Читать интересную книгу Лучи смерти - Николай Свечин

Между тем Плеве занимался не только полицейскими вопросами, к которым он был наиболее подготовлен. Хозяйство в МВД огромное, вся внутренняя политика в империи относится к его компетенции. Нужны хорошие товарищи, которые разгрузят министра от второстепенных дел. В этом Вячеславу Константиновичу было нелегко. Он унаследовал от Сипягина сразу трех товарищей, и теперь приходилось иметь дело с ними. Самым опытным являлся Петр Николаевич Дурново, тот самый, который сменил много лет назад самого Плеве на посту директора Департамента полиции. Умный, жесткий, он командовал полицией дольше всех. Но подвела его женщина. Большой юбочник, Дурново заподозрил свою любовницу в том, что она изменяет ему с бразильским посланником. Баба все отрицала. Тогда главный охранитель закона приказал тайно взломать бюро дипломата и выкрасть оттуда любовную переписку. Ушлые профессионалы из департамента залезли в квартиру посланника и вынесли бумаги. А Дурново уличил с их помощью неверную пассию. Та, дура, пожаловалась бразильянцу… История дошла до государя. Им тогда был Александр Третий, который спуску не давал. И сильный способный человек с треском вылетел в Сенат. В ведомстве с тех пор началась чехарда, директора менялись каждые год-полтора. Но, поскольку революцию в стране вроде как истребили, высшую власть это не очень беспокоило.

Когда министром внутренних дел назначили егермейстера Сипягина, тому понадобился опытный цепной пес. Сам он полицейского дела не знал, как, впрочем, и всех остальных дел. Дмитрий Сергеевич попросил совета у Витте. К тому как раз накануне пришел сенатор Дурново с необычной просьбой. Он проигрался на бирже и теперь просил помощи у министра финансов. Ему срочно нужны шестьдесят тысяч рублей, причем безвозвратно. Вот, хорошо бы получить… за свои предыдущие заслуги… Опешивший Витте (доселе они с Дурново не были знакомы) послал его куда подальше. Тот спросил: а если за меня похлопочет Дмитрий Сергеевич? Министр ответил: деньги может дать только государь, но я буду против, кто бы ни просил. И через день Сипягин действительно обратился к Витте, но за советом. Как тот думает, можно ли взять Дурново в товарищи? Репутация плохая, но человек опытный. Тот ответил: бери, но только не доверяй ему полицию. Дай то, что на виду, где нет тайных операций и секретных фондов. Сипягин взял Дурново и тотчас попал под его влияние. В том числе и полицию поручил. И деньги выдал, все шестьдесят тысяч, из тех самых секретных фондов.

Когда Сипягина застрелили и на его место пришел Плеве, министр и его товарищ не обрадовались встрече. Два волевых и опытных человека, они были конкурентами в одном ремесле. Как быть? Вячеслав Константинович предложил Дурново взять в самостоятельное ведение почту и телеграф. Половина МВД! Огромное хозяйство с колоссальным бюджетом, хлопот невпроворот, работай на здоровье. Только не лезь в другие дела. Но Дурново именно другие дела и были интересны! Те, где большая политика, где доклады государю, очереди в приемной, все осаждают тебя с просьбами… Гонять почтальонов бывшему карателю было скучно. Деваться некуда, он занялся почтово-телеграфным ведомством и здорово его улучшил. Но затаил недовольство.

А Плеве между тем схватился не на живот, а на смерть с самим Витте. Казалось бы, министру внутренних дел было чем заняться и без интриг. Министерство финансов его не касалось, своих забот хватало. Но влияние Витте превосходило влияние других сановников. Он воздействовал в том числе и на внутреннюю политику, тем более что Сипягин жил его умом и ел у него с ладони. Плеве, как самостоятельная фигура, не желал мириться с соперником. У них были разные взгляды на то, что должна предпринять власть в трудное время крамолы. По-разному они смотрели и на самый главный в России вопрос – аграрный. Но имелись и личные счеты: Плеве люто ненавидел своего могущественного соперника. Решив избавиться от него любой ценой, новый министр принялся искать союзников. Чего-чего, а врагов у Витте всегда было достаточно. Наступило и для него трудное время. Николаю Второму хотелось иметь в правительстве тех, кого он сам выбрал, а не кого унаследовал от отца. И он за годы своего царствования переменил весь кабинет. Из прежних зубров остался лишь Витте. Царь не любил сильных министров. Они словно уменьшали его самодержавную власть своей независимостью, знаниями, волей. Николаю проще было с теми, кто пытался в первую очередь угадать желание монарха. Отец не подготовил сына к сложному делу управления страной – он рассчитывал прожить подольше. Застенчивый, недоверчивый Николай первое время был под надзором дядьев. Постепенно он начал осваиваться на троне, завел конфидентов. Наказывать царь не любил, трудно принимал решения об отставках, причем, плохо зная людей, поддавался влиянию окружения. Часто менял свои решения. Скрывал от царедворцев истинные желания. А затем обижался на них за плохой совет…

Зная такие его качества, Плеве заручился настоящими, патентованными союзниками против Витте. Тот давно уже сцепился с компанией Безобразова и Абазы, толкавшей Россию на путь экспансии в Маньчжурию. Это грозило ссорой с Китаем и войной с Японией. Прижимистый Сергей Юльевич, любимчик миротворца Александра Третьего, был категорически против войны на краю империи. Да еще за какие-то частные лесные концессии. И враги дружно набросились на него, да так, что стул под баловнем судьбы зашатался. Зять государя великий князь Александр Михайлович решил попробовать себя в деле. И для него придумали новое ведомство на правах министерства – Главное управление торгового мореплавания и портов. При этом оно забрало часть функций и кадров у Министерства финансов. Плеве попытался отнять фабрично-заводскую инспекцию, даже невинное Министерство народного просвещения покусилось на учебные заведения Минфина.

За всем этим с интересом наблюдал еще один сильный игрок – князь Мещерский. Владимир Петрович был выдающимся мерзавцем и интриганом. В своем салоне он принимал тех, кто делал карьеру любой ценой. Противоестественные склонности не мешали князю быть советником государя и издавать на казенные деньги патриотический журнал «Гражданин». Мещерский приложил руку к назначению Плеве на пост министра. Благодарный сановник устроил последнюю любовь стареющего педераста, камергера Бурнукова, к себе чиновником особых поручений. Но с тех пор между князем и министром пробежала черная кошка. И теперь конфидент царя думал, чью сторону ему принять…

Круто был замешан 1903 год. Два медведя сцепились в яростной схватке за власть. Незаметный для других, за ними наблюдал третий хищник, Дурново. Лишь немногие знали, что он ни в чем не уступит патрициям, просто его время пока не пришло. Зубатов пытался дирижировать рабочим движением. Военный министр Куропаткин обещал закидать японцев шапками. А таинственная Боевая организация строила свои планы. На секретном совещании ее вожди решили перейти на бомбы. «Мало веры в револьверы». Так надежнее.

Коллежский советник Лыков служил, как и прежде, чиновником особых поручений Департамента полиции. Новые люди потеснили и его. Казалось бы, зачем? Всех интересовал политический сыск, уголовный, как обычно, был в загоне. Но Лопухин решил перешерстить прежних чиновников всех до единого. Добрался он и до Алексея Николаевича. Две подробные беседы выявили некоторое несогласие во взглядах начальника и подчиненного. Выходец из судебного ведомства, Лопухин был законником от и до. Слухи о том, что коллежский советник иногда перегибает палку, задели директора. Спорить с начальством – глупое занятие, и Лыков чуть не на образах божился чтить Свод законов. Тем не менее он попал к новому шефу на карандаш и впервые за много лет не получил наградные к Пасхе. Бог бы с ними, с деньгами – он был обеспеченным человеком; но это плохой сигнал, что же будет дальше? Затем ему перестали давать поручения. Просидев без дела две недели, Лыков записался на прием к министру.

Неожиданно для него Плеве назначил встречу бывшему подчиненному у себя на квартире, почти ночью. Служа с Вячеславом Константиновичем много лет назад, Лыков никогда не был к нему близок – мелкая сошка. Но знал всю его семью, бывал у него дома, изредка выполнял конфиденциальные поручения Орла[3]. Теперь он был поражен, как все изменилось. Прежде в старой квартире на Большой Морской, против реформатской церкви, было скучно, но уютно. Народу жило много, с тестем и детьми пять человек. Сын Николай, молчаливый мизантроп, почти не показывался в комнатах. Тесть, старик Уржумецкий-Грицевич, любил длинные занудные разговоры о прошлом. А супруга Плеве Зинаида Николаевна, как могла, пыталась развлекать гостей. Выходило это у нее неважно. Оживление в семейный уклад вносила дочь Елизавета, веселая и добродушная барышня.

Теперь все было по-другому. Елизавета вышла замуж, сын жил отдельно, тесть умер. Зинаида Николаевна, измученная бесчисленными изменами супруга, перестала показываться на людях и, как говорили, очень подурнела. Высокий, седоусый, с решительными чертами лица и умными проницательными глазами, Плеве принял гостя один. Он теперь жил в казенной квартире МВД прямо в здании Департамента полиции, на Фонтанке, 16. Квартира была на первом этаже, два окна выходили на набережную. Лыков всегда недоумевал: как можно здесь поселиться? Бросить бомбу с улицы ничего не стоит…