не найдет. Зато девчонка забросала мамашу вопросами, почему ей нельзя было посмотреть картинки. Видя мою ехидную ухмылку, мамаша нервничала, и, похоже, разговор мамы с дочкой угрожал закончиться подзатыльниками.
Под негромкую перебранку соседей я все же уснул. Валерка был предупрежден, что на нижнее место он сегодня не рассчитывает. И если явится ночью, пусть сразу лезет на верхнюю полку.
Валера появился в купе только под утро и сразу последовал моему совету. Я с трудом его добудился, когда Женя начала разносить чай. В отличие от Лебедева проводница была свежа и весела. Молодец, Валера, не посрамил наш тандем.
Когда цель поездки уже близка, время начинает растягиваться, как жвачка.
Правда, Валерку, когда он в очередной раз пошел в туалет, чуть не уговорили перекинуться в картишки в тамбуре.
Хорошо, что я решил посмотреть, где застрял мой приятель. Поэтому игру удалось прервать на стадии переговоров. Два улыбчивых мужичка попытались и меня вовлечь в это мероприятие, на что я заявил, что в поезде на деньги лучше не играть, даже на копейки.
Улыбки у мужиков исчезли, но на обострение ситуации они не пошли. Всё же сейчас день и пассажиры постоянно сновали в вагон-ресторан, проходя через тамбур.
— Чего ты меня утащил? — возмущался Лебедев. — Нормальные же мужики, пригласили в секу сыграть. Хоть время бы незаметней прошло.
-Ага, — согласился я. — Время бы прошло быстрее, это точно, но без денег ты бы остался еще быстрей.
Валерка бурчал недолго, взяв гитару в руки, меланхолично запел:
-Ты не пришла провожать, поезд устал тебя ждать
Снова знакомый перрон, только тебя нет на нём.
Но что-то сегодня пел он без энтузиазма и, не закончив песню, отложил гитару в сторону и снова улегся в койку. Видно Женя его изрядно умотала за ночь.
Все же во второй половине дня на очередной остановке мы вышли, наконец, на платформу станции Новой Алексеевки. На небе не было ни облачка. Солнце палило, как в пустыне Сахаре. Но все равно, после духоты вагона, на улице дышалось намного легче.
Встречающих на платформе было негусто, поэтому я сразу углядел среди них стройную фигурку Наташки в белом коротком платьишке.
Обниматься мы не стали, но чмокнули друг друга в щечку.
— Витя, очень рада тебя видеть, — улыбнулась она. — Смотрю, ты с другом приехал?
-Ага, — подтвердил я. — Наташа, представляю тебе моего соседа по дому и хорошего приятеля Валеру Лебедева, талантливого музыканта.
— Очень приятно, — ответила Смолянская и улыбнулась, очаровательной белозубой улыбкой, резко контрастировавшей с ее загоревшим лицом.
Валерка ответил что-то невразумительное, и вообще выглядел так, как будто его ударили пыльным мешком из-за угла.
Он, конечно, знал, что в Геническе меня ждет девушка, но видимо не рассчитывал, что та окажется красавицей.
Впрочем, пришел в себя он довольно быстро и сразу потащил гитару из-за плеча, сейчас он вновь горел желанием что-нибудь сбацать.
— Наташа, сейчас в качестве извинения я вам песню спою, можно?
К этому времени на платформе оставались только две торговки с ведрами яблок и кукурузой в початках, да местный милиционер, лениво сплевывавший шелуху от семечек в сторону большой урны.
Наташа вопросительно глянула меня. Улыбнувшись, я пожал плечами.
— Ну, спой, — нерешительно согласилась девушка.
— В белом платье с пояском я запомнил облик твой,
По обрыву босиком бегали мы с тобой,
— воодушевленно запел мой приятель.
Когда он закончил петь, одна из торговок несколько раз хлопнула в ладоши.
— Ой, це гарно хлопчик спивает! — сообщила она милиционеру, подошедшему ближе к нам. Тот, пока Лебедев пел, даже перестал лузгать семечки.
Валере реакция слушателей понравилась и, похоже, он собрался петь еще, поэтому пришлось его одернуть.
— Лебедев, хватит песен, нам еще надо до места добраться, — сказал я. — Пока ты тут голосишь, все такси в город уедут.
— Не уедут, — заверила Наташка. — Через двадцать минут московский поезд подойдет.
Действительно, на небольшой площади у станционного здания стояли две Волги. Дожидаться автобуса нам не хотелось.
Поэтому всего за три рубля водитель одной из автомашин пообещал нас домчать до лагеря «Летние Зори» на Арабатской стрелке. Я чуть рот не раскрыл из-за удивления от таких цен. Вот, что значит сельская местность!
По дороге Наташа выяснила, что Валерка играет еще и на аккордеоне, и в пять секунд уговорила его поработать на танцах в пионерском лагере. Налегая на то, что в эту последнюю смену пионерам не повезло, им пришлось танцевать под радиолу с несколькими пластинками так, как учительница музыки срочно уехала домой, и на август нового музыкального работника найти не удалось.
Валера особо не возражал, даже не поинтересовался, заплатят ли ему за эту работу.
До Геническа по пустой трассе мы доехали за несколько минут. Одноэтажный мелкий городок, оставшийся практически в стороне, особого впечатления не произвел, тем более что проскочили мы его довольно быстро и по деревянному мосту переехали на песчаную косу Арабатскую Стрелку.
Течение в протоке было довольно сильным и увлекало за собой из Азовского моря в Сиваши тучи медуз.
Увидев их, я мысленно чертыхнулся. Совсем забыл об этой напасти Азова. Хотя слабая надежда, что этих тварей у пляжа будет не так много, меня не оставляла.
Оставляя за собой тучу пыли, и переваливаясь с колдобины в колдобину, машина двигалась по песчаной дороге. Несколько минут такого пути, и мы остановились у въезда в лагерь.
-Ребята, — извиняющимся тоном сказала Смолянская. — В лагере мне вас не получится устроить. Но рядом в кемпинге у нашего сторожа Василия Ивановича Гордиенко работает приятельница, она обещала помочь.
— И что требуется от нас? — первым сориентировался Лебедев.
— Ничего особенного, две бутылки водки или горилки.
Мы глянули друг на друга. Похоже, мысли у нас сходились.
— Блин! Куда мы попали, вокруг сплошная дешевизна.
Оставив вещи и гитару у Наташи в медпункте, мы двинулись в ближайший и единственный магазин в окрестностях, где без проблем затарились водкой. О себе я и не говорю, да и Валера тоже не выглядел особо взрослым, но продавщице на наш возраст было наплевать. Так, что через полчаса, мы уже шли на встречу с Васей Гордиенко.
Хохол Вася, небритый, загорелый мужичара, лет тридцати, явно был себе на уме. Видуха у него была, как у махрового бомжа. Хотя он явно им не был, потому, как специфического запаха не