Тот, что молчаливо уставился на меня, был среднего роста с довольно правильными чертами лица, серыми глазами. Одет был по форме и вроде бы ничего примечательного в нем не было, вот разве что кольцо на пальце… Ну не носят менты такие кольца. Им по статусу не положено, и по зарплате, кстати тоже. А кольцо, надо сказать было знатное: массивное, явно золотое с большим плоским камнем красного цвета (рубин, что ли?).
Второй, мило беседующий с грустным, всем своим видом изображающим раскаянье водителем, был высок, худощав и устрашающ, так как его и без того жесткое с узкими плотно сжатыми губами лицо пересекал жуткий шрам, берущий свое начало под левым глазом и заканчивающийся на верхней губе отчего, казалось губы его кривила презрительная ухмылка. Образ красавчика довершали колючие как иглы зеленые глаза, да собранные в хвост длинные черные волосы. Ну не менты, ей Богу не менты! Не бывает таких ментов, с дорогущими кольцами на руках и длинными волосами на головах. Тут уже и мой водитель сообразил, что эти двое на стражей порядка явно не тянут:
– Удостоверение покажи, – потребовал суровым голосом дядька. Я даже бросила на него удивленный взгляд, надо же осмелел!
Что ответил зеленоглазый, я не поняла, так как в это время сероглазый ткнул в меня кольцом. Даже не кольцом, а камнем на этом кольце. И камень, вдруг, вспыхнул из красного став зеленым. Я опешила.
– Еще одна, – удовлетворительно кивнул головой он и выбросил руку вперед.
И для меня наступила ночь…
2…
Я спала и снился мне сон. Буд-то светит в окно полная луна, да так ярко, что видно все как днем. И исходят от вечного небесного светила волны наподобие морских, плотные, слегка вязкие и так нестерпимо хочется окунуться в них, что я, уступая желанию, бросаюсь в них не задумываясь. И лечу, парю в этой удивительной субстанции и так мне хорошо и здорово, что хочется раскинув руки словно крылья взмахнуть ими и взмыть в высь прямиком к сияющему в небе божеству. Развожу руки, вернее пытаюсь это сделать так как что – то мешает, сминая движение, я, начинаю биться пытаясь разорвать невидимые путы и… просыпаюсь.
В забранное резной решеткой окно бьет горячими лучами солнце. Синеву летнего неба разрывают рыхлые, словно сладкая вата облака. И все. Окошко небольшое, да и находиться достаточно высоко мне с кровати кроме небесной сини ничего не видно. Так, стоп. С кровати?! События вчерашнего дня проносятся перед глазами табуном взбесившихся лошадей. Хотя нет, не лошадей, бизонов, Потому, что рождение воспоминаний приносит острую почти физическую боль и страх, плавно переходящий в панику. Господи, куда ж я вляпалась? Взгляд падает на руки, ну что ж, как и следовало ожидать – связаны. Да не веревкой какой ни будь, а очень даже качественным скотчем, или чем-то на него сильно похожим. Не порвать, не перегрызть, и не перетереть. Вот, блин, одни «не», получаются. Соскользнула с кровати, пробежалась по комнате, отчаянно пытаясь что ни-будь придумать, а заодно, разбавить уже прямо таки зашкаливающий адреналин. А комната-то тоже из категории «не». В смысле небольшая, то-есть, маленькая. Кровать, стол, два стула – вся обстановка, а больше и захочешь, да не вместишь, комнатка же ма-лень-ка-я, просто крошечная. Стены оббиты серо зеленой тканью в мелкий ненавязчивый цветочек, на полу толстый ковер веселенькой расцветки. Мягкий, зараза, ходить, вернее, метаться словно птица в клетке, не удобно.
А паника, дрянь такая, липким потом по спине и ледяной змеищей вползает в сердце. Я замерла и со всей силы вцепилась зубами в костяшки пальцев. Ну же, Таня, думай, думай, дура! Как выбраться думай, как домой вернуться, не хватало еще слезы лить врагам на зависть, себе на жалость. Вырваться надо, любой ценой- надо. Дома Серега один остался, ему потом не объяснишь, что мама- дуреха запаниковала и все силы на сопли да жалость к себе любимой потратила. Ну все, хватит попсиховали и будет, активненько так головушкой поработаем. Боль и мысленный пинок под зад, привели меня в более-менее приличное состояние, адреналин, как тот бобик, сдох, и я, наконец, смогла взять себя в руки и подумать. Подумать, подумать, и так и ничего и не придумать Потому что выбраться из моей клетки было просто не возможно. И, наступив на горло вновь просыпающейся панике, я решительно добавляю «Пока».
Еще раз огляделась. Но теперь внимательнее, впитывая каждую деталь своей тюрьмы. Ага, а это у нас что? Это я про неприметную дверь в стене. Решительно подошла и с силой толкнула. Дверь неожиданно легко поддалась, и я еле сдержала стон разочарования. Всего лишь слепая (без окон) каморка с удобствами. Они конечно никак лишними не будут, поскольку природа медленно, но весьма настойчиво требовала свое, и все же… Призрачная надежда смыться через неприметную дверцу была просто по детски наивна. Не может быть все так просто. Тот, кто столь нагло меня умыкнул среди бела дня, наверняка хорошо подготовился. Я тяжело вздохнула и уступила организму в его уже довольно таки навязчивой просьбе.
Конец ознакомительного фрагмента.