Горница оказалась достаточно просторной, хотя скудным было ее убранство, а именно - табуретка, кресло тисового дерева, небольшой столик и сундук; в очаге не горел огонь, и только белый пепел, оставшийся от нескольких жалких веточек, лежал тонким слоем; но поскольку на дворе стоял июль, значения это не имело.
Гостья уселась в кресло, а бедная женщина осторожно опустила дитя на пол и подошла к незнакомке, и застыла перед нею, словно ожидая приказаний.
И молвила чужестранка:"Горница твоя с виду отнюдь не убога, и не тесна нисколько; а дитя твое, что как вижу я, женского полу, и потому, верно, нескоро тебя покинет, хорошо сложено и собою пригоже. Да и для тебя наступят лучшие дни, как кажется мне; я уж помолюсь о том".
Все это проговорила она голосом ласковым и вкрадчивым, и лицо бедной женщины смягчилось, и очень скоро из глаз ее на стол закапали слезы, но ни слова не произнесла она в ответ. Гостья же достала не три нобля, но все четыре, и разложила их на столе, говоря:"Ло, друг мой, вот три нобля, что я тебе посулила! Теперь они твои; но этот ты возьми и потрать для меня. Ступай обратно в город, и купи мне белого хлеба, да смотри, лучшего; и мяса самого отборного, или пулярку, если найдешь, уже приготовленную и приправленную; а к ним впридачу самого доброго вина, что только можно купить за деньги; и сладостей для твоей малютки. Когда же вернешься ты, мы посидим да отобедаем вместе. А после, вкусив вдоволь и еды, и питья, мы измыслим что-нибудь еще во благо тебе".
Зарыдав, женщина опустилась перед гостьей на колени, но ни слова не смогла выговорить, до того переполнено было ее сердце. Она расцеловала чужестранке руки, и взяла деньги, и поднялась, и подхватила ребенка, и осыпла бессчетными поцелуями тельце девочки там, где его не прикрывали лохмотья, а затем поспешила прочь из дома, вверх по улице и через ворота; а гостья осталась сидеть на месте, прислушиваясь к ее шагам, пока шаги не стихли; теперь тишину нарушали только отдаленный гул рынка да лепет девочки.
Тогда встала гостья, и подхватила ребенка с полу, малютка же отбивалась и плакала, и звала мать, насколько позволяла несвязная ее речь; но чужестранка принялась по-доброму увещевать крошку, говоря:"Тише, милая, ты только слушайся; сейчас мы пойдем и поищем маму", - и дала ребенку леденец из заплечного мешка. Затем она вышла за двери, ласково приговаривая: "Погляди, какой славный ослик! То-то весело мы на нем прокатимся прямо к матушке!"
Затем она уложила дитя в корзину, на мягкую подушку, а сверху укрыла шелковой тряпицей, чтобы девочке было уютно. И взяла она осла под узцы, и пошла своим путем через пустошь к Эвилшо; ибо, как легко можно догадаться, там, где кончались дома и улица, кончалась и утоптанная тропинка.
Шла она быстро и неслышно; только трое прохожих встретились ей по пути; когда же они увидели незнакомку, и поняли, что направляется она к Эвилшо, каждый из них отворотился, и осенил себя крестом, и прошел поскорее мимо. Никто не попытался остановить чужестранку, никто с нею не заговорил, и ни разу не услышала она шагов преследования у себя за спиной. И обедню не успели бы отслужить, как чужестранка уже оказалась среди деревьев со своим ослом, с покупками и с добычей.
Но и там она не остановилась, однако пошла вперед как можно быстрее, дабы оказаться как можно дальше, прежде чем застанет ее в пути ночь. И что бы там не говорили о сомнительных созданиях, что доводилось людям увидеть в Эвилшо, об этой женщине сказать следует, что никто ей в чаще не встретился хуже ее самой.
1*1) Нобль . 0 1- старинная золотая монета, равная шести шиллингам 1восьми пенсам, или десяти шиллингам; имела хождение в XIV-XVI вв. 1(прим. перев.)
Глава 2. А теперь рассказ пойдет о доме у воды.
Четыре дня брели они по лесу, и ничего не случилось с ними в пути, о чем бы стоило рассказать. Ведьма (ибо именно ведьмой оказалась чужестранка) кормила похищенное дитя досыта и в должное время, и порою ласкала малютку, и приветливо с нею разговаривала; а порою вынимала ребенка из корзины и сажала верхом на осла, и таким манером осторожно поддерживала; а порою, когда случалось путникам набрести на поросшие травою и цветами поляны, колдунья спускала девочку на землю и давала вволю побегать, пособирать цветы и ягоды. Кому горе, а малютка радовалась, столько всего нового и дивного встретилось ей в лесу.
Наконец, на исходе пятого дня, когда уже долго пробирались они сквозь густую чащу, меж дальних стволов забрезжил смутный свет, что разгорался все ярче и ярче, словно новый, залитый лучами мир лежал впереди. Туда и направились путники, и очень скоро, еще до того, как солнце село, вышли к берегу, далее которого до самого горизонта простиралась бескрайняя водная гладь, как если бы глазам странников предстал океан, - только вода была пресной. Однако же менее чем в полумиле от берега виднелись два островка, как это бывает в соленых морях; один из них, зеленый, в изобилии поросший кустами, невысоко поднимался над водой; другой же, к востоку от первого и ближе к берегу, высился бесплодной скалою.
Там, где кончался лес, от опушки до озера раскинулась великолепная травяная равнина, - местами она достигала целого фарлонга* и более, местами заметно суживалась, а кое-где деревья подступали к самой воде. Выйдя из чащи, путники оказались на самом широком участке равнины: там протянулась изрядная полоса зеленого дерна в форме недавно народившейся луны; позади частоколом ограждал ее строй деревьев, к югу лежало озеро, а лес - к северу. Тут и там виднелись огороженные клочки возделанной земли: здесь колосились высокие зеленые стебли пшеницы; однако большая часть равнины являла собою благоуханный луг, и паслось там славное стадо коз, а впридачу к ним пять коров и бык на привязи. Через весь луг струился прозрачный ручей, и, петляя, убегал к озеру, а у самого русла ручья, в двух полетах стрелы от воды, высился холм, - там-то, среди овощных грядок, и стоял домик, сложенный из крепких бревен. Прямо перед домом крутой берег озера, обрываясь, переходил в отлогий плес, и медового цвета песок языком вклинивался в луговую траву.
Колдунья направилась прямиком к двери помянутого дома, словно здесь и жила, а именно так оно и было. Она распахнула дверь, и сняла с осла поклажу, а в первую очередь спящую малютку; ведьма растолкала девочку, и внесла в дом, и благополучно опустила на пол; и не обращая внимания на ее плач, принялась хлопотать по хозяйству: разжигать огонь, доить козу и накрывать на стол. Закончив дела, она досыта поела сама и накормила ребенка; и никогда впредь не скупилась она на еду для девочки, как бы ни тиранила ее в остальном.
1*1) 1 фарлонг - 201.17 метров. (прим. перев.)
Глава 3. О магическом перевоплощении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});