Читать интересную книгу Похмелье - Джон Макдональд

- Нас будет гораздо меньше. Из Детройта прибыл целый батальон, будут также и банкиры. Все очень серьезно, вкладываются большие деньги. Презентация закрытая. Только для своих. Возможно, они привезут макет. Идея в том, чтобы новая модель произвела наилучшее впечатление на дилеров. У нас есть два, как нам представляется, неплохих предложения. Сначала устроить карнавал, на котором новую модель будут покупать только дилеры. А уж потом развернуть кампанию по продажам потребителям. Презентация будет окружена завесой секретности, Дэйви. В Детройте на этом помешаны. У дверей будут дежурить сотрудники охранного бюро. Вооруженные.

Все было, как он и предполагал, только роскошнее, чем годом раньше. Собственно, роскоши прибавлялось с каждым годом. Проходила презентация на верхнем этаже отеля, в большом конференцзале. Каждого тщательно обыскивали при входе, каждому выдавали по бирке с номером, которую следовало прикрепить к лацкану пиджака. Левую стену занимал бар длиной в шестьдесят футов. Вдоль правой стены стоял длинный стол для закусок. Под потолком медленно покачивалось голубое облако дыма, в зале стоял гул мужских голосов. Хэдли кивал и улыбался людям, которых знал, держа курс к бару. Со стаканом в руке прошел в следующую комнату, пройдя проверку у порога, где выставили макет.

Хэдли не мог не признать, что все сделано по высшему классу. Макет, в треть от натуральной величины, медленно вращался на возвышении, краснобелый автомобиль с откидным верхом. Рядом с ним красовался женский манекен в купальнике. И макет, и манекен заливал искусственный солнечный свет. Хэдли отметил, как здорово имитирован загар девушки. Ее фигура напомнила ему о Саре, и по телу прокатилась волна нежности. С Сарой ему повезло, он никогда бы не нашел лучшей жены.

Он смотрел на вращающийся автомобиль, восхищаясь плавностью его обводов, а в голове уже выстраивались рекламные слоганы. Оглядевшись, увидел, с каким восторгом смотрят на новую модель те, кто видел ее впервые. Допил стакан и вновь направился к бару. Злость на Билла Хантера бесследно исчезла. Получив полный стакан, он отыскал Билла.

- После нашего разговора я сильно на тебя надулся.

- И напрасно, - держался Билл отстраненно. - Извини, Хэд, я хочу поздороваться с одним человеком.

Хэдли устроился у стойки. В одиночестве пробыл недолго. Через десять минут его окружили шесть или семь человек. Вот эти моменты он ценил на презентациях больше всего. Спиртное быстро позволило ему обрести отменное красноречие. Остроумные фразы сыпались, как из рога изобилия. Стоявшие вокруг радостно смеялись. ОН чувствовал, что его ценят и любят.

Вроде бы в этот момент внутренний голос начал посылать предупреждающие сигналы, но он их проигнорировал. Сам знал, когда останавливаться. Он рассказывал скабрезную историю о Джимми и Джекки, знал, что рассказывает ее хорошо, чувствовал, что все прекрасно, а главное, под контролем.

* * *

Но вот после этого момента память начала давать сбои. Целостность исчезла, остались отдельные эпизоды, пусть и очень яркие, но разделенные промежутками серой пелены, за которую заглянуть не удавалось.

Он все еще сидел в баре. Аудитория уменьшилась до одного человека, худенького, невысокого росточка, который раскачивался, ухватившись руками за стойку. Он старался чтото разобъяснить недомерку. Тот продолжал качать головой. Подошел Хантер, взял его за руку.

- Хэд, ты должен чтонибудь съесть. Они скоро унесут закуски.

- Спасибо, коллега, что не забываешь про меня.

- Сядь, я принесу тебе тарелку.

- Никто никогда не говорил, что Хэдли Парвис не сможет своими ногами дойти до того места, где раздают еду.

Хантер дергал его за руку, но он осушил стакан до дна, аккуратно поставил на стойку, и двинулся к столу с закусками, вырвав руку из пальцев Хантера. Взял тарелку, оглядел блюда. Есть решительно не хотелось. Посмотрел на Хантера. Тот не сводил с него глаз. Он пожал плечами и двинулся вдоль стола.

Другой эпизод. Он стоит с полной тарелкой. Оглядываясь, замечает, как Хантер отчаянно машет ему рукой. Не реагирует, направляется к столику, за которым Дрисколл сидит с какойто шишкой из Детройта. Его позабавила тревога, проступившая на лице Дрисколла. Но он сел за столик, и Дрисколлу пришлось его представить.

Чуть позже. Он чтото уронил с вилки, поднял, поймал неприязненный взгляд детройтской шишки, лысого, с мясистым лицом и маленькими синими глазками.

Вспомнил, как начал размышлять об этом неприязненном взгляде. Другие разговаривали, он ел. "Они думают, что я - клоун. Я могу из развлекать, но не более того. Они и представить себе не могут, что мне по плечу и глубокий анализ, и серьезные выводы".

Он вспомнил, как нахмурился Дрисколл, когда он влез в разговор, обратившись непосредственно к лысому из Детройта, не позволяя языку заплетаться, стараясь четко выговаривать каждое слово.

- Очень симпатичный макет. Благодаря этой модели многие машины устареют раньше своего времени. Как я понимаю, мы вступили в период искусственно ускоренного старения имеющихся на рынке товаров. Качество более не является визитной карточкой американского продукта. Наш нынешний Бог - оборот. Поэтому все производители и стремятся выбрасывать на рынок товар, который изнашивается, ломается, обладает малым ресурсом или, как ваш автомобиль, меняет моду. Потому что за все платит потребитель. Вы держите руку в его кармане, а мы - в вашем.

Он очень живо вспомнил свою коротенькую речь, от первого до последнего слова, и помертвел от ужаса. Возможно, он говорил правду, но крайне неудачно выбрал время и место, такие речи не произносились на празднике, где все поздравляли друг друга с представившейся возможностью продавать первоклассный товар. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Как он мог такое сказать в присутствии Дрисколла. Да уж, теперь придется ползать на пузе и извиниться.

Он не смог вспомнить ни реакции детройтца, ни Дрисколла. Что происходило за столиком дальше, кануло в серой мгле. Он вновь сидел у стойки, со стаканом в руке. Хантер стоял рядом, на его глазах блестели слезы.

- Святой Боже, Хэд! Что ты ему сказал? Что ты сделал? Я никогда не видел его таким расстроенным.

- Если что и сказал, то правду и ничего кроме правды. А теперь я собираюсь вдохнуть жизнь в этот маленький оркестрик.

- Оставь музыкантов в покое. Пожалуйста, поезжай домой. Поезжай, Хэд.

* * *

Вновь провал в памяти, и теперь он уже спорил с барабанщиком. Тот решительно отказывался уступить ему место за барабанами. Официант ухватил его за руку.

- В чем дело? - зло спросил он. - Я хочу научить этого клоуна держать темп.

- С вами хочет поговорить какойто господин. Он в гардеробе. Попросил меня привести вас к нему.

В гардеробе его поджидал Дрисколл. Шагнул к Хэдли.

- Не открывай рта, Парвис. Слушай внимательно, если только ты на это способен. Ты меня понимаешь?

- Разумеется, по...

- Заткнись! Благодаря тебе мы, возможно, потеряли самого выгодного клиента. А причина тому - твоя убедительная речь. По его словам, он понятия не имел о том, что у меня работают коммунисты. Он сказал, что ему становится дурно, когда ктото критикует американский образ жизни. Знаешь, что я скажу ему, как только вернусь за столик?

- Нет.

- Что вызвал тебя сюда, уволил и отправил домой. Понял меня? Это попытка спасти контракт. Но, если бы такой необходимости не было, я бы все равно уволил тебя и сделал это лично. Я думал, что у меня не повернется язык. Всетаки мы давно работаем вместе. Но, как выясняется, Парвис, я это делаю с удовольствием. Испытываю несказанное наслаждение от того, что, наконец, избавился от тебя. Не открывай рот. Я не возьму тебя, даже если ты согласишься работать за так. Что б ноги твоей в агентстве не было. Завтра не приходи. Моя секретарь запакует твои личные вещи. Я пришлю их тебе с курьером, вместе с чеком. И то, и другое ты получишь завтра до полудня. Ты умный человек, Парвис, но в городе полно умных людей, которые знают меру в спиртном. Прощай.

Дрисколл развернулся на каблуках и прошествовал в конференцзал. Хэдли помнил, что слова Дрисколла медленно просачивались сквозь алкогольный туман. Помнил, как стоял, остолбенев, думая о том, как о сообщит новость Саре и что услышит в ответ.

А потом, словно по мановению волшебной палочки, оказался в районе Таймссквер, по пути домой. Тротуар горбился под ногами и ему приходилось то и дело взмахивать руками, чтобы сохранить равновесие. Яркая реклама резала глаза. Сердце колотилось. Ему не хватало воздуха.

* * *

Он остановился, посмотрел в витрину все еще открытого магазина товаров для мужчин. Прочитал табличку на двери: "МЫ РАБОТАЕМ ДО ПОЛУНОЧИ". Посмотрел на часы. Одиннадцать с небольшим. Онто думал, что давно уже начался новый день. Внезапно возникло неуемное желание доказать себе и этому детройтцу, что он и не был пьян. Потому что, доказав это, он мог сказать, что Дрисколл уволил его не за пьянство, а за убеждения. И кому охота работать там, где человек не имеет права открыто высказать свое мнение?