Мадлена присела на подлокотник кресла, в котором сидел ее муж.
— Не придирайтесь к ним. Я не думаю, что эти двое вылазили из кровати в течении нескольких дней. Она усмехнулась, глядя на мужа.
— Они невменяемые.Ты помнишь, как это было.
— Да, я становлюсь сентиментальным, думая об этом! — ответил Грэгор, возвращаясь к своей выпивке. Но Мадлена продолжала хихикать над мужем, пока тот, наконец, не улыбнулся, их взгляд был полон интимности, так что Михаилу пришлось отвернуться.
Он вынул из кармана свой телефон и начал просматривать свои смс-сообщения, стараясь игнорировать их, что бы это ни было. Счастье? Каждый раз, пытаясь оправдать женитьбу и остепенение своих младших братьев, он убеждался, что смог бы обойтись без этих новых драгоценных связей.
Хотя он всегда был одинок, он никогда не осознавал, насколько он отличается от них, пока не увидел своих братьев влюбленными. Он даже представить себе не мог, что свяжет свою жизнь с другим человеком. Эта мысль была для него чуждой и отвратительной, так же, как и перспектива того, что у него вырастит дополнительная конечность. К тому же он ничего не сможет дать жене. Ничего внутри.
Возможно, это было потому, что он родился, чтобы быть князем. Живя жизнью монаха, он мог полностью посвятить себя защите и процветанию семей Восточного побережья.
Мало того, что он был непригоден для женитьбы, у него не нашлось даже существенных причин для необходимости совершить подобное. Его братья могли бы произвести детей, а он сделал бы одного из мальчиков своим наследником. Когда ребенок достиг бы необходимого возраста, он бы сам его всему обучил. Он обучил бы ребенка всему по достижению необходимого возраста. Правда, неимение никаких детей для принца было более чем странно, даже неслыханно. Если бы у Грегори и Мадлены не было бы детей, он взял бы одного из сыновей Алекса. Он подозревал, что теперь, когда Хелена наконец решила обратиться, вопрос ее беременности решится довольно скоро.
Пока он обдумывал эту возможность, Алекс и Хелена ввалились в комнату, как пара пьянчуг. Которые, это было очевидно, были пьяны от крови. На пути преобразования Хелены, они закрепляли свою кровную связь, питаясь друг от друга наедине. Только экстраординарная необходимость могла заставить его отца вытащить их на эту встречу
Хотя он и выглядел довольно худым и с впалыми щеками, однако его темные глаза удовлетворенно блестели. Его длинноногая невеста Хелена, напоминавшая лихорадочную больную, кивнула в знак согласия, нервно нажимая подушечкой большего пальца, недавно появившееся острое окончание на ее правом зубе.
Михаил прошел в центр комнаты, пожал ему руку и посмотрел с надеждой на отца. Ожидание окончено. Окончено – как там, Мадлена его охарактеризовала? Итог мелодрамы близок.
Его отец не двинулся со своего места у огня, и его лицо, как всегда не выражало никаких эмоций. Его мать подошла к нему и взяла за руку. Все это выглядело довольно странно.
К его удивлению, вместо отца, к ним обратилась его мать, еще одна странность, что это происходило не дома, а непосредственно в Зале, который был местом мужских разговоров. Нервы сделали ее английский еще более эксцентричным, чем обычно.
—У меня есть новость. Тебе она не понравиться, я знаю. Но это воля Божья. Значит так и должно быть, да? Даже если мы этого пока не понимаем. Набравшись смелости, она положила руку на сердце и закрыла глаза. Когда она их открыла, она сказала:
—Мне приснилось имя твоей истинной невесты, Михаил Иванович.
Майкл покачал головой, автоматический отказ. Так же точно, как он знал, что солнце взошло, он знал, что во всем мире у него нет защитника.
И почему они говорят ему это здесь, в Зале, а не дома, где его братья узнали имена своих жен. И почему они так мрачны? К чему секретность?
Затем, его мать ответила на все его вопросы.
—Это Алия Адад.
Ее слова были как удар в колено. В тот же момент, отец оказался рядом, держа его за руки, чтобы он не упал. Хотя отцу уже перевалило за сотню лет, его сила могла раскрошить кость. Боль прочистила Майклу мозги.
– Я сожалею, – произнесла его мать, скручивая носовой платок руками. – Но мы в этом уверены.
Майкл мог только глазеть на нее, его губы оцепенели, кровь ревела в его ушах.
Грэгор нарушил молчание.
— Ты совсем, что ли, из ума выжила, ма?
—Грэгор! — сказал их отец. —Не смей так разговаривать с матерью. Сказав это, он опустил Михаила в кресло и всунул ему в руки стакан виски. Был ли этот стакан уже полон и просто ждал момента? Догадывались ли они, какой эффект на него произведет эта новость? Договаривались ли они об этом заранее? Позорил ли он их своей слабостью?
—Пей.
Михаил не пил. Комната гудела от возбужденных голосов его братьев, тихих медленных ответов родителей на их вопросы. Но это был просто шум, сопровождающий его падение в бездну.
Алия.
Даже в шоке его аналитический мозг не отступал.Он снова и снова прокручивал эту мысль, кружа вокруг да около, пытаясь понять…
Как труп в водах темого озера, только одно воспоминание вплыло в его сознании. Теплая летняя ночь. Свет факелов и блеск ножей. Капля крови на ее руке. Ее смех. Его поцелуй.
Он чуствовал вкус кровь Алии. Всего лишь капля и так давно, и теперь она его предназначенная невеста. Иисус Милосердный. Все это время, все эти серые годы, он был предназначен ей.
Правда была порочна.Несправедлива. Ужасающа.
И она преобрела определенный смысл.
Пронзительный свист Хелены прорезал остатки шума. Майкл поднял голову и осмотрел комнату свежим взглядом. За несколько секунд его мир был разрушен и востановлен в новой ужасной форме. Хелена в отчаянии вскинула руки.—Простите. Я здесь новенькая. Пожалуйста, может хоть кто-нибудь мне объяснить, кто эта Алия Адад?—
Ответил его отец —Старший ребенок Принца Зухейра Адада из Морокко—.
– Первая любовь Михаила, – добавила его мать.
– Проклятая гребаная королева, – добавил Грегори.
Майкл стоял. Он точно мог сказать, что всех это удивило, он возненавидел их обеспокоенные взгляды. Он обвел свой семейный круг долгим, пристальным взглядом, предостерегая их от жалости. —Ты должна знать это имя Хелена. Она правит всем Западным побережьем. И мы находимся в состоянии войны с ней.—
Запрокинув голову, он одним глотком выпил свой виски и бросил стакан в камин. Шлейф тлеющих угольков взметнулся в трубу. —Извините.—
Он проследовал в свой кабинет, который примыкал к библиотеке. На стене, за его рабочем столом висел древний флаг Фостинов, с изображением гребня дракона, помещенный в герметичную стеклянную раму. Ему было более тысячи лет, но корочневые брызги крови и следы от огня на хрупком шелке, все еще могли рассказать историю о битве, в которой его предки провозгласили себя повелителями Кабарды. Фостины, так или иначе всегда прибывали в состоянии войны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});