В общем, пора было положить этому конец. Ука должна определиться и действовать с ним заодно. Эту идею он и решил обсудить с ней сегодня после работы.
Сгущались сумерки, когда он приехал домой. Фонарей в новом районе, где они жили, еще не навесили, а свет из окон кое-где выхватывал из темноты облезлые деревья. Снег поскрипывал под колесами его нового «кадиллака». Первый, сплошь застекленный этаж дома пребывал в полном мраке. Хозяина приветствовала лишь резко вспыхнувшая лампочка, которая включилась от автоматически распахнувшихся дверей гаража. Автомобиль Уны отсутствовал.
Что за черт! Он прошел к главному входу в дом, по пути зажигая везде свет. Драпировка на стенах, густо голубые ковры, шведская мебель в стиле модерн, сложенный из грубого камня камин сбоку от декоративно отделанного окна все это совсем не по-военному строго, как ему бы хотелось, однако даже такая гостиная казалась пустее гаража, даже холоднее, несмотря на бормотание под полом отопительной системы, напоминавшее чем-то голоса призраков и некогда посещавших дом важных гостей.
Может, Уна отправилась по магазинам? Время, конечно, неудобное, но она никогда не отличалась особой склонностью к порядку, а тем более сейчас, после вчерашней ссоры. Его внимание привлек конверт, прислоненный к настольной лампе. Он подошел посмотреть. «Лео», — было написано ее рукой. В страхе он схватил нож для разрезания бумаг и резким движением вскрыл конверт. Почерк был неровный, хуже, чем она обычно писала, в нескольких местах виднелись следы от мокрых разводов. Письмо пришлось прочитать дважды, прежде чем содержание дошло до его сознания.
«…не может продолжаться… пожалуй, все еще люблю тебя, но… никаких алиментов и вообще ничего… пожалуйста, не пытайся найти меня, я сама позвоню, чуть попозже, когда боль немного уляжется…»
— Но почему? Как она могла? — услышал он собственные слова. — После всего того, что я для нее сделал.
Он яростно смял записку и конверт, швырнул их в камин поверх того, что осталось от рукописи, прошел к бару, налил себе изрядную дозу, после чего рухнул на диван и закурил, глубоко затягиваясь.
Ну надо же, уйти именно сейчас! Где она может быть?
Только не надо устраивать поспешных расспросов. Осторожность и благоразумие — вот что ему требовалось, а там и сцена эта забудется, и время все незаметно подлечит. Но можно ли быть уверенным в том, что она не оставит его в дураках? Если бы она нашла приют у какой-нибудь подруги… Нет, это маловероятно. Скорее всего, поехала в город и под вымышленным именем поселилась в какой-нибудь гостинице. Она всегда была фантазерка, но не идиотка же; неуравновешенная (сначала Куортерс, а теперь вот это), но не предательница. Что она тоща сказала во время их последней ссоры? «Ты прячешь доброго человека, запертого под замком твоего же собственного „я“. Мне это известно. Иногда ты выпускаешь его наружу, правда, только на цепи, но люблю я именно его. Лео, я прошу тебя, дай ему хотя бы какой-то шанс. Выпусти его на свободу». Да, что-то вроде этой белиберды. Вполне возможно, она действительно надеялась, что ее поступок приведет к примирению.
Свой первый стакан он сопроводил двумя сигаретами и, чуть более размякший, снова наполнил его, отпивая уже маленькими глотками. Уна как-то рассказывала ему, что в древности — персы, что ли? — прежде чем принять важное решение, обсуждали его дважды: сначала на пьяную голову, а потом на трезвую. Он улыбнулся. Едва ли сам он намеревался последовать этому правилу, и все же… В общем-то, он не был чудовищным эгоистом или совсем уж ограниченным человеком. Он вполне отчетливо видел корни ее увлеченности, да и в нем самом, когда она что-то рассказывала, пробуждался интерес. Если бы только у него было время… Было бы несправедливо назвать ее неблагодарной, она и правда старалась, причем искренне, но стать полезной такому человеку, как он, было очень непростым делом. А может, он сам не проявлял должной терпимости, сам давал ей меньше, чем мог? Ведь будь он не так строг с ней, ему все равно бы удалось достичь желанных высот — конечно, не так быстро, но со временем, — тем более, что пока они еще достаточно молоды.
Пусть теперь она сделает первый шаг. Если кто спросит, он скажет, что жена поехала к кому-нибудь погостить, а когда она все же даст о себе знать, они тихо и спокойно все обсудят.
Да, и надо что-то поесть, а то совсем развезет. Тронен невесело ухмыльнулся и побрел на кухню. Посуду за ним она помыла, и это тронуло его. Почему? Он и сам толком не понимал, но это было именно так.
Отыскав банку с тушенкой, он неожиданно услышал какой-то шорох. И в окружающей тишине даже испугался, И вот снова, а потом — негромкое мяуканье… Бездомная кошка? Он пожал плечами. Потом еще один, уже третий звук. Надо проверить. За окном было темно.
Он открыл кухонную дверь, выходившую во внутренний дворик — свет выплеснулся в сине-бурую мглу, и Лео увидел у порога маленького, съежившегося котенка. Ему было не больше трех месяцев от роду: комочек белой шерсти, нахохлившийся от окружавшей прохлады, розовый нос и два больших янтарных глаза. Он жалобно мяукнул и прошмыгнул мимо Лео в теплую комнату.
— Эй, подожди-ка, — воскликнул Тронен.
Котенок уселся на линолеум и спокойно взирал на него снизу вверх. Он не производил впечатления изголодавшегося или больного. Зачем же тогда он забрел к нему в дом?
Тронен наклонился, чтобы подхватить котенка и выпроводить обратно, но тот выскользнул из-под руки, метнулся в угол и затаился у камина, изредка бросая на Лео испуганные взгляды. С чего это кошке бояться человека? Тронен почувствовал, что приближается ночь, в спину неприятно подуло. Вздохнув, он поднялся и запер дверь. Наверное, бедное создание просто потерялось. На таких коротких ножках оно едва ли могло забежать далеко. Ну ладно, он приютит его, накормит, а потом постарается выяснить, откуда этот котенок взялся. Его соседи занимали солидные посты в Сенлаке, двое были какими-то функционерами, а один владел расширявшейся сетью бакалейных магазинов, так что внимание должно быть оценено по достоинству. Лео подозревал, что котенок явно домашний.
Несколько минут спустя, когда аромат разогретой еды проник в комнату, до него донеслось очередное мяуканье. Котенок робко подползал к нему, явно намекая на то, что тоже проголодался. Ну так что ж, в чем проблема? Словно подчиняясь импульсу, он стал разогревать молоко — ночь-то какая прохладная. Котенок жадно набросился на пищу, тогда как сам Тронен пристроился с краю стола. Чуть позже, определенно наевшись, животное стало тереться о его ногу. Лео наклонился и рассеянно пощекотал мягкую плоть. Котенка это явно привело в восторг. Тронен снова приступил к еде, и тут маленькое создание юркнуло к нему на колени, свернулось в комочек, и почти сразу же послышалось тихое урчание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});