занята, многие ищут себе клиента, для которого будут выступать отдельно. Но я только сижу у бара и беседую со знакомыми с работы. Не хватало еще бегать за пьяными мужиками. Как я уже говорила, я была недотрогой, а заинтересованные люди сами подходили ко мне. Это случалось не часто, но мне это и не очень было нужно.
Я отработала уже пол смены и сидела за барной стойкой с Миланой — моей единственной подругой, — обсуждая посетителей, когда к нам подошла наша администраторша Лена.
— Крис, один мужчина заказал приватный танец.
— Хорошо, уже идем, — Милана шатаясь встала со стула. Мы работали в клубе, где кроме алкоголя ничего не было. Неудивительно, что все здесь выпивали. Все, кроме меня. Выпивка здесь была довольно дорогая.
— Нет, только ты, — Лена положила руку мне на плечо. Я растерянно посмотрела на Милу. После одного неприятного случая с пьяным ублюдком я не оставалась один на один с клиентами. Подруга всегда шла со мной, а мужчины не были против. Конечно, ведь две девушки лучше, чем одна.
— Ты сказала ему, что я не раздеваюсь? — с недоумением спрашиваю я. Это была еще одна причина, по которой я редко выступала с приватным танцем. Когда я устраивалась на работу, я наотрез отказалась раздеваться догола.
— Ага, — Лена кивает.
— И он не отказался?
— Нет.
Я вздыхаю и ухожу в другой зал. Как правило, комнаты для приватов изолированы от лишних глаз, шума и всего остального. Некоторые девушки даже не прочь отдаваться своим клиентам прямо тут на диване, поэтому находится здесь было крайне неприятно.
Я резко раздвигаю плотные занавески и не спеша прохожу в небольшую комнату, освещенную тусклым светом ламп. На черном кожаном кресле сидит мужчина лет тридцати пяти очень привлекательной внешности.
— Привет, — я соблазнительно улыбаюсь и грациозно шагаю к шесту, но все же сильно волнуюсь.
— Здравствуй.
Он сидит в максимально расслабленной позе. Я отмечаю дорогой костюм и ухоженный внешний вид. Такие встречи стоят не мало, поэтому не удивительно, что он так хорошо выглядит.
Его глаза будто сканируют мое тело. На губах играет довольная улыбка. Он вроде не пьян и выглядит вполне адекватным. Я немного расслабляюсь и начинаю двигаться под приглушенную музыку. Мои движения слишком откровенны, даже похотливы. Я будто призываю его отыметь меня здесь и сейчас, но внутри молюсь, чтобы он не сдвинулся с места. Нужно попытаться вытрясти из него как можно больше денег, но контролировать ситуацию.
Я кладу ладони на колени и не спеша скольжу ими вверх, снимая с себя полупрозрачное платье, и бросаю его к ногам мужчины. Не разрывая зрительного контакта, я медленно двигаю бедрами, трусь спиной о шест, вожу ладонями по груди, животу, ягодицам, не забывая время от времени покусывать и облизывать губы. Мой зритель, не сводя с меня глаз, достает бумажник из кармана и кладет деньги на столик перед креслом.
Когда мое время подходит к концу, я довольная забираю деньги со стола. А он щедрый.
— Я заплачу в десять раз больше, если поедешь со мной, — он продолжает сидеть, облокотившись на спинку кресла.
Ну вот, испортил мне настроение.
— Я стриптизерша, а не эскортница, — говорю я обиженно.
— А я разве говорил про секс? Я хотел бы поужинать с тобой. Для начала, — он улыбается, обнажая свои белоснежные зубы.
Под каким только предлогом меня не заманивали. Но ужин… Это что-то новое.
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь, — я быстро иду в сторону выхода, чтобы не продолжать этот разговор.
Мужчина резко встает с кресла и, опередив меня, преграждает своим телом выход.
— Пусти меня, — говорю я тихо, но твердо. Внутри все дрожит от страха. Никогда больше не соглашусь выступать одна.
— Прости, — он поднимает руки вверх, будто сдается. — Я просто хотел поговорить. Тебе не надоели эти пьяные извращенцы? Не думаю, что подобная работа для девушки в столь юном возрасте — это то, чем можно гордиться.
— За разговоры по душам взимается отдельная плата, — я скрещиваю руки на груди. Надо же, какой правильный. Будто то, что предлагает мне он, будет номером один в списке моих достижений.
— Со мной ты могла бы сорвать неплохой куш, Крис, — произносит он после недолгого молчания.
Я настораживаюсь. Наши настоящие имена обычно гостям не называют.
— Мы знакомы?
— Нет, но я тебя знаю, — отвечает он, загадочно улыбаясь.
— И откуда же?
— Мы могли бы поговорить об этом за ужином, — он достает бумажку из кармана и засовывает ее мне в лифчик таким образом, что совсем не задевает мою кожу. Впервые вижу здесь такого сдержанного человека. — Надеюсь, мы еще увидимся.
— Конечно, я работаю здесь каждую ночь, — я натянуто улыбаюсь. Нельзя пугать клиентов.
— Я хотел бы встретиться с тобой вне этого здания, — он делает шаг в сторону, освобождая мне проход.
— Хорошего вечера, — говорю я, продолжая фальшиво улыбаться, и быстро покидаю комнату.
Смена заканчивается в шесть утра. К этому времени в клубе никого не остается. На улице начинает светать, бесконечный поток автомобилей немного стихает, давая время для наслаждения прохладным летним утром. Маршрутки в это время еще не ходят, поэтому домой практически всегда приходится идти пешком.
Домой. Какое смешное слово. Убитая однушка, которую я снимаю у ворчливой старухи, была предназначена лишь для сна.
Я сразу же иду в душ, чтобы смыть с себя всю грязь и запах, оставленные без проса чужими руками. После душа затягиваюсь сигаретой возле окна. Дым заполняет легкие и тем самым спасает меня от тревоги и волнений.
Я замечаю на полу какой-то кусочек бумажки и поднимаю его. На нем ручкой был написан номер телефона и ничего больше. Видимо, выпал из лифчика, когда я раздевалась. Кидаю его на стол.
Иду к кровати и достаю телефон. Твою ж мать. Шесть пропущенных звонков от хозяйки. Я игнорирую ее третий день, потому что не могу заплатить за квартиру уже второй месяц. Я бы могла ей отдать то, что заработала сегодня, но тогда на меня саму денег совсем