— Хорошо, Хилл. Я знаю, как найти свою жену, так что вы можете заняться своими делами.
Последовал еще один книксен, но Хилл, видимо, решила сопровождать джентльменов. Они прошли через гостиную и небольшую уютную библиотеку, уставленную мягкой мебелью. Хилл покинула их только после того, как они добрались еще до одной гостиной, скорее всего не предназначенной для приема визитеров.
— Пойдем со мной, — повернулся Саммерхейз к другу. — Они прошли по коридору, выходящему в огромную оранжерею. — Миссис Джойс и другие дамы занимаются делом, которое они называют выращиванием редких растений. Ты видел их искусство на моей свадьбе и на многих светских раутах в этом сезоне. А вот здесь они колдуют.
В оранжерее росли цитрусовые, папоротники, виноград и многое другое. Высокие окна были распахнуты настежь, и листья растений трепетали на легком сквознячке.
Они прошли в конец оранжереи и увидели за стеклянной стеной стол и несколько стульев, живописно расположенных под большим кустом, отягощенным огромными гроздьями винограда.
Стекло несколько искажало сцену, делая ее более похожей на акварель с бледными, переливающимися красками, нежели на написанную маслом сочную картину эпохи Возрождения. Тем не менее можно было различить четырех женщин, сидящих в своего рода беседке на фоне кирпичной стены.
Саммерхейз открыл дверь оранжереи, и фигуры стали четкими. Беседка была увита белыми розами. Одрианна сидела на скамье рядом с сероглазой миссис Джойс. Хоксуэлл познакомился с Дафной Джойс на свадьбе Саммерхейза.
Две другие женщины сидели на траве лицом к скамейке. У одной из них, блондинки, волосы были уложены в причудливую прическу. На другой была простая соломенная шляпка с большими полями, которая закрыла волосы и половину лица.
Миссис Джойс заметила выходящих из оранжереи джентльменов и помахала им рукой.
Обе сидевшие на земле женщины обернулись, чтобы увидеть, кого приветствовала миссис Джойс. Потом та, что была в шляпке, снова повернулась к Одрианне.
Странное чувство вдруг охватило Хоксуэлла — словно кто-то случайно задел струну беззвучного инструмента. Женщина сидела в тени, а шляпка еще больше затеняла ее лицо. И все же…
Он пристально посмотрел в неподвижную спину. Но женщина не обернулась, даже когда Одрианна и миссис Джойс пригласили джентльменов присоединиться к ним. Однако поворот головы женщины в шляпке задел ту же струну.
Пока они шли к дамам, Хоксуэлл спросил:
— Кто эти женщины, которые сидят на траве?
— Блондинка — это мисс Селия Пеннифолд, а другая — мисс Элизабет Смит. Они зовут ее Лиззи.
— Ты с ними знаком?
— Конечно. Я знаком со всеми редкими растениями, — хохотнул Саммерхейз.
Хоксуэлл глубоко вдохнул. Ну конечно же, Саммерхейз всех их знает. Тревога была напрасной.
— Хотя нет, они зовут ее не Лиззи. Я как-то раньше об этом не задумывался, но сейчас, когда увидел ее через стекло оранжереи и вообще когда она просто проходила мимо меня в этой шляпке, я вдруг подумал, что не помню, чтобы нас когда-либо представляли друг другу.
Они подошли к дамам. Женщина в шляпке по-прежнему сидела к ним спиной, но в суматохе приветствий и представлений, кажется, никто не счел это невежливым.
Никому, по-видимому, не приходило в голову, что Лиззи и Саммерхейз не были представлены друг другу. Но их гостем в первый раз был граф, и она не могла не обернуться, когда их начнут представлять.
Когда Одрианна начала официально знакомить ее, Лиззи встала. Кровь застучала в висках Хоксуэлла, когда женщина повернулась к нему. На ней было простое платье из голубого муслина, голова была скромно опущена, поля шляпы затеняли лицо. Лиззи сделала книксен.
Нет, он ошибся. Его воспоминания о деталях были такими смутными. Его память сыграла с ним злую шутку.
— Пойду попрошу Хилл принести закуски сюда, — тихо сказала Лиззи. Очень тихо. Почти шепотом.
Она ушла. За разговорами почти никто не обратил на это внимания.
Но этот поворот головы. Ее походка. Кровь снова прилила к голове Хоксуэлла.
— Стойте.
Услышав эту команду, все вдруг замолчали и посмотрели на Хоксуэлла. Все, кроме Лиззи. Она шла по дорожке и не оглянулась, хотя ее походка немного изменилась. Казалось, что она вот-вот побежит.
Он пошел за ней и схватил ее за локоть.
— Лорд Хоксуэлл… как можно, — сказала миссис Джойс. Она была явно шокирована и посмотрела на Саммерхейза с любопытством.
— Хоксуэлл… — начал Саммерхейз.
Но Хоксуэлл поднял руку, чтобы остановить его. Из-под шляпки стал виден хорошенький носик.
— Посмотрите на меня, пожалуйста. Ну же. Я этого требую.
После долгой паузы она все же обернулась. Решительно стряхнув его руку, она посмотрела ему прямо в лицо, а потом опустила взгляд. Длинные черные ресницы почти коснулись ее белоснежных щек.
Он не сразу понял, какие его охватили чувства. Гнев? Страх? Он еще никогда не испытывал ничего подобного.
Она открыла глаза. Он не мог сказать наверняка, ее ли это лицо. Овал лица, темные волосы, розовые губы — вроде она. Но в голубых глазах были незнакомые ему отчаяние и печаль. И намек на протест.
— Будь я проклят, Верити. Это ведь ты.
Глава 2
— Если она через две минуты не спустится, я поднимусь к ней. Клянусь, что голыми руками снесу этот дом до основания, если придется, и…
— Успокойтесь, сэр, прошу вас. Я уверена, что произошла какая-то ошибка.
— Успокоиться? Успокоиться? Моя пропавшая жена, которую два года считали мертвой, ведет здесь, всего в нескольких милях от Лондона, безмятежную деревенскую жизнь, хотя прекрасно знает, что ее ищут, а вы предлагаете мне успокоиться? Позвольте напомнить вам, миссис Джойс, что ваша роль во всем этом граничит с преступлением и что…
— Я не желаю выслушивать ваши угрозы, лорд Хоксуэлл. Когда вы успокоитесь достаточно для того, чтобы вести вежливый разговор, пошлите за мной. Однако я буду ждать вас наверху с пистолетом в руках на тот случаи, если вам взбредет в голову буйствовать и дальше.
С этими словами миссис Джойс покинула гостиную.
Саммерхейз между тем открыл дверцу застекленной горки.
— Тебе надо выпить портвейна. Прекрати метаться по комнате словно демон и возьми себя в руки, Хоксуэлл. Как бы тебе не оказаться ослом.
Но Хоксуэлл не мог остановиться. И не мог оторвать взгляда от потолка второго этажа, куда скрылась эта женщина.
— Если в истории человечества был человек, у которого имелось оправдание быть ослом, так это я. Она сделала меня ослом, так почему же мне не сыграть эту роль? Что я теряю?