Первый слышится мороз,
А на вымокшей дорожке,
Где ледок светлей слюды,
Чьи-то маленькие ножки
Отпечатали следы.
1915
В АПРЕЛЕ
В апреле сумерки тревожны и чутки
Над бледными, цветущими садами,
Летят с ветвей на плечи лепестки,
Шуршит трава чуть слышно под ногами.
С вокзала ль долетит рассеянный свисток,
Пройдет ли человек, собака ли залает,
Малейший шум, малейший ветерок
Меня томит, волнует и пугает.
И к морю я иду. Но моря нет. Залив,
Безветрием зеркальным обесцвечен,
Застыл, под берегом купальни отразив,
И звезды ночь зажгла на синеве, как свечи.
А дома - чай и добровольный плен.
Сонет, написанный в тетрадке накануне.
Певучий Блок. Непонятый Верлен.
Влюбленный Фет. И одинокий Бунин.
1916
ПИСЬМО
Зимой по утренней заре
Я шел с твоим письмом в кармане.
По грудь в морозном серебре
Еловый лес стоял в тумане.
Всходило солнце. За бугром
Порозовело небо, стало
Глубоким, чистым, а кругом
Все очарованно молчало.
Я вынимал письмо. С тоской
Смотрел на милый, ломкий почерк
И видел лоб холодный твой
И детских губ упрямый очерк.
Твой голос весело звенел
Из каждой строчки светлым звоном,
А край небес, как жар, горел
За лесом, вьюгой заметенным.
Я шел в каком-то полусне,
В густых сугробах вязли ноги,
И было странно видеть мне
Обозы, кухни на дороге,
Патрули, пушки, лошадей,
Пни, телефонный шнур на елях,
Землянки, возле них людей
В папахах серых и шинелях.
Мне было странно, что война,
Что каждый миг - возможность смерти,
Когда на свете - ты одна
И милый почерк на конверте.
В лесу, среди простых крестов,
Пехота мерно шла рядами,
На острых кончиках штыков
Мигало солнце огоньками.
Над лесом плыл кадильный дым.
В лесу стоял смолистый запах,
И снег был хрупко-голубым
У старых елей в синих лапах,
1916
Действующая армия
* * *
Туман весенний стелется. Над лесом
Поплыл, курясь, прозрачный сизый дым.
И небо стало пепельно-белесым.
Каким-то близким, теплым и родным.
Тоска и грусть. С утра на воздух тянет.
И я иду куда глаза глядят:
В леса, где даль стволы дерев туманит,
На речку снежную, где проруби блестят.
Мечтаю. Думаю. Брожу среди развалин
Разбитого снарядами села.
Повторены зеркалами проталин
Остатки хижин, выжженных дотла.
Стволы берез с оббитыми ветвями.
Меж них - прямые остовы печей.
Зола и мусор серыми буграми
Да груды обгорелых кирпичей.
Орешник, елки, тонкие осины
Сплошь в воробьях. Все утро в голове
Стоит веселый щебет воробьиный
И тонет взор в неяркой синеве.
От ветра жмуришься, слегка сдвигаешь брови.
Снег сходит медленно, и, на земле сырой
Оттаяв, проступают лужи крови,
Следы боев, гремевших здесь зимой.
1916
Действующая армия
У ОРУДИЯ
Взлетит зеленой звездочкой ракета
И ярким, лунным светом обольет
Блиндаж, землянку, контуры лафета,
Колеса, щит и, тая, - упадет.
Безлюдье. Тишь. Лишь сонные патрули
Разбудят ночь внезапною стрельбой,
Да им в ответ две-три шальные пули
Со свистом пролетят над головой.
Стою и думаю о ласковом, о милом,
Покинутом на теплых берегах.
Такая тишь, что кровь, струясь по жилам,
Звенит, поет, как музыка в ушах.
Звенит, поет. И чудится так живо:
Звенят сверчки. Ночь. Звезды. Я один.
Росою налита, благоухает нива.
Прозрачный пар встает со дна лощин,
Я счастлив оттого, что путь идет полями,
И я любим, и в небе Млечный Путь,
И нежно пахнут вашими духами
Моя рука, и волосы, и грудь.
1916
Действующая армия
НОЧНОЙ БОЙ
В цепи кричат "ура!". Далеко вправо - бой.
Еловый лес пылает, как солома.
Ночная тишь разбужена пальбой,
Раскатистой, как дальний рокот грома.
Ночной пожар зловещий отблеск льет.
И в шуме боя, четкий и печальный,
Стучит, как швейная машинка, пулемет
И строчит саван погребальный.
1916
Действующая армия
РАНЕНИЕ
От взрыва пахнет жженым гребнем.
Лежу в крови. К земле приник.
Протяжно за далеким гребнем
Несется стоголосый крик.
Несут. И вдалеке от боя
Уж я предчувствую вдали
Тебя, и небо голубое,
И в тихом море корабли.
1917
Румфронт
* * *
Зеленым сумраком повеяло в лицо.
Закат сквозит в листве, густой и клепкой.
У тихого обрыва, над скамейкой,
Из тучки месяц светит, как кольцо.
Зеленым сумраком повеяло в лицо.
От моря тянет ласковый и свежий
Вечерний бриз. Я не был здесь давно
У этих сумеречных, тихих побережий.
У мшистых скал сквозь воду светит дно.
И все как прежде. Скалы, мели те же,
И та же грусть, и на душе темно.
От моря тянет ласковый и свежий
Вечерний бриз... Я не был здесь давно.
1917
КАПЛИ
В каждой капле, что сверкает в распустившихся кустах,
Блещет солнце, светит море, небо в белых облаках.
В каждой капле, что сбегает, по сырой листве шурша,
Синей тучи, майских молний отражается душа.
Если будет вечер светел, если будет ночь ясна,
В темных каплях отразится одинокая луна.
Если ты плечом небрежным куст заденешь, проходя,
Капли брызнут ароматным, крупным жемчугом дождя,
И повиснут на ресницах, и тяжелый шелк волос
Окропят весенней влагой, влагой первых, чистых слез.
В каждой капле - сад и море, искры солнечной игры...
Хорошо быть чистой каплей и таить в себе миры!
КАССИОПЕЯ
Коснуться рук твоих не смею,
А ты любима и близка.
В воде, как золотые змеи,
Скользят огни Кассиопеи,
Ночные тают облака.
Коснуться берега не смеет,
Журча, послушная волна.
Как море, сердце пламенеет,
И в сердце ты отражена.
1918
* * *
Томится ночь предчувствием грозы,
И небо жгут беззвучные зарницы.
Довольно бы всего одной слезы,
Чтоб напоить иссохшие ресницы,
Но воздух сух. Подушка горяча.
Под стук часов томится кровь тобою,
И томен жар раскрытого плеча
Под воспаленною щекою,
1918
В ТРАМВАЕ
Блестит шоссе весенним сором,
Из стекол солнце бьет в глаза.
И по широким косогорам
Визжат и ноют тормоза.
Люблю звенящий лет вагона,
Бурьян глухого пустыря
И тяжесть солнечного звона
У белых стен монастыря.
1918
НА ЯХТЕ
Благословенная минута
Для истинного моряка:
Свежеет бриз и яхта круто
Обходит конус маяка.
Захватывает дух от крена,
Шумит от ветра в голове,
И жемчугами льется пена
По маслянистой синеве.
1918
ЖУРАВЛИ
Мы долго слушали с тобою
В сыром молчании земли,
Как высоко над головою
Скрипели в небе журавли.
Меж облаков луна катилась,
И море млело под луной:
То загоралось, то дымилось,
То покрывалось темной мглой.
Тянуло ветром от залива,
Мелькали звезды в облаках,
И пробегали торопливо
То свет, то тень в твоих глазах.
1918
В ПЕРЕУЛКЕ
В глухом приморском переулке
Шаги отчетливо звучат.
Шумит прибой глухой и гулкий,
И листья по ветру летят.
Осенний ветер - свеж и солон,
Неласков пепел облаков.
И я опять до краю полон
И рифм, и образов, и слов.
Иду. И ветра дуновенье
Несет ко мне дары свои:
И трезвый холод вдохновенья,
И мимолетный жар любви.
1918
ЗВЕЗДЫ
Глубокой ночью я проснулся,
И встал, и посмотрел в окно.
Над крышей Млечный Путь тянулся,
И небо было звезд полно.
Сквозь сон, еще с ресниц не павший,
Сквозь слезы, будто в первый раз,
Я видел небосклон, блиставший
Звездами в этот поздний час.
Увидел и заснул. Но тайной,
Среди ночей и звезд иных,
Во мне живет необычайный,
Живой, хрустальный холод их.
1919
ПУШКИНУ
Зорю бьют. Из рук моих
Ветхий Данте выпадает.
А.Пушкин
Легко склоняются ресницы,
В сознанье тонет каждый звук,
Мелькают милые страницы,
И Пушкин падает из рук.
Быть может, и твоя обитель
Тиха была, и дождь стучал,
Когда из рук твоих, учитель,
Бессильно Данте выпадал.
И так же на крылах прохлады
К тебе слетал счастливый сон,
И красным золотом лампады
Был майский сумрак озарен.
1919
ВАЗА
Мудрый ученый, старик, вазу от пыли очистив,
Солнцем, блеснувшим в глаза, был, как огнем, ослеплен.
Трижды обвитый вокруг лентой классических листьев.
Чистой лазурью небес ярко блестел электрон*,
______________
* Электрон - так в древности назывался сплав золота и
серебра. (Прим. автора.)
В мире не вечно ничто: ни мудрость, ни счастье, ни слава,
Только одна Красота, не умирая, живет.
Восемь минувших веков не тронули вечного сплава,