которое очень хорошо шло к моим зеленым глазам. К нему я подобрала бежевые лодочки и такого же цвета сумочку. Покрутившись перед зеркалом, улыбнулась самой себе: вид – то что надо.
И вот он, театр. Великолепный, шумный и праздничный – почему-то наш тарасовский оперный театр вызывает во мне именно такие эмоции. Мы еле успели, а потому насладиться прохаживаниями разряженных в пух и прах зрителей не удалось: сразу же рванули в зал. С первых же тактов музыка великого Чайковского захватила меня целиком и полностью и не отпускала все три действия. Я как будто бы возвратилась в детство. Мне было лет шесть, когда родители впервые взяли меня с собой в театр. Огоньки, потрясающая музыка, роскошные наряды артистов – все это тогда показалось сказкой, и это чувство по-прежнему никуда не исчезло.
В антракте мы с Ленкой вышли из зрительного зала, начали прогуливаться по фойе и обмениваться впечатлениями. Вскоре к нам подошла элегантно одетая светловолосая женщина. На вид ей можно было дать лет тридцать восемь – сорок.
– О, Виктория Леонидовна! – воскликнула Ленка. – А это моя подруга Татьяна.
– Очень приятно, – приветливо улыбнулась Масленникова. – Вы тоже преподаете французский язык, Татьяна?
– Нет, я – частный детектив, – ответила я.
– Это, должно быть, интересная работа, – заметила Виктория Леонидовна. – Но, на мой взгляд, она сопряжена с опасностями. Или это не так?
– Вы правы, опасностей хоть отбавляй. Но моя работа мне нравится, – просто ответила я.
– А как вам спектакль? – Масленникова обратилась к нам обеим.
– Сказочный спектакль! Просто феерия! – восторженно проговорила моя подруга. – Да, все впечатляет: и праздничные декорации, и роскошные костюмы, и, конечно же, гениальная музыка!
В это время Масленникову окликнула какая-то женщина и она, извинившись, отошла.
После нашего с Ленкой посещения балетного спектакля прошла неделя, но звонка с просьбой заняться расследованием все еще не было. Я уже потихоньку начала изнывать от безделья. Да и деньги, которые я получила за предыдущее расследование, начинали ощутимо таять. Я ведь не отношусь к числу бережливых особ. Экономить я не привыкла, поэтому, наверное, деньги и покидают меня довольно быстро. Но больше всего меня напрягало отсутствие настоящего дела.
«Ладно, Таня, не надо унывать, уныние – это грех. Дождешься ты звонка, обязательно дождешься», – подбадривала я саму себя.
И вот утром, довольно рано, наконец-то зазвонил телефон.
– Алло, – сказала я, сняв трубку.
– Татьяна? Простите, Татьяна Александровна? – спросил взволнованный женский голос.
– Да, это я, – ответила я.
– Татьяна Александровна, это Масленникова, Виктория Леонидовна. Помните, мы с вами встретились на балете «Спящая красавица»? – спросила женщина.
– Ну, конечно, помню, Виктория Леонидовна, – ответила я.
– Татьяна Александровна, вы сказали, что вы – частный детектив. Так?
– Совершенно верно.
– Мне нужна ваша помощь, – решительно проговорила Масленникова.
– Я готова вам помочь, Виктория Леонидовна. Но такие дела не решают по телефону. Вы знаете, где я живу? – спросила я.
– Нет, Леночка дала мне только ваш телефон. А я решила вам предварительно позвонить, – объяснила Масленникова.
– Тогда запишите мой адрес, Виктория Леонидовна, и приезжайте.
Я продиктовала ей улицу, номера дома и квартиры.
– А когда можно подъехать? – спросила женщина.
– Можете приехать прямо сейчас, – ответила я.
До приезда Масленниковой я успела привести себя в порядок и протереть полы в гостиной. Я пригласила женщину и, сев в кресло, приготовилась выслушать ее. Масленникова выглядела очень расстроенной, она присела на диван и в волнении сжала руки.
– Татьяна Александровна, два дня назад был убит мой бывший муж, Иннокентий Константинович Подхомутников, – начала женщина и замолчала.
– Мои соболезнования, – сказала я. – Полиция уже расследует его убийство?
– Да, уголовное дело заведено, но… Татьяна Александровна, пожалуйста, найдите убийцу Иннокентия. Мы давно разошлись, но расстались мы с Иннокентием вполне мирно. В память о том времени, которое я провела с Кешей, я хочу, чтобы его убийца не остался безнаказанным.
– Но ведь вы, Виктория Леонидовна, сказали, что полиция уже приняла дело в производство, – заметила я.
– Ох, Татьяна Александровна, следствие ведет такой юный полицейский, совсем еще мальчик! – воскликнула Масленникова. – Кроме того, мне сообщили, что следов очень мало. То есть их практически нет. Отпечатков пальцев нет, орудия убийства они не нашли. Я боюсь, что следствие затянется, а результата так и не будет.
– Хорошо, Виктория Леонидовна, тогда расскажите мне, как это произошло. Кто обнаружил вашего бывшего мужа? – спросила я.
– Насколько мне известно, Иннокентия нашел Владислав Шляпников – секретарь Союза художников. Он по какой-то причине должен был зайти к Иннокентию домой. Владислав звонил ему в дверь, но из квартиры Иннокентий не вышел. Тогда Шляпников спустился вниз, к консьержке. Они вместе поднялись наверх, снова стали звонить и стучать в дверь. Однако безрезультатно. Тогда они решили вызвать полицию. Полицейские открыли дверь и увидели, что Иннокентий лежит на полу в спальне без признаков жизни. Экспертиза показала, что ему был нанесен удар тупым предметом в область затылка, это и послужило причиной смерти. И кроме того, у него были отрезаны уши, а на лбу кровью нарисован перевернутый крест, – последнюю фразу Масленникова прошептала. – Представляете – уши лежали рядом с телом! Это так ужасно! Кто мог пойти на убийство и на такое зверство?
– Откуда вам это известно? – уточнила я.
– Полицейские рассказали. Мне звонили из полиции, выясняли мое алиби – говорят, часто преступник близко знаком с… жертвой. Мы в разводе, ну и… подумали, что я на такое способна! А когда мы пообщались, в общих чертах и рассказали, что произошло.
– Виктория Леонидовна, вы не уточняли, почему Шляпников обратился к консьержке? Он же мог банально уйти – мало ли, изменились планы у человека. Я бы, скорее всего, так и поступила.
– Ой, Татьяна Александровна, да, меня этот вопрос тоже интересовал. Но полицейский от моих вопросов отмахивался, – пожала она плечами.
А я подумала, что как минимум два направления деятельности уже вырисовываются. Во-первых, связаться с Кирей – пусть посмотрит по базе, не проявлялся ли раньше подобный любитель ушей человеческих. Характерный почерк преступления может вывести на преступника. Ну и вообще, надо будет материалы дела пролистать. Во-вторых, обязательно встретиться с Владиславом Шляпниковым и узнать, с чего он проявил подобную настойчивость. Ну и с консьержкой пообщаться. Кстати, уши резали уже после смерти или как?
– Кем работал Иннокентий Константинович? – спросила я.
– Иннокентий Константинович был художником. Он начал свою творческую деятельность в нашем театре оперы и балета: писал декорации, оформлял сцену. В театре мы с ним и познакомились. Я тогда только что окончила наше хореографическое училище, и меня приняли в балетную труппу. А Иннокентий Константинович был старше меня на двадцать