отправился в полицию, но вернулся раздражённый и злой.
«Они рассмеялись и велели приходить, когда что-нибудь произойдёт», рассказал он, намыливая руки. А потом вдруг не выдержал, снёс всё, что стояло на полке под зеркалом, и добавил сквозь зубы: «Когда убьют, тогда и приходите, да?!»
Впрочем к запискам уже через пару недель супруги привыкли и выкидывали, не читая. Иногда даже рвали, когда настроение было паршивое.
На четвёртый месяц беременности странностей прибавилось.
Как-то вечером Антон вышел на балкон с чашкой чая и сигаретой. Зима подходила к концу, весна на пару дней заглянула в город, растопив почти весь снег. Антон рассматривал засыпающие дома, невольно считал гаснущие окна.
Вдруг взгляд его опустился на детскую площадку. В тусклом свете единственного фонаря там стоял человек. Понять, мужчина это или женщина, было невозможно. Просто чёрный силуэт. Человек не двигался, но Антон мог поклясться, что на его лице он видел жёлтый глаз. Почему-то один, но яркий, словно лампочка.
Отогнав от себя лишние мысли, Антон решил, что силуэт принадлежит наркоману или алкашу, и нечего на него внимание обращать.
На следующий день незнакомец вновь стоял на прежнем месте. Кричать ему, чтобы ушёл, Антон постеснялся: время позднее, а будить соседей не хотелось. Зато он отважился спуститься поговорить и на всякий случай прихватил кухонный нож.
Вот только когда подъездная дверь с писком раскрылась, и Антон выскочил в распахнутой куртке на улицу, детская площадка оказалась пуста.
Всю неделю, до самого рассвета, загадочный человек оставался под окнами и только с рассветом исчезал. А полиция вновь не увидела поводов возбудиться.
Через неделю на площадке стояли уже два человека. Ещё через неделю — три. И все они ночи напролёт чего-то ждали, не двигаясь и не говоря ни слова. А затем исчезали, не оставив следа на свежем снегу.
Вначале Мария сильно переживала, не могла спать и постоянно выглядывала в окно, спрятавшись за занавеской. Боялась выходить из дома и даже в компании мужа постоянно озиралась. Только по прошествии нескольких месяцев это стало привычным. Стоят и стоят, главное — не трогают. Но это было лишь вопросом времени.
Вчера же случилось то, что заставило бросить все дела и бежать из города куда глаза глядят.
Возвращаясь домой на своём автомобиле, Антон заметил в зеркале заднего вида чёрную «Волгу». Что-то смутило его. Уж слишком настырно держала та дистанцию. Антон свернул с шоссе, «Волга» — за ним, несколько лишних поворотов — повторял и преследователь. Тогда нервы начали сдавать. Антон рванул по дворам, но и теперь «Волга» не отставала. Двигалась, как привязанная, не уступая ни на метр. Пока сам Антон не потерял управление и не влетел в школьный забор.
Он выскочил из машины, стряхивая с себя осколки лобового стекла. Радости от чудесного спасения не было. Ужасом перехватило дыхание, хотелось бежать как можно дальше, но с одной стороны тянулись гаражи, с другой — ещё один забор. А единственный выход перекрыла та самая «Волга» и грозно урчала, намекая на скорый конец.
Кто был за рулём, Антон не видел. Тёмный силуэт с неясными очертаниями. Но как же теперь это стало привычно. Силуэты… кругом одни силуэты! Вся жизнь превратилась в постоянный поиск этих силуэтов! То в толпе они покажутся, то вдали промелькнут. Но теперь, казалось, игры кончились.
«Волга» заревела двигателем, а затем отъехала, развернулась и с визгом колёс умчалась прочь.
Антон с облегчением выдохнул. Облокотился на свою машину и хотел уже перевести дыхание, но неожиданно в голове вспыхнула мысль: Мария дома одна. Вдруг этот силуэт отправился к ней?
Забыв про всё на свете, Антон бросился к жене и очень быстро понял, что не ошибся. «Волга» криво стояла у самого подъезда.
На лестничной клетке все стены были расписаны до боли знакомой фразой:
«Твой ребёнок проклят!»
На разный лад, с ошибками и без, корявыми и едва не каллиграфическими почерками. От привычного зелёного цвета не осталось и пятнышка. И так на каждом этаже.
Одна только дурацкая мысль пульсировала во взбесившемся рассудке Антона, пока он перебирал ногами по ступеням: как только успели всё разрисовать за полдня? Не всем же городом они здесь творчеством занимались? Или всем?
Больше всего Антон боялся, что дверь в квартиру окажется распахнутой, и там… в самый важный момент он струсит и сбежит. Однажды это уже случалось.
К счастью страх так и остался страхом. Дверь оказалась закрытой. Антон позвонил, чтобы не терять времени, но ответа не последовало. Тогда он достал ключи и открыл сам.
Мария сидела напротив входа с ножом в руке. Заплаканная, неповоротливая и бледная, как белый лист.
«Целый день кто-то колотил», глотая слёзы произнесла она, уткнулась лицом в грудь мужа и расплакалась.
Ночью атака повторилась. В дверь беспрерывно долбился какой-то ненормальный. Жвачкой залепил глазок и рассмотреть его было невозможно. Но при этом неизвестный постоянно нёс сбивчивый бред, будто ребёнок проклят и умрёт при рождении, что он принадлежит ему. И ещё много всего непонятного, в смысл чего даже вникать не хотелось.
Телефон и электричество выключил то ли этот ненормальный, то ли была ещё какая-то причина. В отчаянии Антон распахнул окно и закричал. Он звал на помощь, но город спал и не слышал. Зато услышали те, кого видно было лишь чёрными силуэтами. Уже к полуночи их собралась целая толпа. Они стояли молчаливым, чернильным пятном, заполнив всю детскую площадку и парковку.
В тот момент Антон и решил бежать. Он понимал, что может и не выбраться из квартиры: слишком уж плотно взялись за него. Но так же Антон понимал, что если вдруг подвернётся удачный момент, он должен быть готов и ни секунды не медлить.
Бежать Антон собирался в свой старый дом. Тот давно стоял бесхозным далеко на севере. Продать не позволяли воспоминания, впрочем, и жить в нём не давали тоже они. А теперь дом мог стать неплохим убежищем для Антона, его жены и маленького ребёнка.
Возможность для побега появилась с первыми лучами солнца. В страхе перед светом силуэты отступили. Затих и тот, кто стучал в дверь. Антон взял сумку, свободной рукой поддерживал Марию и так, не задумываясь ни на секунду, бросился прочь.
III
Молчание растянулись на долгие часы. Антон и Мария всё так же сидели друг напротив друга и смотрели в окно, как пригород таял в жидких лесах и бескрайних полях. Прислушивались к монотонному стуку колёс и боялись, что нарушит это спокойствие чей-то голос.
В дверь