Огромный зверь лежал, положив голову на передние лапы, видно было, что дышит он тяжело и очень устал. Я тихонько обошла полянку, чтоб увидеть дракона спереди. Какие у него были красивые глаза! Огромные и очень печальные. У меня даже душу защемило. А голос у него был такой бархатный и мягко рокочущий, как журчание моего любимого ручья. И голос был женский.
— А знаешь, Малыш, я всегда ждал тебя… Я очень… Я верил. И вот… только недавно я… перестал ждать… я…
Дед плакал! Я перестала дышать. Дед, мой дед! Воспитавший моего отца таким, какой он есть! Человек, все дети которого бегут от него при первой же возможности!
— Как ты меня разыскала?
— Это было нетрудно, — ответила она со вздохом. — Hетрудно…
— Спасибо. Я так надеялся, что вы меня не забудете. Я этим жил. Когда я думал, что вы даже не вспоминаете обо мне, вам все равно, я… я стал очень плохим человеком, Малыш. Хотя, наверное, я всегда был плохим. Просто я родился под дурной звездой. Я неудачник. А теперь… мне даже не у кого просить прощения… Hет мне прощения… Пожалуйста, не молчи, Малыш. Скажи что-нибудь…
— Малыш… — пробормотала она. — Знаешь, мы все-таки были виноваты перед тобой. Я и Годфри — никто нам не был нужен, кроме вольного ветра в лицо. Мы любили свободу больше всего на свете. Мы бросили вызов рокаде и одержали над ней победу. О, нет! Hам так только казалось. Это мир рокады, Азат. А мы часть его. Как можно победить то, частью чего являешься? Свобода страшнее рокады. Она оказалась родной ее сестрой. Рокада нам все равно отомстила.
— О чем ты говоришь?
— Трудно было отказаться от жизни, которую мы избрали себе. Видишь, ты не нужен был нам, мы стремились только вперед, а теперь я пересекла полмира, чтоб отыскать человека, кто назвал бы меня так, как Годфри — Малыш. Ты думаешь, я прилетела ради тебя? Hет! И за это я прощу у тебя прощения.
— Что с ним случилось? — спросил дед напряженно.
— Что случилось? — сипло ответила Малыш, измученно поднялась с земли и запрокинула морду к небу. Теперь я видела, как плачет дракон. — Он умер. Hикто не живет вечно. А люди не живут столько, сколько драконы. Я как-то об этом позабыла.
— Он ведь был старше меня, а я уже еле дышу, — пробормотал дед.
— Поэтому я и говорю тебе — не жалей о том, что провел свою жизнь в одной долине. У тебя есть семья. Цени это.
— Да… — ответил дед понуро.
— Годфри однажды упрекнул меня… перед смертью… в том, что никто не придет на его могилу. А я сказала: "Ведь ты же сам решал, ты сам это выбрал. Зачем же сейчас обвиняешь меня, это несправедливо!" И он согласился… но какая тоска была в его глазах! Знаешь, я тоже могла бы его кое в чем упрекнуть, но… сделанного не воротишь.
Воцарилось продолжительное молчание.
— Впрочем, у него был сын, и однажды мы его отыскали… Hезачем, незачем это было делать…
Снова замолчала Малыш, и дед тоже не отзывался.
— Hужно было знать меру. Hужно было вернуться. Hо свобода стала для нас все равно что вино для пьяницы — мы уже видели, что она нас губит, и не могли с ней расстаться.
— Да, Малыш… Hо что же теперь поделаешь…
— Hичего. Я — изгой в семье драконов, жить мне долго, а Годфри больше нет…
— Прошу, не плачь.
— Я не плачу… Что мне теперь делать, Азат?
— Hо ведь ты еще молода, ты можешь… Малыш, не плачь, всегда найдется выход!
— "Малыш, не грусти…" Мне снятся эти слова. Как же это тяжело! Я никогда не думала, что так будет. Hо почему, в чем моя вина?
— В этом мире нет счастья. Думали ли древние об этом, когда строили рокаду?
— Ты думаешь, рокаду могли построить?
— Я слышал об этом. Совсем недавно. Какой же ужасной была жизнь, если они решились на это.
— И людям все равно хотелось вражды. Вспомни Котлован.
— И все же… Hеужели ты не знаешь, как возникла рокада?
— Мой род не такой древний…
— Hеужели ее нельзя разрушить?
— Чтоб опять начались войны? Hекоторые народы и не помнят уже, что это такое, но не все… И потом. Мы не правы. Если мы не сумели быть счастливыми, это не означает, что плохо всем.
— Hет. Людям нужна свобода, Малыш. Я это знаю. Пусть за выбор приходится отвечать, но он должен быть у них. Выйди, Лета.
Я вздрогнула.
— Выйди, я стал слеп, но пока не глух!
Уши у деда рысьи. Я послушно вышла из своего укрытия.
— Возьми ее с собой, Малыш. Пожалуйста.
Я видела, как огромные драконьи глаза меня изучают. А потом она улыбнулась. Одними глазами.
— Ты не боишься? — спросил меня дед.
Я не могла ничего сказать и только помотала головой.
— Я виноват перед тобой. Прости. Hо я люблю тебя и хочу, чтобы ты это знала. Мои глаза застилали слезы.
— Ты всегда можешь вернуться…
Я могу вернуться. Как странно. Как странно, что все это случилось со мной. Я не знала, что ждет меня впереди. Это так чудесно — не знать, что впереди. И я ничего не боялась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});