Закатный океан
20 день Первой весенней луны 1293 г.
О, боги Всеблагие, как же мне скверно! Однажды я собственными руками придушу этого ядовитого книжного червя, этого шадизарского проходимца, так умело рядящегося в светлые ризы советника его величества! Этого архиплута, вовлекшего благовоспитанного молодого волшебника в немыслимую и гибельную аферу!
Погоди, придержи лошадку, еще каркнет твое время, ошибка природы! Обычным превращением в жабу ты, Хальк не отделаешься, клянусь Сетом Змееногом! В крысу! Только в крысу! Корабельную!
Однако, хуже всего то, что означенной корабельной крысой ныне являюсь я сам – Тотлант Луксурский, придворный волшебник короля Пограничья, временный советник по вопросам магии короля Конана Аквилонского, член гильдии Магов Алого Пламени Равновесия и прочая, и прочая.
Во-первых, мне мокро. И солено, ибо брызги морской воды, перелетающие через низкий борт парусного дракона отнюдь не имеют вкуса пуантенского вина. Во-вторых, — холодно: мы же в Полуночных морях, а дракон искусно лавирует меж огромных плавучих льдин. В-третьих: вот это самое «в-третьих» я бы охотно обменял на тысячи других самых разных неудобств, и обязательно приплатил бы. Золотом.
Морская болезнь! Неизлечимая, выматывающая, морская болезнь злобно вцепилась в меня тысячами своих зубчиков-терок и терзает, грызет, изводит... Второй день сплошных мучений. Еда незамедлительно возвращается обратно, стоит лишь скушать маленький кусочек лепешки с рыбой; в голове — такая муть, что самый запойный пьяница покажется рядом со мной убежденным трезвенником. Руками-ногами двигать могу, да вот только двигаются они в прямом противовесе с моими желаниями.
Таким образом, сейчас я полулежу возле борта дракона и пытаюсь созерцать окрестности — единственное, что остается делать!
Вот, пожалуйста, Конан, Темвик (тоже совершенно не морской человек, замечу), племянник кунуга Хререка Сигвальд да пара вояк-вези дуются себе в кости и хохочут так, что моя уставшая голова скоро развалится на тысячи осколков, которые уже никогда никто не соберет воедино...
Одно радует: сволочь Хальк терзается не меньше моего. Месьор тайный советник утром все платье изволил заблевать: штормить начинало, вот и не удержал господин библиотекарь свой завтрак в ненасытной утробе... Теперь этот пройдоха-кладоискатель завернулся в огромное одеяло из медвежьей шкуры и тихо стонет. Поделом — хотел попутешествовать да отдохнуть от городских сует? Извольте наслаждаться морской прогулкой, господин барон!
— Попить хочешь? Горячего? Поможет, обещаю, — ко мне подошла Тюра, дочка нашего ярла Торольва, одного из помощников Конана. В руке — источающая пар деревянная кружка.
— Что это? — простонал я.
— Можжевеловая настойка с медом, — Тюра присела, и вручила мне теплый сосуд. – Не страдай ты так, глядеть больно! Неужели у вас, волшебников, нет никаких заклинаний от морской болезни?
— Если и есть — я их не знаю. Тюра, пойми — я впервые в жизни оказался на настоящем корабле! Морском! По рекам, бывало, па паромах, на плоскодонках плавал, а тут... Качает. И вообще противно.
— Привыкнешь, — бессердечно сказала Тюра, вливая в мои бесчувственные губы горячий сладкий настой. — Мы — нордлинги, зингарцы, аргосцы, шемиты — посмотри сколько людей живут морем! А у нас есть легенда, будто первые люди вышли на сушу именно из океанских волн.
— Если так — то это точно были не мои предки, — попытался отшутиться я. Удивительно, но принесенное Тюрой пойло слегка утихомирило бурю в моем желудке. Даже в голове прояснилось! Прогуляться по палубе, что ли?
Нашу флотилию (поименованную Конаном «великой армадой») составляли пять крупных судов. Два длинных, хищных боевых дракона под полосатыми парусами, и три кнорра — крутобоких вместительных судна, на которых перевозили наших лошадей. Шли корабли под вымпелами конуга Хререка, сына Торгрима — известного на побережье морского волка, не брезговавшего ни пиратством, ни торговлей, ни китобойным промыслом. Первый вик-поход после зимовки в Рагнарди оказался удачным – Конан и Геберих, командир дружины вези, щедро заплатили за перевозку на Остров, а если экспедиция окажется удачной — воины Хререка получат десятую часть добычи.
Цель, установленная Хальком — остров Вадхейм, крупный и изрезанный фьордами. Якобы именно там и сложились Нифлунги царя Тразариха, обладатели легендарного несметного богатства. Идти под парусом до острова — три с лишком дня, Вадхейм находится далеко в океане, на самой кромке Ванского архипелага. Хререк, бывалыймореход, объяснил, будто на Вадхейме никто не живет. Была там, много лет назад, рыболовецкая деревушка, но ваниры позже перебрались на материк, обосновав переселение тем, что «Вадхейм — дурное место».
— А и верно люди говорят, дурное, — гудел конуг Хререк, рассказывая нам с Конаном о Полуночном океане и особенностях мореплавания. — Возле острова много встречных течений, водовороты... К берегу можно подойти только в определенных местах, но знаю я там одну бухточку, укрою корабли от Океана.
— Каков остров из себя? – поинтересовался Конан. — Плоский, гористый?
— И равнин, и гор хватает. Вадхейм большой — из края в край за два дня на лошади проедешь, а то и больше. Лесов много — там теплое течение из океана, с гор лишь один ледник сползает. Потом течение к Полудню уходит, а возле Пущи с другим сливается и идет дальше, к Зингаре и Барахас. Нам сейчас плавучих льдов следует поостеречься — весна, от больших ледников на Полуночи откалываются ледяные глыбы и идут в океан...
— А морские чудовища? – заинтересовался Темвик? — Там рыбы-змеи какие, осьминоги, кракены, акулы?
— За борт глянь, — усмехнулся в густые сивые усы Хререк, — вот тебе самое натуральнейшее морское чудовище. Мы этих зверюг дружиной морского бога Ниорда именуем — такие же океанские воители-бродяги, как и мы. Темные забортные воды бороздили поднявшиеся к самой поверхности огромные черно-белые животные, очень похожие на рыб. Острый плавник на черной спине, ярко-снежные овалы над глазами и белые бока. Некоторые твари оказались длиной едва не в половину дракона конуга Хререка.
— Знакомые бестии, — кивнул Конан. — Кит-убийца. Я их еще по Полуденному побережью помню. Сильный и благородный зверь... Скажи, Хререк, когда прибудем?
— Завтра к рассвету будем ввиду острова, — отозвался старый асир. — Разгрузимся, и начнем искать твое сокровище... Отдыхайте. А за морем и судном я присмотрю, Конан-конуг:
— Тотлант, ты живой? Может, покушаешь чуток?
Где-то под грудиной у меня сжался тугой слизистый ком, мигом попросившийся наружу. Лишь неимоверным усилием воли я загнал мерзкую субстанцию поглубже и укоризнекно посмотрел на добросердечного Темвика. Вот уж у кого луженый желудок!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});