– Конечно, конечно. Это можно устроить.
Имя Гонсалеса, местного вождя освободительного движения, вызвало в дверях одобрительный гул. Берн поинтересовался, спокойно ли в округе, и, к радости своей, узнал, что французские войска уже несколько месяцев не появлялись поблизости. Слава богу, давно и слыхом не слыхивали об окаянных polizones[1]. Отвечая, хозяин перелил вино в глиняный кувшин, поставил его перед безбожниками-англичанами и бесстрастно опустил в карман мелочь, которую офицер кинул на стол, – по неписаному закону этих мест сидеть в трактире без вина не полагалось. Глаз трактирщика бегал, будто старался работать за двоих, но, когда Берн захотел нанять мула на дорогу, взгляд его застыл на двери, осаждаемой толпой любопытных. Впереди всех, на пороге, обосновался коротышка в широком плаще и желтой шляпе. Маленький, невзрачный, настоящий гомункулус, как описывает его Берн, он сохранял до смешного таинственный и настойчивый вид. Плащ, картинно перекинутый через левое плечо, прикрывал рот и подбородок, а широкополая шляпа криво свисала на угловатый лоб. Время от времени коротышка подносил к носу щепотку табаку.
– Мул… – повторил трактирщик, пристально глядя на забавного, шмыгающего носом человечка. – Нет, сеньор офицер! Мула в этом нищем селении вам не найти.
Рулевой, который, как настоящий моряк, держался в незнакомом месте с полной невозмутимостью, спокойно заметил:
– Поверьте, сэр, эту дорогу лучше проделать на своих двоих. Мула все равно пришлось бы где-нибудь оставить; капитан предупреждал меня, что здешние тропинки пригодны только для коз.
Крошечный человечек выступил вперед и произнес сквозь складки плаща, смягчавшие, казалось, сарказм его слов:
– Si [2], сеньор. Народ в этой деревне простодушен и не сберег ни одного мула для вашей милости. Клянусь, и мулы, и другая скотина остались теперь только у мошенников и ловкачей. Вашему бравому матросу нужен проводник, и в этом, сеньор, никто не поможет лучше, чем мой зять Бернардино, трактирщик и алькальд нашей гостеприимной и богобоязненной деревни.
Делать было нечего, пишет мистер Берн. После коротких переговоров явился парень в рваной куртке и штанах из козьей шкуры. Офицер поставил на всех угощение, и, пока крестьяне пили, они с Куба-Томом и проводником тронулись в путь. Человечек в плаще исчез.
Берн проводил рулевого до края деревни. Он хотел убедиться, что с моряком все в порядке, и пошел бы дальше, но тот почтительно посоветовал ему вернуться и не задерживать корабль у берега без нужды в такое ненастное утро. Они простились; мрачное грозовое небо нависло над их головами, каменистые поля, поросшие густым кустарником, тоскливо простирались вокруг.
– Через четыре дня, – сказал Берн напоследок, – корабль вернется и, если не будет штормить, вышлет на берег шлюпку. Ну а в случае непогоды устройся как-нибудь в деревне и жди от нас вестей.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Том и быстро зашагал вперед.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Бродягах (исп.). //
2
Да (исп.). //