С севера дул холодный и сильный ветер, поднимавший к темным ночным небесам, усыпанным звездами как булочка – сахарной пудрой, огромные клубы песка. В этом пустынном тумане здание храма казалось горой, выросшей из тьмы подобно неприступной крепости. И к этой громаде сквозь песчаную бурю пробирались трое всадников. Низко наклонив головы и замотав лошадям головы кусками ткани, они приближались к храму Амиры. Борясь с яростным, полным песка ветром, холодным и колючим, словно снег, они упрямо шли к своей цели, ибо от того, сумеют ли они добраться до обители, зависели их жизни.
Громкий и торопливый стук разбудил задремавших было жрецов. Они переглянулись, пытаясь понять, не сон ли это, так как мысль о том, что кто-то может путешествовать по пустыне в такую погоду, казалась им абсурдной, но стук, резкий и гулкий, как если бы кто-то колотил по воротам чем-то тяжелым, повторился. А потом раздался приглушенный воем ветра и толщиной дерева голос:
– Прошу вас, откройте! Впустите нас, иначе мы тут погибнем!
Сообразив, что нашлись-таки безумцы, решившие пересечь пустыню в такую бурную ночь, один жрец принялся отодвигать тяжелый засов, а другой бросился на поиски настоятеля.
Седовласый и седобородый, но широкоплечий и статный мужчина в сопровождении своего юного послушника появился у ворот несколько минут спустя и застал там помимо второго жреца-привратника троих незнакомцев. Первый был высок и темноволос. Его суровое, мужественное лицо украшала коротко постриженная черная борода, синие глаза смотрели открыто и дружелюбно. Настоятелю показалось, что этот человек – уроженец Тальнии или Балании. Другой был типичным делайцем и, судя по внешнему виду, принадлежал к богатому и знатному роду: среднего роста, полный, смуглый, немного походил на евнуха. Тонкие поджатые губы и презрительное выражение глаз лучше всяких слов говорили о том, что ему больше всего хочется, чтобы при виде его персоны окружающие падали ниц. Что касается третьего, то он, как решил настоятель, скорее всего родился в Алистане: невысокий, крепко сбитый, горбоносый и смуглокожий, брови кустистые, борода, напоминавшая нижнюю часть рога для вина, была разделена надвое косым шрамом. Этот человек понравился амириту менее всего. Слишком хищным было выражение его глаз. Однако же он, как и его спутники, нуждался в помощи, а настоятель храма Пресветлой никому не отказывал в этом.
– Добро пожаловать, путники, – произнес он. – Вы нуждаетесь в пище и ночлеге – мы предоставим их вам.
– Благодарим тебя, добрый священник, – склонив голову, ответил тот, которого настоятель определил как тальнийца. – Мы счастливы, что сумели попасть в этот прекрасный храм в такую ужасную ночь. Наше путешествие было долгим и трудным. Внезапно налетевшая буря едва не повергла нас в отчаяние, но мы, хвала богам, вовремя заметили очертания вашего храма и направились к нему.
Видя, что жрец улыбается, но отчего-то хранит молчание, тальниец, прижав руку к груди, продолжил:
– Смею ли я просить тебя об услуге? Наши лошади остались за дверями, а мы не хотели бы потерять этих замечательных животных.
– Ваших скакунов отведут в пристройку, накормят и расседлают, – сказал настоятель. – Проходите же, друзья мои. В храме Амиры всегда рады гостям.
Немного позже трое путников сидели в креслах у очага и потягивали горячее красное вино с пряностями. За быстрым и скромным ужином настоятель счел невозможным расспрашивать нежданных гостей о чем-либо и узнал лишь их имена: алистанца звали Шемия, пухлого делайца – Нинур, а предполагаемого тальнийца, который именно им и оказался, – Мегар. Теперь же, сидя в тепле и попивая вино, они разговорились. Все трое направлялись в Мариджан на свадьбу сестры Нинура и, боясь опоздать, решили не останавливаться на ночлег и продолжать путь. Но разыгралась буря, и им пришлось попросить укрытия в храме Амиры.
– Разреши мне вновь поблагодарить тебя за гостеприимство, добрый жрец, – сказал Мегар, улыбаясь. – Не каждый согласится впустить в свой дом кого попало, да еще среди ночи.
– Это не мой дом, почтенный Мегар, – поправил его настоятель, – это дом Амиры, а наша Великая Богиня добра ко всем в равной степени.
– Хм, – покачал головой Мегар, – мой жизненный опыт показывает, что не всегда доброта бывает вознаграждена должным образом.
– Амире не нужно вознаграждение, – добродушно улыбнулся жрец. – Она дарит свое тепло совершенно безвозмездно. Мы, простые смертные, служим Ей, чтобы выказать свою любовь к Пресветлой и благодарность. Мы не смеем ничего от Нее требовать или просить, даже просто думать об этом.
– Но если вы ничего не получаете взамен, зачем тогда служите Ей? – вдруг спросил Нинур, нервно постукивая ногтем по кубку. – Неужели богам настолько безразличны судьбы простых людей, что они ничего не дают, а только требуют?
На лице священника отразилось удивление, смешанное с возмущением и благоговейным страхом.
– Боги дали нам жизнь! – воскликнул он, подавшись в кресле вперед и невольно вцепившись пальцами в подлокотники. – Они позволили нам жить в этом мире, жить и…
– Процветать? – закончил за него Мегар. – Интересно, интересно. Насколько я знаю, даже в Делае, в такой относительно небольшой стране, живет и процветает лишь одна восьмая доля всего населения. А что же остальные?
– Боги позволили нам жить и процветать, – произнес настоятель, поражаясь тому, какие богохульные речи произносят эти люди. – Кто-то воспользовался их даром, а кто-то – нет.
– А кому-то не дали, – насмешливо сказал Мегар, презрительно рассматривая жреца сквозь прищуренные веки. – Причем не дали именно те, кто этим даром воспользовался.
– Пресветлая Амира! – Настоятель не выдержал и вскочил. – Как вы смеете произносить такие слова в храме приютившей вас богини?
– Скажи, почтенный, а правда ли, что в вашем храме хранится Анх Амиры? – продолжая сидеть в кресле, спросил тальниец. – Это ведь оружие, не так ли?
– Анх был оружием Новых Богов, – ответил амирит. – Но сейчас…
– Это оружие, а оружие – одна из немногих вещей, которые всегда остаются тем, чем были созданы. Это даже завораживает: постоянство, способность быть собой, непреходящая готовность служить своему предназначению, – перебил Мегар. – Анх – оружие, с помощью которого Новые Боги отобрали власть у Старых Богов. Многие довольны этим, пожалуй, даже все приветствовали Молодых, которые принесли относительный мир и покой. Но неужели ты никогда не задавался вопросом: а кто дал им такое право? Почему они решили, что им дозволено владеть миром? Им, а не Заэру и его детям, древним и могучим, имеющим гораздо больше оснований притязать на вечный престол?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});