Дениза молчала.
– Не нужно меня в чем-то таком подозревать! Я надеялся, что ты меня поймешь, поддержишь, ведь это важно! А ты… Ладно, я уже жалею, что позвонил. Не стоит тебя ни о чем просить…
Разговор, как старая телега, легко въезжал в пробитую колею. Обычно именно после слов «не буду ни о чем просить» Дениза со слезами на глазах, раздираемая чувством вины и жалости к неудавшемуся музыканту, раскаивалась и уверяла, что ни за что не подведет его. И благодарна за доверие. И он может попросить ее о чем угодно. Как близкого друга.
На сей раз Дениза упрямо молчала.
Билл тоже замолчал. Как ей показалось – немного вопросительно.
– Ну… Что ты делаешь после обеда? – робко спросил Билл, прокашлявшись.
– Сплю.
– Сходим в кино?
– Знаешь, дорогой, у меня нет денег. Заказчик, скотина, задерживает, – со скрытым вызовом проговорила Дениза. И вправду, сколько можно самой за все платить?!
– Ну… Я попозже позвоню, малыш! – Билл ретировался, не дождавшись ответа.
Что и требовалось доказать, сказала себе Дениза. Опять я выиграла. Другая Дениза где-то внутри зло грызла кулак.
Она и Билл встречались с последнего класса школы. Собственно, за восемь лет, которые прошли с тех пор, ни один из них ничего существенно не добился. Билл остался несостоявшимся музыкантом. Дениза – не особенно успешным ювелиром. Редкая специальность для девушки. Она сама придумывала ювелирные украшения, создавала эскизы, а потом воплощала их в металле. В маленькой мастерской в северном углу студии рождались удивительные вещи: браслеты и серьги, броши и диадемы… Фотографиями в рамках вишневого цвета была увешана одна из огромных стен студии. Эксклюзивная ручная работа ценилась очень дорого, но, к сожалению, и покупатели на нее находились нечасто. Поэтому приходилось подрабатывать реставратором, восстанавливая музейные экспонаты, фамильные драгоценности и прочие древности. Билл называл это ремеслом, укоряя Денизу за то, что она делает красивые вещи на потребу богатых людей. И это не искусство совсем, настоящее искусство живет в сердцах людей. Вот поэтому он пишет свои удивительные песни. Билл ее не признавал. Когда они заговаривали о ее ювелирной работе, Билл всегда раздражался или засыпал. Зато о своем песенном даре мог говорить часами. Воистину, двум талантам тяжелее сойтись, чем двум посредственностям, и с героями трудно чистить картошку.
Так и жили.
Кройдон очень славный городок. Маленький кусочек старой Англии совсем рядом с сумасшедшим Лондоном. Дениза долго не могла решить: остаться здесь или же перебраться в столицу. Город мал, и здесь скучно, но не все ли равно, если ты художник и самое главное внутри тебя?
К тому же здесь корни. Отец Денизы, Эдвард Глайдинг, из древнего, но обнищавшего аристократического рода, и единственное, что досталось ему в память от былого величия, это обостренное чувство собственного достоинства и особняк на окраине Кройдона. Там живут родители Денизы. Но, хотя дом очень приличных размеров, она предпочла жить отдельно. Настоящий художник не должен жить там, где все состоит из мелочей и оценок. Только для твоего блага тебе расскажут, как правильно одеваться, ходить, есть и пить, вести себя… И будто бы ничего нет важнее, чем слушаться людей с большим жизненным опытом. На все остальное найдется осуждающий родительский взгляд и фразочка типа: «Моя дочка так бы себя не вела».
– Вот оно, насилие воспитанием! – назидательно сказала себе Дениза, в очередной раз проходя мимо зеркала.
И все равно это будет хороший день. Даже отличный день. Несмотря ни на что. Ни на кого.
Дениза подошла к окну и раздвинула шторы. Комната озарилась солнечным светом. Этот свет был особым. Весенним и радостным, с зеленоватым оттенком. Она не удержалась от искушения и открыла одну из створок. Прохладный ветер обдал ее лицо свежим потоком. Настроение стремительно улучшалось. Дениза выглянула из окна и вздохнула полной грудью.
В провинциальных городах есть свои плюсы. Например, в них много зелени.
– Здравствуйте, Дениза. – Пожилая женщина из дома напротив помахала ей рукой.
– Здравствуйте, миссис Уолс. – Она выдавила улыбку и торопливо закрыла окно.
В провинциальных городах есть и свои минусы. Все друг друга знают и все друг другу рассказывают…
Надеюсь, эта старая сплетница не расскажет моей матери, что я стояла у окна в одной ночной рубашке!
Дениза открыла платяной шкаф и с недовольной гримасой осмотрела свой гардероб. Больше половины вещей ей подарила мама. Хорошая, добротная, практичная одежда. В общем, носить ее не доставляло никакого удовольствия. Дениза постоянно просила перестать покупать вещи без нее. Но, несмотря на эти просьбы, время от времени получала в подарок от мамы клетчатую юбку по щиколотки со словами типа: я бы сама носила, но моя талия уже не та. Чего стоили те полусапожки с тупыми носами! По виду они напоминали боевые машины на гусеничном ходу и были почти такими же пуленепробиваемыми. Вот уже два года они пылились в дальнем углу гардеробной на почетной вечной стоянке.
Мама, я люблю тебя, но сколько можно покупать вещи для себя и дарить их мне? Тем, что Дениза выбирала сама, она очень гордилась. Нет ничего чудеснее, чем поехать в Лондон и там купить что-нибудь не практичное, не добротное, но дорогое и поразительно красивое. Вот эта черная блестящая блузка, расклешенная юбка чуть ниже колена и полупрозрачная шаль делали Денизу похожей на порыв ночного ветра.
Она сделала несколько танцевальных па, кружась по студии с шалью в руках.
Впрочем, Биллу всегда не нравился этот наряд. Они с матерью как будто сговорились. Их взгляды на то, как должна одеваться Дениза, были абсолютно одинаковы, притом что во всех остальных вопросах это были два абсолютно разных человека. Стоило Денизе одеться сексуально или вызывающе, как ее парень погружался в свое обычное злобно-обиженное и молчаливое состояние. Он мог не разговаривать с ней часами или говорить мелкие гадости и нарочито ласково общаться со всеми остальными. Однако сам он одевался очень экстравагантно, чересчур ярко и порой откровенно нелепо, вплетал в свои волосы красные и зеленые шнурочки, украшал запястья и щиколотки разноцветными веревочками. Психолог сказал ей, что не уверенные в себе мужчины часто не дают своим женщинам свободно и сексуально одеваться. Они постоянно следят, чтобы женщина ничем не выделялась, и таким образом самоутверждаются за ее счет.
Сегодня я буду самой красивой. К черту береты, да здравствуют прически!
Она закалывала волосы, напевая что-то веселое, и одновременно следила за плитой. Там в медной джезве неторопливо закипал кофе. На голове получалось нечто пышное и красивое, кофейный запах щекотал ноздри – день начинался великолепно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});