Читать интересную книгу Зловещий шепот - Джон Карр

Справа Майлз заметил полураскрытую двустворчатую дверь, ведущую во вторую комнату. Был виден большой круглый стол, предназначенный для гостей и окруженный строгим рядом стульев с высокими спинками. Сверкающие столовые приборы были разложены в таком же безукоризненном порядке, причудливые узоры из алых роз и зеленого папоротника украшали белую скатерть; четыре свечи еще не были зажжены. Дальше, над камином, висело пренеприятное изображение черепа, извещающее, что заседание «Клуба убийств» открыто.

Однако «Клуб убийств» не заседал. Все его известные члены отсутствовали.

Майлз стоял и смотрел, как к нему приближается незнакомка.

— Ради Бога, простите, — сказала она тихим, чуть дрожащим и таким чарующим голосом, что его сердце, остававшееся глухим к профессионально нежным голосам больничных сиделок, мгновенно растаяло. — С моей стороны было просто невежливо так кричать.

— Отнюдь нет! Ничуть!

— Я… я полагаю, что нам надо друг другу представиться. — Она с улыбкой подняла на него глаза. — Меня зовут Барбара Морелл.

Барбара Морелл? Барбара Морелл? Что это еще за знаменитость?

Перед ним стояла совсем юная сероглазая девушка. Привлекала внимание ее нескрываемая жизнерадостность, редкая для этого обескровленного войной мира; ее живость, сквозящая и в блеске больших глаз, и в насмешливом изгибе губ. Свежий, розовый цвет лица, шеи, плеч невольно ласкал взор. «Как же давно, — подумалось ему, — я не видел дам в вечерних платьях!» И как же нелепо должен выглядеть он рядом с ней!

Между двумя окнами, выходящими на Ромили-стрит, висело длинное зеркало. Майлз тайком взглянул на отражение ее обнаженной спины и роскошной короны пепельно-белокурых волос. Над ее правым плечом торчало отражение его собственной физиономии, истощенной, бледной, ироничной, с острыми скулами под миндалевидными карими глазами; седые виски придавали солидность, хотя ему было всего лишь тридцать пять: настоящий Карл II Мудрый[2], правда, не такой импозантный.

— Я — Майлз Хеммонд, — ответил он и оглядел комнату в тщетной надежде увидеть хоть кого-нибудь, перед кем надо извиниться за опоздание.

— Хеммонд? — Она на секунду умолкла, и ее округлившиеся серые глаза уставились на него. — Но, значит, вы не член клуба?

— Нет. Я — гость доктора Гидеона Фелла.

— Доктора Фелла? Я тоже! Я тоже — не член клуба. Но в этом как раз вся беда. — Барбара Морелл развела руками. — Никто из членов клуба сегодня не явился. Весь клуб… куда-то исчез.

— Исчез?

— Да.

Майлз обвел взором комнаты.

— Никого здесь нет, — подтвердила девушка, — кроме вас, меня и профессора Риго. Метрдотель Фред — вне себя от ярости, а профессор Риго… О!.. — Она прервала себя. — Чему вы смеетесь?

Майлз и не думал смеяться, он ни за что на свете не назвал бы смехом свою кривую ухмылку.

— Прошу извинить меня, — поторопился сказать он. — Мне всего лишь подумалось…

— О чем же?

Да о том, что уже многие годы члены клуба здесь заседают и слушают докладчиков, сообщающих жуткие подробности какой-нибудь нашумевшей криминальной истории. Оживленно обсуждают преступления, разбирают всех по косточкам и даже вешают для вдохновения на стену этот живописный череп.

— Ну и?..

Майлз смотрел на волосы девушки, пепельно-белокурые и блестящие, будто отливающие серебром, разделенные несколько старомодным пробором. Его глаза встретились с ее серыми глазами, он не моргая смотрел прямо в черные бусинки зрачков. Барбара Морелл замерла, сложив руки и ловя каждое его слово: ну просто идеальная собеседница для человека с расстроенными нервами.

Майлз усмехнулся.

— Мне подумалось, — помедлив, ответил он, — какая была бы грандиозная сенсация, если бы к нынешнему вечернему заседанию каждый член клуба бесследно пропал или уютно сидел бы дома в кресле с ножом в спине.

Попытка пошутить успеха не имела. Барбара Морелл слегка изменилась в лице.

— Какие мрачные мысли!

— Вам так кажется? Простите. Я только хотел…

— Вы, случайно, не пишете детективные романы?

— Нет, но охотно читаю. Так вот, я хотел…

— Ой, не надо шутить, — взмолилась она совсем по-детски и даже покраснела. — Ведь профессор Риго притащился бог знает откуда, чтобы рассказать об этом невероятном случае, об этой непонятной трагедии в башне, а с ним так обошлись! Я не понимаю!

Может быть, в самом деле со всеми что-то стряслось?.. Нет, слишком невероятно и фантастично. Впрочем, все возможно в такой фантастичный вечер. Майлз вернулся к реальности:

— Нельзя ли нам как-нибудь выяснить, почему тут никого нет? Нельзя ли позвонить кому-нибудь по телефону?

— Уже позвонила!

— Кому?

— Доктору Феллу, почетному секретарю, но никто не ответил. Профессор Риго сейчас пытается дозвониться до президента, судьи Колмена.

Однако профессору Риго, как видно, не удалось связаться с президентом «Клуба убийств». Дверь шумно распахнулась, и появился он собственной персоной.

Жорж Антуан Риго, профессор французской литературы в Эдинбургском университете, был невысок и грузен, но по-кошачьи быстр и ловок, в одежде небрежен и даже неряшлив — от криво повязанного галстука и лоснящихся рукавов темного костюма до сбитых каблуков нечищеных ботинок. Волосы, обрамлявшие лысину, выглядели неестественно черными, как и смоляные усики на фоне румяных щек. По натуре профессор Риго был необычайно экспансивен и смешлив, золотой зуб то и дело озарял блеском его веселую улыбку.

Но теперь ему явно было не до веселья. Узкая оправа очков и черные усики, казалось, вибрировали от негодования. Голос звучал хрипло и резко, его английский был почти безупречен. Он поднял руку ладонью кверху.

— Пожалуйста, помолчите, — начал он.

У стены, на мягком стуле, обитом розовым шелком, лежали темная фетровая шляпа с обвисшими полями и толстая трость с изогнутой ручкой. Весь вид профессора Риго говорил о переживаемой им трагедии.

— Не один год, — продолжал он, глядя на шляпу, — меня умоляли прийти в этот клуб. Я отвечал: нет, нет и нет, я не люблю газет, терпеть не могу газетчиков. «Не будет никаких газетчиков, — уверяли меня, — никто не разгласит вашу историю». «Вы мне обещаете?» — спрашивал я. «Да!» — говорили мне. И вот я приехал из Эдинбурга. Я не смог достать билет в спальный вагон из-за каких-то там «льгот». — Он выпрямился и потряс в воздухе короткой толстой рукой. — Это слово «льготы» дурно пахнет, это не для честных людей!

— Абсолютно согласен, — с жаром подтвердил Майлз.

Профессор Риго несколько умерил пыл и уставился на Майлза темными глазками, гневно поблескивавшими в тонкой оправе очков.

— Вы согласны, мой друг?

— Вполне.

— Очень мило. Вы…

— Нет, — ответил Майлз на его немой вопрос, — я не член клуба. Меня сюда пригласили. Мое имя — Майлз Хеммонд.

— Хеммонд? — повторил профессор Риго и взглянул на Майлза с живым любопытством. — Вы — не сэр Чарлз Хеммонд?

— Нет. Сэр Чарлз Хеммонд — мой дядюшка. Он…

— Совершенно верно! — Профессор прищелкнул пальцами. — Сэр Чарлз Хеммонд скончался. Да, да, да! Я читал в газетах. У вас есть сестра. Вы с сестрой унаследовали библиотеку.

Майлз заметил, что Барбара Морелл смотрит на них с растущим удивлением.

— Мой дядя, — объяснил ей Майлз, — был историк. Много лет он прожил в небольшом доме в Нью-Форесте и собрал тысячи книг, которые загромоздили несколько комнат. По правде говоря, я за тем и приехал в Лондон, чтобы найти толкового библиотекаря, который бы привел в порядок эти книги. Доктор Фелл пригласил меня в «Клуб убийств»…

— Книги! — шумно вздохнул профессор Риго. — Ох, какие там, наверное, книги!

Новое волнение словно паром распирало его: грудь вздымалась, лицо побагровело.

— Этот Хеммонд, — объявил он с пафосом, — был великий человек! Он был любознателен невероятно! Он был ненасытен! — Профессор Риго с нажимом повернул кулак, будто вставляя ключ в замок. — Он досконально изучал предмет! Я отдал бы полжизни, чтобы покопаться в его книгах, я отдал бы… Однако я забыл, что оскорблен и разгневан! — Он тряхнул своей шляпой. — Я ухожу.

— Профессор Риго! — вдруг нежно окликнула девушка.

Майлз Хеммонд, чутко улавливающий колебания людских настроений, заметил едва ощутимую перемену в своих собеседниках. Во всяком случае, что-то изменилось в их манере поведения, и, как ему показалось, именно тогда, когда он упомянул о доме своего дядюшки в Нью-Форесте. Но ничего определенного он сказать не мог и был готов поклясться, что это ему померещилось.

Однако когда Барбара Морелл вдруг умоляюще сложила руки и заговорила, в ее голосе слышалось явное волнение.

— Профессор Риго! Пожалуйста! Не могли бы мы… не могли бы мы втроем, вопреки правилам, провести заседание «Клуба убийств»?