Читать интересную книгу Дети сектора - Виктор Глумов

Шейх раскинул руки:

– Где ты ее будешь искать? Это не корабль, это долбанный населенный астероид! Мы будем блуждать из отсека в отсек – безоружные, голодные и злые? Надо возвращаться. Какие-никакие, у меня есть связи, меня должны послушать… Если действовать осторожно.

Данила сел на корточки рядом с Мариной, потрогал ее за плечо, но она лишь дернула головой и прижала колени к животу.

Шейх остановил кровотечение, навис над Астраханом и проговорил:

– Похоже, тронулась. Она и раньше была слегка не в себе.

В душе Данилы шевельнулась ненависть – слабо и неубедительно. Наверное, потому, что Момент был равнодушен к Шейху, и его безразличие погасило ненависть. Личность Момента окончательно прижилась, Даниле передались его привычки, привязанности, даже слова-паразиты. А может, его ненависть утихла потому, что все, что было между Астраханом и Шейхом – смерти, ложь, предательство, – осталось на Земле, и теперь они делали общее дело?

Оставив комментарий Шейха без внимания, Данила принялся гладить Марину по волосам. Девушка перестала вздрагивать и скулить и вроде бы даже успокоилась.

Рэмбо потерял интерес к людям и, будто зачарованный, ходил по залу, то исчезая за «пальцами», то появляясь. Маугли таскался за ним и, разинув рот, ощупывал клинопись так же, как это делал длинноволосый наемник-лингвист. «Ксенолог», – подсказала память Момента.

– Каков наш план действий? – не унимался Шейх. – Тут небезопасно, – он указал на хамелеонов.

В нем бурлила энергия, будто не он шатался долгие дни по Сектору, а потом – по кораблю. Похудевший, осунувшийся, грязный он все равно внушал уверенность и стабильность. Прирожденный командир.

Данила огляделся. Выхода из пещеры было два: один в конце зала, через который они сюда попали, а второй – по другую его сторону, позади кресла.

– Здесь мы бесполезны, кроме того, скоро воспрянут хамелеоны, от которых нам нечем отбиваться. Рэмбо! – крикнул Астрахан – наемник нарисовался рядом и прошептал:

– Чего шумишь?

– Что там написано? – Данила махнул на кресло. – Куда ведет тот телепорт? И сможешь ли ты узнать, где матка?

Рэмбо направился к телепорту, и тут вход в противоположном конце зала, засвистев, активировался. Наемник развернулся прыжком и выхватил нож. Шейх тоже обнажил свой и попятился. Данила попытался поднять Марину, но она снова скрутилась калачиком.

Из черноты вынырнули карлики с одинаковыми бледными лицами-масками – роботы-убийцы, охранная система Улья. В руках у них были уже знакомые подобия пистолетов. Раз, два, три… Шесть штук. Пригибаясь, из телепорта вылез их управляющий, рейд-босс: человекообразный, со внешним скелетом, он отдаленно напоминал самцов пришельцев. Рейд-босс выхватил пистолет, карлики повторили его движение, но стрелять не спешили, медленно и уверенно приближались.

– Отходим за кресло, и к телепорту! – скомандовал Шейх и попятился. – Они не стреляют, потому что боятся повредить Централь!

Данила снова попытался привести Марину в чувства, но она не понимала, что происходит, и даже пыталась отбиваться – маленький ребенок, не иначе. Но в ее действиях просматривалась некая осознанность.

– Марина, очнись! Если мы прямо сейчас не пойдем, – говорил Астрахан, поглядывая на роботов, – то нас убьют.

– Оставь ее, – велел Шейх. – У нее, как и у Лукавого, мозги спеклись.

– Я своих не бросаю, в отличие от некоторых, – отмахнулся Данила, перевернул девушку на спину и поднял.

Сопротивляться Марина не стала, наоборот, обмякла и ткнулась носом в его грудь. Рыжие кудряшки щекотали подбородок. Она была легкая, почти невесомая, и Данила приставным шагом двинулся к телепорту, где Маугли уже тянул руку к панели.

«Если Улей обладает подобием интеллекта, то он не должен выпускать незваных гостей», – эта мысль занозой засела в сознании Данилы. Но телепорт ожил, световой отпечаток плиты-«монеты», встроенной в пол, соединился с аркой, еле различимой в стене над выходом. Зрачок глаза, изображенного на «монете», начал расширяться, превращаясь в черный межпространственный тоннель.

Данила шагнул туда последним и зажмурился, ожидая, что его рассеет на атомы – он ведь враг Улья. Но ничего такого не произошло. Подошвы коснулись твердого пола, кто-то поддержал, взяв под локоть. Астрахан раскрыл глаза: Рэмбо. На лице – беспокойство, лохматые брови вздернуты. Недавний враг оказался неплохим парнем. И Шейх-то не настолько скверен, не исключено, что, подставив диверсионный отряд Данилы, тоже выполнял чей-то приказ. Если хорошенько подумать, то напрашивается вывод, что нет совершенно паршивых людей. Все определяют пересекающиеся интересы.

Раз Улей не стал уничтожать врагов, значит, его основная задача – выполнить программу вторжения, а что происходит внутри – проблема системы безопасности, которая не дремлет.

В этом отсеке царил полумрак, даже скорее темнота, влажная сырость тропических джунглей после ливня, и запах такой же – земли, червей и гнили. Что вокруг – деревья или стены, – из-за тумана рассмотреть было невозможно.

Марина на руках Данилы шевельнулась, прерывисто вздохнула и судорожно вцепилась в его футболку. Рядом нарисовался Шейх, покачал головой:

– Так и будешь ее мертвым грузом таскать?

– Тебе-то что? – Данила опустил девушку на пол (все-таки это был прорезиненный пол), размял затекшие руки.

– Уменьшаешь мобильность отряда. Но как знаешь, конечно. Вдруг она и правда в себя придет? Она ведь побывала… как бы это сказать поточнее, – Шейх хмыкнул, – в мозгах корабля. Все здесь? Мальчик! Где мальчишка?

– Здесь, – Маугли шагнул из-за спины Данилы и прижался рукой к его боку.

– Отлично, – Шейх вытер влажное лицо. – Ничего хорошего, конечно, но мы живы.

– Мы безоружны – это минус, зато мы живы – это плюс, – сострил Рэмбо. – Если нападет какая тварь, придется с ней врукопашную бороться.

Данила уселся возле Марины и отшутился:

– А потом тебе змееглазые скульптуру слепят: Рэмбо, разрывающий пасть хренозавру.

– Хватит трепаться, – прервал их Шейх. – Определяем цель и движемся к ней. Иначе мы изойдем соплями и сгнием.

– Взять под контроль корабль у нас не получилось, – проговорил Данила. – И, видимо, не получится. Переходим к плану номер два: найти ясли с маткой и разумными и перебить молодняк.

– Одобряю, – поддержал его Рэмбо. – Улей – все равно что наседка. Для него главное – вырастить матку и разумных хамелеонов и отправить их на Землю. Измененных людей он не считает своими, они ему нафиг не уперлись, это рабочая сила для хамелеоньей элиты, то есть Разумных, а они еще не вылупилась. Сейчас от нас зависит, что будет на Земле. Оцените торжественность момента!

Шейх, похоже, тоже согласился:

– Дело за малым: найти и убить. Мы не знаем даже примерного направления – это раз, два – чем будем отбиваться от роботов? Наивно полагать, что Улей оставит без присмотра самое ценное.

– Эх, командир, какой же ты пессимист, – покачал головой Рэмбо.

– Я реалист, – отрезал Шейх. – Надо поискать оружие, а ты, Рэмбо, читай надписи… А вообще-то хотелось бы знать, что на Земле.

Говоря это, он поник и постарел лет на десять, широкие скулы проступили под кожей, раскосые глаза поблекли, и Данила возрадовался, что у него не было семьи и тех, за кого он бы переживал. Разве что сестра… Сестренка Момента стала ему родной. Инстинктивно отряхнувшись, он поднял Марину (сейчас казалось, что она просто спит) и сказал:

– Ну че, товарищи, в поход за подвигами?

Им овладела странная эйфория – то ли проснулся оптимизм Момента, то ли передался азарт Шейха.

Вскоре стало ясно, что они в широком коридоре. Шагая по полу, пружинящему под ногами, Данила вспоминал мать – свою и Момента – и думал, что же все-таки сейчас творится там, за тысячи световых лет отсюда…

* * *

Полицейский УАЗ не ехал по трассе – прыгал с кочки на кочку, и Россу казалось, что печень и почки скоро оторвутся, а мозги превратятся в кисель. Но больше всего ему сейчас хотелось не тихой езды, а чтобы в кабине было маленькое зарешеченное окно. Встать, выглянуть на улицу, в июль, и попрощаться с залитыми солнцем домами, ярко-зелеными, еще не запыленными липами, длинноногими девчонками в коротких юбках.

За два дня в «обезьяннике» он стосковался по открытому пространству, но в этой стране не то что о преступниках – о честных гражданах мало кто думает. Да и есть такая тенденция: вчера ты просто гражданин, а сегодня – «гражданин, пройдемте»! Ты никого не убил и не обокрал – просто перешел дорогу тем, кто сильнее тебя. И теперь сиди в душной коробке кузова, глотай пыль и бензинную вонь.

УАЗ перестало трясти, с лязгом распахнулись дверцы будки и донесся немолодой, бодрый голос:

– Савельев, на выход!

Свет резанул по глазам, Росс сощурился, хотел прикрыть глаза руками, да наручники не дали. Пригнувшись, он скользнул на улицу. Его поджидали два сержанта – один молодой и конопатый, второй лет сорока пяти, с солидным момоном; оба были по форме и вооружены АК. Росс вскинул голову, улыбнулся небу, перечеркнутому белым следом от самолета, мысленно коснулся по-весеннему зеленых листьев лип, расслабился и чуть не налетел на припаркованный рядом «мерседес».