— Хочу свой грузовик назад. — прохныкала я.
Кого-то очень, очень устроило — слишком подозрительно устроило — что мой грузовик тяжело исторг последний вздох, как раз через несколько недель после того как Эдвард и я заключили наш не взаимовыгодный компромисс. Одним из пунктов договора было то, что я не буду против если Эдвард заменит мою старую машину, когда та совсем умрет. Эдвард клялся, что все произошло так как и ожидалось и вовсе не по его вине, грузовик пожил свое (долгую и интересную жизнь) и помер естественной смертью. Это слова Эдварда. Я, конечно же, не собиралась проверять его рассказ или пытаться воскресить грузовик своими силами. Мой любимый механик — я резко и холодно оборвала эту мысль, не позволяя ей превратиться в законченное утверждение. Вместо этого, я прислушалась к приглушенным стенами голосам снаружи.
— … в онлайн видео ее из огнемета, так даже краска не облупилась.
— Еще бы! Эту малышку хоть танком дави. Такие машины для местных не производят. Она больше подходит для ближневосточных дипломатов, оружейных баронов и нарко-королей.
— Думаешь, она из таких? — тихо переспросил коротышка. Я пригнулась.
— Ха, — ответил тот, что повыше. — Все возможно. Представить не могу, зачем кому-то понадобилось стекла защищающие от прямого попадания ракеты и почти 2 тонны брони на машине. Наверное, направляется куда-то в опасные места.
Броня. Две тонны брони. И защита от прямого ракетного попадания? Прелестно. Куда пропали обычные — пуленепробиваемые стекла?
Ну, хоть немного смысла во всем этом было — если у вас странное чувство юмора.
Не то чтобы я не предвидела, что Эдвард выжмет по максимуму из нашей с ним сделки, я прекрасно понимала, он даст мне гораздо больше, чем я могу отдать взамен. Я согласилась, что он заменит мой грузовик, когда тот совсем умрет, даже не ожидая, что этот момент наступит так скоро. Когда мне пришлось признать, что мой грузовик превратился в неподвижный памятник классическому «шевроле» рядом с домом, я знала, что его идея заменить — нужна была чтобы смутить меня. Мне пришлось пережить постоянные взгляды и пересуды. По поводу этого всего я оказалась права. Но даже в самых страшных кошмарах, я не предвидела, что он подарит мне две машины.
Машин «до». Он сказал, что взял ее в кредит и что вернет ее после свадьбы. Что за ерунда?
До сегодняшнего дня я не понимала, в чем тут был смысл.
Ха-ха. Потому что я хрупкий человечек и склонна ко всяким аварийным случайностям, понятное дело, мне нужна была противотанковая машина. Весело. Уверена, он и его братцы еще долго ржали за моей спиной.
«Или может, всего лишь намек на „может“, — нашептывал мне тихий внутренний голос. — это не шутка, глупенькая. Может он на самом деле просто переживает».
Эдвард не в первый раз слишком буквально относился к моей защите.
Я вздохнула.
Машину «после», я еще не видела. Она была спрятана под покрывалом в самом дальнем углу гаража Калленов. Знаю, что многие уже подглядели бы, но я не хотела знать.
На той машине, наверное, не будет брони, после медового месяца она мне уже не будет нужна. Я очень ждала, когда стану практически неуязвима. Стать членом семьи Калленов это не только дорогие машины и кредитные карты, но еще нечто гораздо лучше.
— Эй, — прокричал высокий, мне в стекло. — Мы закончили. Большое спасибо!
— Не за что, — ответила я, и сосредоточенно завела машину и нажала педаль — нежно-нежно — вниз…
Не важно, сколько раз я проезжала по знакомой дороге, все никак не могу перестать замечать смытые дождем объявления. Каждое, приклеенная к столбу или дорожному знаку, была снова пощечина. Заслуженная пощечина.
Я снова погрузилась в думы, от которых меня так резко прервали раньше. На этой дороге невозможно было от них удержаться. Только не там, где картинка с моим любимым механиком появлялась с регулярными интервалами.
Мой лучший друг. Мой Джейкоб.
«ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО МАЛЬЧИКА?» — эти объявления вовсе не отец Джейкоба придумал. Это мой папа, Чарли, напечатал их и расклеил по всему городу. И не только в Форкс, но и в Порт Анжелес, и в Секьюим и Хокьюим, и в Абердине и в каждом городе Олимпийского полуострова…
В каждом полицейском участке весело это объявление, папа позаботился. В его участке была целая доска для сведений о Джейкобе. К папиному разочарованию и расстройству, доска была почти пуста.
Больше всего мой отец расстраивался не из-за отсутствия информации о Джейкобе. Его расстраивал его лучший друг и отец Джейкоба Билли.
Билли не пытался искать своего шестнадцатилетнего «беглеца». Билли отказывался лепить объявления в Ла Пуш, в резервации на берегу, в доме Джейкоба. Когда сбежал Джейкоб, он словно расписался в собственном бессилии, будто ничего не мог поделать. По его словам:
— Джейкоб уже взрослый. Он вернется, если захочет.
И папа злился на меня, что я приняла сторону Билли.
Я тоже не стала клеить объявления. Потому что и я и Билли примерно знали, где находится сейчас Джейкоб, и знали, что никто не видел этого «мальчика».
Объявления, снова вызвали большой ком в горле, привычные слезы в глазах, и я была рада, что Эдвард в эту субботу охотился. Если он увидел бы мою реакцию, он почувствовал бы себя ужасно.
Конечно, в субботе были недостатки. Я медленно повернула на нашу улицу, и увидела, что папина машину уже на месте. Сегодня он снова пропустил рыбалку.
Значит, позвонить из дома я не смогу. Но позвонить было просто необходимо…
Я припарковала машину около «скульптуры» своему «шевроле» и достала из бардачка мобильный телефон, который на всякий случай дал мне Эдвард. Я набрала номер, на всякий случай, держа палец на кнопке «отбой». Просто так, на всякий случай.
— Алло? — ответил Сэт Клирвотер, и я вздохнула с облегчением. Я слишком трусила, чтобы разговаривать с его старшей сестрой Леа. В ее устах фраза «откушу тебе голову», не была художественным приукрашиванием.
— Привет, Сэт. Это Белла.
— О, здарова, Белла! Ты как?
«Ужасно. Жду, что ты меня успокоишь» — пронеслось в моей голове.
— Отлично.
— Хочешь узнать новости?
— Ты ясновидящий.
— Ерунда. Я не Элис — ты предсказуема, — пошутил он. Среди Квильютской стаи, в Ла Пуш, только Сэт мог так спокойно упоминать имя кого-то из Калленов, никто из вервольфов не мог шутить про мою всевидящую золовку.
— Я знаю. — минута молчания. — Как он?
Сэт вздохнул.
— Как обычно. Не разговаривает, хотя мы знаем, что он нас слышит. Знаешь, он старается не думать как человек. Следует инстинктам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});