должны питать благодатное сознание и благоговейное чувство нашей души. Но пища их может быть разной. Мы можем черпать ее здесь и там на широких просторах Писания и церковных учений, в евангельских текстах и в богословских формулировках, в отдельных деталях и широких умозрительных панорамах, в догмате о Божием Промысле, в догмате о Троице, в догмате о жизни Бога в нас или о Его вездесущности в творении или о нашем претворении в единое Тело Христово или о действительном присутствии Богочеловека в евхаристии… Любого из этих великолепных явлений достаточно, чтобы освещать человеческую жизнь, увлекать и питать душу. Таким образом, у всякой школы могут быть среди тайн нашей веры такие, которые будут ей особенно дороги, которыми она главным образом будет жить, которые будет особенно чтить и любить.

В то же время совершенно ясно, что случайное объединение некоторого числа этих элементов, под влиянием впечатлений или игр воображения, еще не образует духовности. Настоящая духовность, цельная и действенная, во всем органична. В Средние века труд освящения души сравнивали со строительством моста, чей свод должен опираться на леса, пока кладка не закончится и как следует не схватится, так что строение сможет стоять само по себе и выдерживать вес прохожих. То же сравнение может пригодиться и здесь: существуют ведь самые разные мосты, деревянные, кирпичные, каменные, а сегодня еще железные и железобетонные, мосты с высокими и низкими сводами, жесткие, гибкие и подвесные. Но их материалы и формы не могут сочетаться как придется: некоторые исключают друг друга, другие, напротив, друг друга требуют; силуэт, который можно создать при помощи железа, не создать из кирпичей. Таким образом, есть ряд различных типов мостов, имеющих свои преимущества и недостатки. Каждый тип применим к определенным территориям и рельефам и неприменим к другим. И в то же время каждый по-своему служит единой цели – устанавливать сообщение между двумя берегами путем органичного и сбалансированного сочетания материала и формы.