Барбара недоуменно смотрела на нее несколько секунд, потом на ее лице появилось понимание.
— Шейн тебе изменил! — уверенно сказала она.
— Меня всегда удивляло, как точно ты угадываешь мои проблемы, — призналась Кортни.
— А тут и угадывать нечего. Если твоей карьере ничто не угрожает, со здоровьем все тоже в норме, остается только личная жизнь. Ты же знаешь, что я не одобряю твоих отношений с мужчинами и считаю их… гм… поверхностными. И при этом я хорошо знаю тебя: ты всегда стараешься первой уйти от мужчины, едва в ваших отношениях намечаются какие-то проблемы. Ты страшная трусиха!
— Не понимаю, при чем тут это, — пробормотала Кортни.
— При том, что ты до ужаса боишься строить отношения с мужчинами, нормальные отношения. Ты вбила себе в голову, что мужчинами нужно пользоваться и оставлять их, как только возникает какая-то проблема. Примерно как с машиной, взятой напрокат: проще вернуть ее, если слышишь стук в карбюраторе, чем возиться с ремонтом.
— Интересная метафора, — усмехнулась Кортни.
Барбара отмахнулась от нее.
— Ты мнишь себя охотницей, ты всегда на полшага опережаешь мужчину. А сейчас случилось непредвиденное: мужчина опередил тебя. Как он мог тебя опередить? Очень просто — изменить тебе.
— Я была готова терпеть его жену! — взорвалась Кортни. — Эта пустоголовая дурочка в розовых очках искренне любит Шейна и готова закрывать глаза на все его шалости. Мне жаль ее, Энни Хэнсон мне не соперница.
— О да, она всего лишь жена! — Барбара позволила себе неприкрытый сарказм.
— Ты знаешь, о чем я! — отмахнулась Кортни. — У меня уже не раз были женатые мужчины. И все время я была уверена, что на смертном одре они будут вспоминать не жену, а меня.
— Тебе нужно что-то сделать с твоим самомнением, — посоветовала Барбара.
— Речь не о том! Энни я была готова терпеть… Даже не так — она мне не мешала. Ведь любовницу потому и называют любовницей, что ее любят. Но вот выясняется, что Шейн нашел еще одну женщину, которую называет своей любовницей!
— Я бы предположила, что ты ревнуешь, но ты, разумеется, начнешь все отрицать! — задумчиво сказала Барбара. — Поэтому я предположу: тебе нестерпима мысль, что тебя поставили в один ряд с другой женщиной.
Кортни удивленно посмотрела на подругу. Как всегда, Барбара попала в точку.
— Да, — продолжила Барбара, — ты всегда считала себя выдающейся. Честно скажу, у тебя есть для этого объективные причины: ты умна, красива, умеешь добиваться поставленных целей, и вот кто-то поставил тебя на одну доску с другой женщиной.
— Именно! — с жаром воскликнула Кортни. — И если бы ты только знала с кем!
— Модель? — вяло поинтересовалась Барбара.
— Ты не хочешь поработать фокусником? Твой номер с чтением мыслей пользовался бы успехом.
Барбара снисходительно усмехнулась.
— Это было совсем просто. Достаточно было узнать о Шейне минимальную информацию. Например, то, что он увлекается модными показами.
— Но это же напрямую связано с его бизнесом, — возразила Кортни.
— Умоляю тебя! — Барбара махнула рукой. — Он управленец, а не модельер. Он любит деньги и красивую жизнь. Бесишься ты еще и потому, что тебя поставили в один ряд с престижными вещами вроде дорогой тачки, бриллиантовых запонок и любовницы с ногами от ушей. Честно признаться, я тебя понимаю. Оказаться в подобном ряду неприятно.
— Спасибо за понимание. — Кортни горько усмехнулась. — Шейн вытер об меня ноги. Никто еще не позволял себе такого!
— Все когда-то случается в первый раз, — философски заметила Барбара.
— Десять лет назад, приезжая покорять Нью-Йорк, — тихо сказала Кортни, — я дала себе слово не позволять никому вытирать об меня ноги.
— Стратегия хороша, — одобрила ее Барбара и отложила столовые приборы. Сейчас она должна была сказать подруге весьма неприятную вещь. Барбара терпеть не могла такие моменты! — Но ты выбрала неправильную тактику: ты сама вытирала обо всех ноги — прости за откровенность, но должен же хоть кто-то сказать тебе все это в глаза! — так что теперь не удивляйся.
Барбара видела, что в глубине души подруга с ней согласна. Кортни и сама пришла бы к пониманию этой простой истины, как только схлынула бы первая волна гнева.
— И что ты мне предлагаешь сделать? — мрачно спросила Кортни. — Подставить левую щеку?
— Почему бы и нет? — Барбара пожала плечами и вновь взялась за вилку, ей еще работать до восьми вечера. — Между прочим, эта философия изменила мир.
— А еще можно подстричься в монахини.
Барбара со вздохом отодвинула тарелку. Ну почему Кортни не понимает таких простых вещей?! Наверное, она плохо объясняет. Или подруга просто не доросла до понимания?
— Если бы ты задалась целью посвятить свою жизнь служению Господу, ты легко бы это сделала. Но ты выбрала другой путь, и сейчас перед тобой серьезная дилемма, от того, как ты ее решишь, зависит твое будущее. Ты понимаешь это, Кортни?
— Да. Если я позволю одному мужчине вытереть об меня ноги, это может сделать и второй, и третий. У меня выработается привычка, а потом какой-нибудь ушлый редактор не заплатит мне за работу или, что еще страшнее, поставит под статьей другое имя — так начнется закат моей карьеры. Шейна нужно примерно наказать.
Барбара покачала головой.
— Ты так ничего и не поняла!
— А что, мне нужно его простить, поцеловать в лобик и благословить на отношения с этой шваброй?!
— Говори тише! — поморщившись, попросила Барбара. — Я вовсе не это имела в виду. Ты можешь сохранить лицо, только если окажешься выше мелкой свары. Еще никогда месть не приводила ни к чему хорошему. Это пошло и низко, Кортни, это недостойно тебя.
— Ты даже себе не представляешь, Барбара, насколько изощренной может быть моя месть.
Кортни улыбнулась. Барбара почувствовала, как у нее на затылке начали шевелиться волосы. Да, Кортни приняла решение, и теперь ее не сдвинуть с места. Не стоит и пытаться. Но, может быть, жизнь окажется для Кортни лучшим учителем?
— Ты не хочешь слушать мои советы, и я не могу заставить тебя поступать так, как считаю правильным, — тихо сказала Барбара. — Я прошу тебя только об одном: увлекшись своей местью, не забывай о том, что вокруг есть кое-что другое, ради чего стоило бы жить.
— Например?
— Например, любовь.
— От этой любви одни только проблемы!
— Кортни, Кортни! — Барбара ласково улыбнулась, словно перед ней сидела не акула пера, а маленькая девочка. — Как же ты можешь говорить о том, чего никогда не испытывала?
— Я ведь писала целый цикл статей о наркотиках и наркомании, хотя никогда с этой бедой не сталкивалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});