Читать интересную книгу Тень олигарха - Ксения Васильевна Бахарева

мэм! Вы арестованы! — кратко приказал полицейский в холле.

— Да, сэр, — согласилась Рита.

— Подождите, а в чем ее обвиняют? — попыталась опротестовать действия блюстителя порядка Саша.

— Мэм, в убийстве человека… Но вам лучше не вмешиваться. — Коп защелкнул наручники на запястьях Риты и стандартно проговорил, не глядя в ее глаза: — Вы имеете право хранить молчание…

Рита долго смотрела на Сашу не отрываясь, пока наконец не исчезла за темными стеклами салона автомобиля полиции.

Банковский счет

Апрель, 1993 год, Берлин

Тихое утро пробиралось неслышно сквозь маленькую щель на плотной волнистой шторе, повинуясь набежавшему времени, яркому обманчивому солнечному лучу, что обычно бывает ранней весной, и чарующему запаху только-только испеченного штруделя, исходящему из кофейни напротив через чуть приоткрытое окно тесной частной гостиницы. На белоснежной подушке еще царствовал Морфей, позволяя Александру вдоволь налюбоваться милыми чертами курносого создания, о существовании которого до недавнего времени он и не подозревал. Ему не встречались женщины очаровательнее Сашеньки. В меру сочные губы, уверенная озорная улыбка, возвращающая в беззаботное детство, когда мечталось и хотелось всего и вся, и в детстве том определенно была любовь. Как же так случилось, что отныне взамен постоянной тоски как неотвратимого чувства одиночества пришло удивительное познание, что ближе и дороже на свете нет никого? Мужчина от избытка нежности хотел было дотронуться до небольшого ежика по-мальчишески торчащих густых темных волос, как вдруг огромные зеленые глаза с веселыми крапинками распахнулись в удивлении, застав врасплох его поднятую руку буквально на излете.

— Что, — прошептала девушка, — нам пора?

— Время есть, не волнуйся, — откликнулся Александр и наконец все-таки дотронулся до забавного ежика ее волос, заботливо прочесав его своей крупной ладонью.

— Что тогда, не спится? — улыбнулась юная леди, и на пухлых безмятежных розовых щеках образовались смешные ямочки.

— Не представлял, что такое возможно. И как я все это время жил без тебя?

— Времени не терял, раз обзавелся женой и двумя детьми, — парировало, слегка потягиваясь, сонное создание, ненароком оголив маленькую грудь.

— Не то чтобы обзавелся (слово гнусное какое-то, словно паразитами оброс), но только сейчас я знаю, что чувствуешь, когда у тебя вырастают крылья.

— Мы успеем выпить кофе? Голова кружится от запахов из окна, — сменив тему, прекрасная возлюбленная Александра ясно дала понять, что не намерена обсуждать его семью, равно как и разбирать причины неуемного запоздалого счастья или привычного житейского быта — зависит от того, как посмотреть.

— Конечно, дорогая, все успеем… — Александр нагнулся к голове на подушке и ласково дотронулся до нежных губ.

— Тогда я в душ! — молодая женщина встрепенулась, ловко окутала себя белой простынею и, сверкая белыми пятками, скрылась за глухой дверью ванной комнаты.

Тем временем Александр отыскал в записной книжке нужный номер, неспешно подошел к черному аппарату на столе и созвонился с местным банком. Для осуществления некоторых важных операций он намеревался уточнить назначенное время прибытия в офис учреждения на чистом немецком языке, коим он вполне сносно овладел за год прилежных занятий с репетитором. Коричневый костюм и чуть ослабленный галстук на белоснежной рубашке с дорогими запонками вполне соответствовали задуманным планам.

Через каких-то полчаса влюбленная пара спустилась по витиеватой кованой лестнице, обрамленной темными полированными деревянными перилами, и прошлась, держась за руки, до стойки регистрации постояльцев по узкому, устланному мягким серым ковром коридору под неусыпным взором чопорной немки в круглых очках и длинном, застегнутом на все пуговки платье; и по молчаливому ее гневу было понятно, как всеми клеточками своей праведной натуры она осуждает внебрачные связи в подобных отелях, и только оплата дополнительной услуги благородно позволила фрау закрыть глаза на творящееся в ее владениях безобразие. Заметив нарочитую строгость хозяйки отеля, тут же что-то пометившую в толстом журнале регистрации, как если бы понадобился подробный рапорт о проделанной сыскной работе, Александр едва сдержался от накативших приступов смеха и, только оказавшись на прохладном ветреном пространстве, дал волю чувствам, расхохотавшись всласть.

— Ты представил меня своей дочерью? — карикатурная картина суровой фрау в черном платье, отороченном белым воротничком, стоявшей с журналом в руках с открытым ртом, развеселила и юную леди.

— Моей дочери всего двенадцать, и она вписана в паспорт как несовершеннолетняя! Бедной чистоплотной немке пришлось поверить в то, что и тебе столько же. Или, по крайней мере, сделать вид, что поверила. А что было делать, если она начала читать мне мораль?

— Как же тебе удалось ее уговорить? — недоумевала, смеясь, девушка.

— Я спросил: вы по-прежнему работаете на Штази? Теперь, когда рухнула Берлинская стена, у большинства немцев это звучит как оскорбление.

— Почему же она пошла на уступки?

— Я сделал то, что в таких случаях делают все коммерсанты на постсоветском пространстве, — вложил в паспорт немецкие марки, и когда фрау их обнаружила, предположила, что это плата за услугу предоставленной в номере дополнительной кровати. На том и порешили…

— Но ведь дополнительной кровати не было… Бедняжка, она, наверное, не спала всю ночь, мучаясь от угрызений совести…

Порыв холодного апрельского ветра лихо подтолкнул веселую пару в кофейню через дорогу. Несколько минут спустя принесли знаменитый десерт — не горячим, но теплым; пропитанное сиропом слоеное тесто было на редкость воздушным и казалось самой любимой закуской на все времена. Однако тут же наслаждение от свежего яблочного штруделя, усыпанного сахарной пудрой с корицей, и чарующего кофейного напитка в изысканных чашках оборвал оглушительный вой сирен пожарных машин и машин скорой медицинской помощи, вереницей проносившихся мимо большого витринного стекла. Редкие утренние посетители тотчас оторвались от чтения свежих газет и, с любопытством свернув шеи, прильнули к окнам уютного заведения берлинского общепита, заметив вдалеке возносящийся к небу черный клубок дыма на крыше Europa Center, где был расположен офис компании Mercedes. Последовала примеру немцев и молодая грешная чужестранка с яркими накрашенными губами, увидев, как огромный вращающийся отличительный значок немецкого автомобильного концерна объят пламенем настолько, что огонь вот-вот мог перекинуться с крыши на все остекленное строение.

— Отчего мог вспыхнуть пожар на крыше такого дома? — сочувственно то ли вопрошала, то ли содрогнулась Саша, вернувшись за столик.

— Сашенька, нам пора, нас ждут в банке! Что могло случиться… Скорей всего, электропроводка не в порядке была. Не поджог же, кому он нужен, этот значок, — усмехнулся Александр девичьей наивности прекрасной возлюбленной.

— А может, это поджог с целью угона дорогого «мерседеса», — пошутила Саша и добавила серьезней: — Там же работает множество людей, эвакуации не будет?

— Это в нашей стране не было бы, а здесь немецкая педантичность, порядок и осторожность прежде всего. Так что не волнуйся, они справятся. Пойдем. Пора.

Впрочем, пройти к зданию банка оказалось не так-то