Читать интересную книгу Ключ Эдема - Макс Ридли Кроу

«Колька не подведет, – думал про себя Вадим, садясь в маршрутное такси возле водителя. Передал за проезд скомканную пятерку из кармана. – У него перекантуюсь, а потом… потом видно будет. Где наша не пропадала?»

Денег осталось немного, и он, добравшись до трассы, побрел вдоль дороги. Здесь, неподалеку, была заправка, где на ночь останавливались дальнобойщики. Огромные фуры походили на спящих чудовищ. Водители, уставшие от одиночества и бесконечных дорог, сидели в сторонке, наслаждаясь бесхитростным ужином. На приближающегося мужчину они посмотрели с подозрением. Рука одного потянулась за фомкой.

– Мужики, – улыбнулся Вадим, – выручайте моряка.

Крым. Севастополь. Наши дни

С дальнобойщиком Костей они проехали половину пути, и там уже Вадим сел на автобус до Севастополя. Найденных в кармане денег еле хватило, чтобы договориться с водителем.

Он доехал до конечной, дальше нужно было пешком. Частные домики, многие из которых сдавались туристам, находились здесь же, в черте города, недалеко от пятиэтажек. Но здесь была другая атмосфера. Своя, особая. Будто время застыло под шиферными крышами, между деревянными хилыми заборчиками, соседствующими с высокими каменными.

Вадим добрался до калитки, открыл ее четко на 45 градусов: больше – заскрипит, меньше – обязательно зацепишь колючий кустарник. Прошел по бетонным плиткам, часть из которых утопала в сухой земле. В доме горел свет, слышался звук работающего телевизора. Наверное, Колька опять напился в хлам и уснул. Такое часто бывало, потому жена и взбесилась.

Входную дверь заменяла деревянная межкомнатная. Две прогнившие ступеньки. В траве шуршал неторопливый ёж.

– Эй! Живой хоть? – Вадим постучал в дверь, открыл. Замка отродясь не было.

Он прошел дальше, мимо крошечной кухни, где нельзя развернуться, а зайти можно только боком, по ковровой дорожке, истоптанной тремя поколениями, в единственную комнату. Телевизор нещадно шипел: антенна, наверное, снова сбилась.

Колька сидел на диване с проваленными пружинами, запрокинув голову назад.

– Эй, братишка, ну и бардак у тебя…

Вадим не успел договорить. К его шее прижалось что-то холодное, и сразу же затем кожу пронзили раскаленные иглы боли. Электрический разряд прошел по всему телу, сводя судорогой мышцы, запахло горелыми волосами, потемнело в глазах.

Когда Вадим очнулся, то сперва не почувствовал своего тела. Перед глазами все плыло, голова безвольно раскачивалась из стороны в сторону. Вокруг было темно, пахло пылью и затхлостью. Ботинки терлись о бетонный пол.

– Bring him here!

В памяти шевельнулись уроки английского языка. Он учил в мореходке, и потом, в рейсах, приходилось знания шлифовать. Кажется, они сказали «Неси его сюда». Точно. Так и сказали.

Вадима усадили в жесткое неудобное кресло и пристегнули ремнями безвольные руки и ноги. После одного случая он побывал в военной клинике для психически больных. Конечно, неофициально. Да и заведение тоже едва ли числится по документам. Там такое с людьми живыми делают, что знал бы – в плен сдался проклятым америкосам. Рассказал бы им и про холодную войну, и про ядерное оружие, и про заначку в левом ботинке. Лишь бы не к этим нелюдям.

И вот снова. Вадим попытался вырваться. Ему в лицо ударил яркий белый свет, и тут же спинка кресла, на котором он сидел, опрокинулась назад, занимая горизонтальное положение. Ноги поднялись подставкой на один уровень с телом.

Вадим хотел спросить, что с ним и где он. Наверняка, это как-то связано с тем парнем в сортире. Язык не слушался, щеки впали, во рту было горько и сухо.

Ему закатали рукав и вонзили шприц в вену, высасывая кровь. Вадим сжал пальцы, но больше ни на что не был способен. Он хотел кричать, рычать, но из груди вырвался лишь слабый стон.

– Проверь, – на английском сказал тот, кто взял шприц с кровью.

Сбоку слышалось копошение. Вадим не мог повернуться, чтобы рассмотреть.

– Он подходит! – судя по ответу, говоривший был крайне изумлен.

– Конечно, подходит, – раздраженно подтвердил первый. – Otherwise, why is he needed?

Последняя фраза расплылась в сознании Вадима. Знакомые слова ускользали от понимания, будто он впервые их слышал.

– Нет, ты не понял. Совпадение 46 %. This is more than others!

«О чем они говорят?» – мучился Вадим, шевеля пальцами и пытаясь вернуть себе ощущение собственного тела. Возможно, тогда он найдет способ вырваться.

– Подключай.

– У него стресс. Пульс зашкаливает.

– Нет времени. Подключай.

На голову Вадима натянули тугой шлем из кожаных ремней. Сдавили лоб. «Вот и всё, – думал он, – пытать будут, гады».

Футболку задрали, и он ощутил, как станком бреют ему грудь. «Извращенцы чертовы», – чуть не плакал он, убиваемый своим бессилием. Холодный резиновый круг прижался к груди, его закрепили прочным скотчем. Скосив глаза, он увидел, как к локтю цепляют датчик, еще один датчик – на палец.

– Вводи, – скомандовал один из незнакомцев.

«Вводи?! Что?! Куда?!» – Вадим дернулся, ему даже почти удалось приподняться, когда вдруг голову сильно сжало, глаза едва не выскочили из орбит, и вдруг стало так легко и спокойно, словно он, бесконечно устав, погрузился в долгожданный сон.

Тьма вокруг была приятной, умиротворяющей. Будто морские волны качали его на своих гребнях. Как родная мать любимое дитя.

И вдруг блаженная пустота сменилась пугающей темнотой, у которой были границы, которая была крошечной и такой беспомощной перед наступающим огнем.

Египет. Бильбейс 1164 год

Она скрывалась под ступеньками, в пыли среди битой посуды, которую выделяли рабам. Шаги приближались. Ее непременно найдут. Девочка зажала рот рукой, чтобы собственным дыханием не привлечь врагов. Из-под ступеньки ей были видны их ноги и пятно света, которое отбрасывал факел.

– Где эта грязная обезьяна? – спросил хриплый голос на том грубом рваном языке, который с недавних пор заменил ей родной. – Ищите вшивую воровку!

– Клянусь, моя лошадь выдавит все кишки из поганой неверной собаки! – рявкнул второй, торопливо проходя вперед.

Тот, что держал факел, был хозяином дома, и он знал все потайные места, где могли укрыться мыши или рабы. Прежде чем он сунул под лестницу горящую головешку, девочка выскочила из укрытия, разметав по пути битые горшки.

– Вот она! Лови!

Девочка проскользнула между двумя кинувшимися к ней мужчинами. Они были сильными воинами на поле боя, но здесь, в узкой комнате, их сила и мощь была их слабостью. Крошечная, худая, как воробей, девочка юркнула в открытое окно. Упав в кустарник засохших роз, она сильно оцарапала кожу, но беда ли это, когда смерть идет по пятам?! Впереди было слишком людно, отряд отчитывался перед главным, горели огни. Душная ночь была разорвана островками света, чтобы не дать городу уснуть и потерять бдительность.

Девочка, чуть не подвернув ногу, кинулась в бок, но тут ей навстречу из темноты кинулась, давясь слюной, оскалившаяся собака. Хриплый лай привлек внимание воинов. Девочка, проклиная свою судьбу, повернулась в другую сторону, но в тот же миг была схвачена. Ее тонкая рука едва не переломилась от железной хватки. Будто ястреб поймал мышонка в цепкие когти.

– Поймал!

Она подняла глаза на смуглого воина, чей оскал в свете огней превратил человека в демона. Глаза сияли кровавым блеском. Он жаждал ее смерти.

– Тащите сюда! – крикнул подбежавший сарацин. – Мой меч отказывается рубить грязную еврейскую плоть. Пусть огонь сожрет ее – он неприхотлив.

– Отпустите! – сквозь слезы просила девочка, упираясь босыми ногами в камни, пока ее волокли к разведенному костру.

– Если бы не мое нежелание марать копье, я бы проткнул ей глотку, чтобы заткнулась, – зло бросил другой, хватая девочку за спутанные волосы и таща ее голову вперед, будто намереваясь оторвать от тела.

Бездонный ужас овладел ею, когда в лицо дохнул жар от костра. Спасения ждать было неоткуда, просить и молиться – некому. Вокруг лишь ухмылки и равнодушное любопытство. Убить еврейку – это ли беда? К собакам и то великодушия больше.

Сейчас ее бросят в огонь и станут палками заталкивать обратно, если хватит сил выбираться. Она такое уже видела, и не раз. Когда рука отпустила ее, чтобы с силой толкнуть в самое пекло, послышался окрик. Зажмурившаяся девочка не сразу поняла, что все еще стоит на земле, что языки пламени еще не лижут ее кожу.

– Чем занимаются благородные воины в тот час, когда враги обступили стены города и выжидают? Когда стоит посвятить время оттачиванию мастерства обращения с клинком и в молитвах, чтобы Аллах даровал нам сил для победы! Когда сиятельный Нур ад-Дин прислал нас проливать кровь во славу его величия, вы чините распутство и оскверняете ваше звание бессмысленной жестокостью.

Этот голос лился будто музыка. Нет, говоривший вел речи на том же языке, что и воины, собравшиеся ее убить, но как же иначе звучали слова. Девочка осторожно открыла один глаз, осмелившись посмотреть на того, кто остановил или отсрочил ее казнь.