- Здравствуйте. Наверное, вас, - я приветливо улыбнулась. - Вы звонили мне насчет
дома? Вы простите, я по телефону не успела представиться и спросить ваше имя. Я
Виктория, можно просто Вика.
- Да-да, это я вам звонила, - ее губы дрогнули в нерешительной улыбке. - Меня зовут
Эльвира Николаевна. Пойдемте, Вика, я заняла очередь, и она вот-вот подойдет. А пока я
вам расскажу все.
В коридоре нотариальной конторы мы пристроились в сторонке ото всех и Эльвира
Николаевна, чуть помедлив, заговорила.
- Вика, я действительно хочу подарить вам дом. Вы не удивляйтесь, - она приподняла
руку в ответ на мою попытку вклиниться с вопросом. - Я вам сейчас опишу ситуацию, а вы
решите, нужен ли вам этот дар. Дом очень старый, точнее даже совсем древний. И
откровенно говоря, это скорее развалины. Жить в нем сейчас вы вряд ли сможете. Там
нужно делать ремонт и приложить немало сил, чтобы привести его в порядок. Но дело в
том, что сама я это сделать не могу в силу своего возраста.
- А ваши дети не будут против, что вы его отдадите? - я дождалась паузы в ее словах.
- Нет. Мне этот дом достался от бабушки, и его должна была в свою очередь
унаследовать моя внучка. Сама я в нем никогда не жила, только проверяла регулярно,
стоит ли еще, да платила налоги. Дом, как я уже говорила, очень древний и передается в
нашем роду только по женской линии. Мужчина не может им владеть и это
задокументировано. Но... - она горестно вздохнула. - Внучка погибла вместе с моим
сыном и его женой в автомобильной аварии. Я совершенно одинока, и оставить мне его
некому. Квартира уйдет государству по договору, а вот дом мне не хотелось бы бросать.
Слишком давно он был в нашей семье, и когда я увидела ваше объявление, то подумала,
может, с вами он обретет вторую жизнь? Вы молоды, решительны, раз не побоялись дать
такое странное объявление. И я понадеялась...
- Мне очень жаль, - я немного растерялась от такой исповеди. Было неловко, и я не знала,
что принято говорить в таких ситуациях.
- Ничего страшного, Вика, - Эльвира Николаевна улыбнулась уголками губ. - Это все дела
давно минувших дней. Я уже очень много лет живу одна, но сейчас... Врачи дали мне
совсем немного времени, и я пытаюсь уладить все свои земные дела. Но как раз поэтому
вынуждена торопить вас с решением.
- Я согласна. И постараюсь в меру своих сил привести его в порядок, - я улыбнулась ей в
ответ.
- Насчет денег вы не переживайте, Вика. На тот свет с собой все не заберешь, поэтому я
открою на ваше имя счет в банке, на который будет переведена сумма, достаточная для
ремонта. От вас мне требуется только согласие и обещание, что сделаете все, что в
ваших силах, чтобы дом не развалился. Если не захотите в нем жить - ваше право. Я
понимаю, что вы девушка молодая, и привыкли жить в городской квартире, судя по
вашему облику. Но хотя бы просто отремонтируйте его, чтобы он стоял и дальше. А
потом, со временем, передайте его во владение вашей дочке или внучке. Ну, или как я,
какой-то девушке. Но ни в коем случае не мужчине.
- Хорошо, я согласна, - повторила я. - Что от меня требуется?
- От вас - только паспорт. Сейчас мы заключим договор дарения и откроем в банке на
соседней улице счет на ваше имя. И я сразу же переведу на него деньги, о которых мы с
вами говорили. Из них же вы будете брать средства на погашение налогов и
обязательных платежей. У вас есть возможность немного задержаться с обеденного
перерыва?
- Гм, хорошо, я договорюсь с начальником.
- Вика, поверьте, мне действительно осталось очень мало времени, и я тороплюсь
успеть.
Вот так мы и поговорили. Нотариус со слов Эльвиры Николаевны оформил договор
дарения. Все документы на дом у нее оказались с собой и были полностью готовы к
сделке. От меня потребовалось только прочесть его и подписать. По договору я с этой
минуты становилась единственной хозяйкой дома номер семь в Малом Вронском тупике.
Со своей стороны я обязалась соблюдать условия договора. А именно: осуществить
ремонт строения и прилегающих построек за счет средств, переданных вместе с домом;
оплачивать в бюджет все положенные коммунальные платежи, налоги и сборы; следить
за ним все время своего владения им и не забрасывать; а так же когда-нибудь передать
его в наследство или дар другой особи женского пола. Ну, это если по-простому, переведя
с юридического языка на человеческий.
В отделении банка по соседству мы быстро открыли на мое имя счет, и на него
немедленно поступили денежные средства. Я была впечатлена, сумма оказалась
действительно внушительная. Только у меня закралась мысль, в каком же состоянии дом,
что требуется столько денег на его ремонт? Или это не много? Откровенно говоря, в
строительных и ремонтных работах я полный профан и даже приблизительно не знала, с
какой стороны к этому подступиться. Тогда же я получила на руки весь пакет документов,
и мы распрощались с Эльвирой Николаевной.
Она пожелала мне удачи и еще раз выразила надежду, что такая смелая и решительная
девушка как я, сможет, наконец, заняться домом и вернуть его к жизни. Я не стала
комментировать ее слова. Не хотелось пожилого человека расстраивать, что это не я
такая смелая и решительная, а всего-то был глупый первоапрельский спор.
Забегая вперед, скажу, что больше я не успела поговорить с Эльвирой Николаевной ни
разу. Я позвонила ей через четыре дня, но... Сухой мужской голос сообщил, что она
умерла четыре дня назад поздно вечером и вчера была захоронена. Вот так.
РАЗГОВОР НА ФОРУМЕ В КОНЦЕ АПРЕЛЯ 2013 ГОДА
Колибри: Народ, привет. Кто еще помнит наш спор с Ветром?
Авантюристка: О, Колибри. Давно тебя не было. Как раз месяц на исходе. Ну и как?
Колибри: Да вот, собственно, хочу отчитаться.
Ветер: И?
Колибри: Ветер, ты не поверишь! Пять дней назад я стала обладательницей дома. Мне
его подарила милейшая женщина. Точнее, если уж быть откровенными, скорее оставила в
наследство. Но сам факт!
Ветер: Ничего себе! А ты не верила. Ну? Я жажду подробности и свою законную бутылку
Асти Мартини!
Колибри: Да я сама в шоке. От меня требуется его отремонтировать, и даже средства на
это выделили.
Соль: А что за дом-то? Где?
Колибри: Малый Вронский тупик, дом номер семь. Я, правда, туда еще не ездила.
Понятия не имею, что он из себя представляет. Вот как раз во время майских праздников
планирую его осмотреть. Ветер, может, и ты подъедешь? С меня бутылка.
Ветер: Хм. Колибри, знаешь, похоже, вы с Авантюристкой были правы. Отдают только то,
что самим не нужно, а выбросить жалко.
Колибри: Это ты к чему?
Ветер: Колибри, ты только не расстраивайся, но это не дом, а полуразвалившаяся халупа.
Я знаю это место.
Колибри: Ну во-о-от! А я-то обрадовалась. Эх...
Ветер: Я прощаю тебе бутылку. Выпей ее сама, чтобы немного подсластить
разочарование. И успехов. Ремонт у тебя затянется.
ГЛАВА 2
Я расстроилась по поводу своего неожиданного приобретения, погоревала чуток, а потом
решила, что реалии жизни никто не отменял. И я с самого начала знала, что богатую
виллу мне просто так никто не подарит, а потому и горевать нечего. Может, когда-нибудь в
старости, когда смогу восстановить доставшуюся мне рухлядь, я буду пить чай с внуками
на террасе и рассказывать им эту историю.
На этом приятности закончились, но не неожиданности. Первая неприятная новость была
от квартирной хозяйки, которую она принесла мне на следующий день. Ну, вот хоть бы раз
что-то хорошее сообщила, например, что ставит сюда ванну джакузи, или посудомоечную
машину, мол, пользуйся квартирантка во все свое человеческое удовольствие. Но, увы...
Квартплата поднималась со следующего месяца, и теперь сумма ее равнялась моей
зарплате. Новость была сногсшибательной в прямом смысле. Я плюхнулась на табуретку,
долго печально и укоризненно моргала глазами на мою квартирную хозяйку, но она была
непреклонна. А посему, мы договорились, что я доживаю май месяц, в оплату которого
уходят деньги, оплаченные авансом в залог в самом начале нашего сотрудничества. А с
первого июня квартира должна освободиться.
Следующая новость, не менее сногсшибательная, но гораздо более разрушительно
повлиявшая на мою неокрепшую психику, была от моего начальства. Наша контора
закрывалась, а нам надлежало срочно писать заявления об уходе. И с завтрашнего дня
мы были вольны как птицы. После нее захотелось кинуться на директора с
подвываниями: 'Шеф! Усе пропало!'
Нет, можно было, конечно, и поспорить, пригрозить, потребовать компенсацию за сколько
там полагается по закону за сокращение, но... Но все прекрасно все понимали. И всем
были нужны деньги и новая работа. А потому мы написали заявления об уходе,