свирепый взгляд.
— Она убила только одну птицу. И не является серийной убийцей.
— Прекрасно. Тогда она обычная убийца, — Ария морщит нос. — Не знаю, как ты спишь с этим адским созданием после того, что она сделала.
Пять лет назад я нашла на террасе упавшее птичье гнездо с двумя птенцами кардиналов. Матери не было поблизости и малыши выглядели ранеными, так что я ухаживала за ними, пока те не выздоровели. Но, проведя некоторые исследования, я узнала, что мать не вернулась бы за ними, почувствовав человеческий запах. Поэтому вместо того, чтобы отпустить их обратно в дикую природу на произвол судьбы и, скорее всего, верную смерть, я купила клетку и назвала птичек Мэгги и Уолли. Все было замечательно, пока однажды вечером я не пришла домой и не нашла Уолли мертвым на дне их общей клетки.
Мэгги заклевала его до смерти и сидела на жердочке, словно ничего не произошло, пока из окровавленного клюва торчали перышки Уолли.
Я никогда не узнаю, какова была истинная причина убийства, но Мэгги, очевидно, была чем-то взбешена, и не могу винить ее за это. Женщины-кардиналы не такого яркого цвета, как потрясающие ярко-красные самцы, так что, может быть, она просто завидовала красивому брату.
А может быть, он просто нагадил в ее птичий корм.
В любом случае, я купила ей новую клетку и сменила имя на Кэнди — в честь Кэндис Монтгомери, женщины, которая забила свою подругу топором до смерти сорок один раз и вышла на свободу.
Подумала, это уместно.
— Я люблю Кэнди несмотря на произошедшее, как и подобает хорошей матери. К тому же, она отличный слушатель и — о, смотри! — я наклоняюсь и понижаю голос. — А вот и новый сосед.
Высокий темноволосый мужчина стоит к нам спиной и заполняет документы на стойке регистрации.
— Ты уже познакомилась с ним? — спрашивает Ария.
— Нет. Подглядывала в глазок, пока Руперт помогал ему. Только вот не смогла разглядеть лица.
Ее глаза сужаются в попытке оценить мужчину с другого конца зала.
— Он определенно большой.
Серые шорты облегают его бедра и крепкую задницу. Белая футболка растянулась на широкой спине.
Давай, соседушка, дружище. Обернись. Дай взглянуть, узнать, как же ты выглядишь.
Начинает казаться, что он заполняет бланки целую вечность, но затем поворачивается и подходит к кардио тренажеру.
— Черт, — бормочет Ария.
Действительно «черт».
У соседа массивная челюсть, покрытая темной щетиной. Растрепанные волосы падают на глаза и завиваются вокруг ушей. Небольшая горбинка на носу, как будто тот был сломан.
Он — ходячее воплощение суровости. Учитывая габариты и выражение лица, выглядит довольно устрашающе.
— Как думаешь, сколько ему лет? — шепчу я.
— Может быть, около тридцати пяти..?
Я киваю в знак согласия.
Сосед пропускает кардио и направляется прямиком к стойке для приседаний, удобно расположенной прямо перед тренажерами, на которых занимаемся мы.
Ария приподнимает брови.
— Время шоу, детка.
Я поджимаю губы и отвожу взгляд.
— Он стоит перед зеркалом и легко сможет увидеть, как ты пялишься.
— Эй, не делай вид, что не хочешь посмотреть, как он прямо сейчас будет трясти задницей.
Я правда была бы не против взглянуть на это.
— Отлично. Я собираюсь посмотреть лишь на одно приседание, а потом мы продолжим тренироваться.
Как только сосед расставляет тарелки по обе стороны металлической перекладины, он подныривает под нее и кладет железный прут на плечи, расставляя ноги на ширине плеч. Я задерживаю дыхание, когда тот приседает и поднимается.
Ария шипит.
— Я бы позволила ему вот так наклониться к моему лицу и засунуть яйца в рот, если бы он захотел.
Громкий смех вырывается из горла, привлекая внимание нескольких человек поблизости, включая соседа.
— Ну ладно. Вот и все. Я собираюсь закончить тренировку подальше от тебя.
Ария не сводит глаз с его задницы, как лазер.
— Я буду прямо здесь.
Я качаю головой и направляюсь к гантелям.
И лишь дважды смотрю на горячего соседа в отражении.
Заканчивая упражнения на бицепсы и трицепсы, я прощаюсь с Арией, когда та направляется в сауну.
Зайдя в лифт, нажимаю кнопку шестого этажа и промакиваю лоб полотенцем, когда двери начинают закрывать.
И в тот же момент гигантская рука просовываться, тем самым распахивая их.
Сосед заходит внутрь.
Я улыбаюсь ему, прижимаясь спиной к прохладной металлической стене, чтобы дать парню пространство, хотя тот не улыбается в ответ, даже не смотрит на меня.
Он бросает взгляд на подсвеченную шестерку на панели, прежде чем, не говоря ни слова, прислониться к противоположной стене, уставившись прямо перед собой в никуда.
Все в здании вежливо здороваются друг с другом, пользуясь лифтом. Таков лифтовый этикет. Общепринятые нормы приличия.
Я подавляю стон. Пожалуйста, не будь придурком. Шерри была такой милой. Она дарила лучшие объятия и еще лучшие советы. Каждый вечер вторника и четверга мы проводили вместе, играя в Рамми[1]. Я готовила, а она пекла. Шерри была лучшей соседкой, о какой только может мечтать девушка.
Печаль ложится на грудь тяжелым одеялом.
Я скучаю по тебе, Шер.
После громкого звона дверь открывается. Сосед не двигается с места, позволяя выйти в коридор первой.
Итак, он не здоровается, но проявляет толику вежливости.
Интересно.
Я чувствую его присутствие позади. Он мог бы легко пройти мимо, чтобы добраться до своей двери, но не торопится и идет медленным шагом.
Я подхожу к своей двери и делаю вид, что роюсь в сумочке, доставая ключ-карту и давая ему достаточно времени, чтобы добраться до двери слева.
Я бросаю на него взгляд и веду себя так, словно не осознавала, что все это время он был рядом.
— О, привет. Ты мой новый сосед!
Его темные глаза на мгновение встречаются с моими.
— Похоже на то.
Прежде чем я успеваю протянуть руку и представиться, он распахивает дверь и заходит в квартиру.
Ладно, этот удар был нанесен намеренно.
ГЛАВА 2
Трентон
Я переворачиваюсь на живот и накрываю голову подушкой в попытке заглушить пронзительный шум, доносящийся сквозь стену.
Может быть, я задохнусь и больше никогда не придется слушать фальшивое пение соседки.
Раньше мне нравилась песня Africa. Теперь я буду съеживаться каждый раз, слыша ее по радио. Девушка по соседству только что испортила мне утро.
Поскольку сейчас я никак не могу снова заснуть, то сбрасываю одеяло и иду в ванную, чтобы отлить и почистить зубы.
Надоедливая соседка — это просто вишенка на торте, коим является моя новая жизнь.
В прошлом году невеста изменила мне. Я мог бы справиться с