Читать интересную книгу Мышление. Топологический материализм - Александр Иванушкин

Понятно ли, что описаны крайние, пограничные ситуации? Они, повторюсь, не противоположности, а рамки, в которых пребывают все наблюдаемые случаи состояния «глаза в ничто» (от крепко зажмуренного, до распахнутого настежь). Первый выбор (зажмуриться или смотреть) только что возникшего ума решает многое в его дальнейшей судьбе.

Выбор этот свободный ум совершает в момент между «ничего нет» и «все есть». Останется это «осязание границы» постоянным фоном роста или быстро выродится в бессознательный «топологический кирпичик» и только. Ясно ли, что мышление, как добыча того, чего не было – плод сосредоточения ума на том, чего нет?

Не важно, заходится ли ваш младенчик от страха, глядя в ничто, или пребывает в прострации созерцания, глядя туда же. Важно, отвернется он от единственного шанса на мышление или нет. Выбор его абсолютно свободен, потому что совершается задолго до того, как окружение сможет как-то на него повлиять.

Если окружение искренне привержено современной «научной» модели (живет в псевдомире), а дитя «не зажмурилось», в мир вылупляется мятежная неудовлетворенность. Заученные неубедительности для зрячего ума не повод повторять их в сладкой дреме «для сугреву», а повод вопрошать: «Что за дремучая хня?» или «Неужели этих тавтологий вам достаточно?»

Ознакомившись же с «метафизической» составляющей накопленного человечеством, такой ум быстро выбирает максимально отвечающую его «непрерывному пограничному опыту» конфессию/мировоззрение (дает Имя своему ничто). И тем совершенно свободно и осознанно дает Ему право участия в актах своего мышления.

Какое Имя свободно выберешь – такое участие и получишь. Это как, стерев кеды по колено, добраться до крутой тачки, в бардачке которой записка: «я твоя, пока ты едешь вперед». Довольно тусклая метафора встречи с Богом, простите, но, тем не менее, существует два вида мышления. Частное (изобретаем велосипед) и соборное (нормализованное традицией).

Соборное опаснее, так как лезвие тоньше. Ребята с одной его стороны, тянут все подряд за уши к заранее известному результату (это кажется им «верностью», но мышлением, к несчастью, не является). Ребята с другой, продолжают изобретать велосипед (их умы, освоившись с традиционной терминологией, по сути остались совершенно чужими традиции).

Что значит «умы остались чужими традиции»? Это значит, что догмы приняты, но не осмыслены (заучены некритично, не стали онтологическим основанием мировосприятия, остались мертвой, хоть и «священной» абстракцией, не имеют за собой конкретного «не абстрактного» осязательного опыта).

Приобретя «определенные сердечные устремления» (предвзятости), уйма народа не стала совершать «адекватные этим устремлениям акты мышления». А зачем их совершать? А затем, что согласие ума и сердца называется «целомудрие». Да и «сводить ум в сердце», когда он не видит, куда его «сводят», болезненная, порождающая «одиозный внутренний конфликт» хня.

Тотальное зависание в «полуформальном» состоянии – результат дефицита мышления, такой поплавок меж сердцем и умом (не нырнешь, не взлетишь – теплохладность). Но все состояния человека – плоды его свободного выбора, потому громы-молнии метать можно, да бесполезно.

Совершим просто несколько базовых актов мышления нормализованного традицией. Попытаемся умозреть (осязать) некоторые «метафизические абстракции», как живой предметный опыт, как конструктивные особенности мира, как «снег, забор, кота и Солнце».

Например, две позиции – «Бог вне созданного Им мира» и «Бог всеприсутствует, имеет прямой доступ к каждой точке созданного Им мира» порождают в умах не желающих мыслить (не желающих смотреть в то, чего «нет») умозрительного мутанта по имени «Божественные энергии».

Почему мутанта? Потому, что «энергия» – краеугольное понятие псевдомира, черепаха несущая на себе небоскреб современного трехмерного знания. И вот ум привязанный к «собственной адекватности в псевдомире» срывается с кромки лезвия «мышление в традиции» и летит в пропасть компиляций (самообмана).

Что делает ум имеющий опыт честного (бесстрашного) мышления? Он внимательно смотрит в «ничто» между двумя утверждениями («Бог вне» и «Бог везде») и ангел дарует ему синтез: «Физический мир устроен вовсе не так, как тебя учили. Все в нем (и ты, и я) прижато вплотную к его (мира) отсутствию, каждой клеткой распахнуто во вне».

Как дарит ангел? Мгновенно. Что дарит ангел? Мысль, которая есть осязательное ощущение (живой опыт). На что уходит время? На перевод в слова живого самоощущения (ум в сердце, пашут оба, делают одну работу, в мир приходит топологический материализм).

Пыльная абстракция «Бог ближе яремной вены» становится простым рациональным (неотменимым), топологическим фактом, как «снег, забор, кот и Солнце». Как бы это ни звучало, но мир становится прозрачнее (меняется) только для того, кто мыслит (смотрит в ничто). Что с этим делать каждый свободный решает сам.

(3)

Акт мышления из предыдущей части озвучен в терминах традиции (Бог, ангел дарует и т. д.) Но традиционным его делает вовсе не терминология, а, исключительно и только, готовность менять взгляд на мир, сохраняя традицию. Попытка совершать обратное (искать в традиции щели, забившись в которые можно взгляд на мир не менять), называется «профанация».

Неизбежно, честное, последовательное (рациональное) традиционное мышление порождает «топологический коллапс псевдомира». Трехмерный детерминизм из «цельной жизни» превращается в «более-менее значимую часть жизни». Человек зависает и качается поплавком на границе сред.

Многохитрое человечество научилось жить непоследовательно, с разделенным сердцем и разделенным умом. Факт наличия «физики» и «метафизики» одновременно в одной здоровой голове давно никого не смущает (принимается за норму). Можно назвать это «вязкость сердца» или «обморочная нерешительность мысли».

Свободный выход всегда свободен. Можно закрыть глаза на традицию (если сердце позволит), а заодно и на всю «не традиционную метафизику» и деградировать в «позитивиста». Почему позитивист = деградант? Потому, что мышление в позитивизме невозможно.

Возможна его (мышления) имитация биомеханизмами, более-менее удачные «притягивания за уши» наблюдаемого к «предположениям принятым за истину». Неуклонное вырождение публичной мыслительной деятельности последнего полустолетия связано исключительно с социальной (экономической и политической) победой позитивистов.

Первое, на что закрывают глаза отказавшиеся от «метафизики», это «мое до качественное я». Элемент, наличие которого является, собственно, необходимым условием существования личности – чистая «метафизика» (нет его в трехмерном псевдомире и ни какая биохимия не является его носителем).

То есть в позитивизме «я», это набор качеств (то, что есть). Эта свободная самокастрация оставляет человека один на один исключительно с «тем, что есть», лишает его шансов пялиться в «то, чего нет», то есть выключает способность мыслить (добывать то, чего еще не было).

На втором шаге, когда сердце уже «прикипело» к простоте механического восприятия, позитивист теряет фантазию (воображение) и способность сопереживать. А чего ждать, когда люди массово и свободной волей отрывают себя от тотально общего «нульмерного, до качественного я»? Только биороботизации (обезличивания).

Некоторое количество населения планеты уже прошло этот путь. Вернемся же к вязкой нерешительности ума содержащего в себе, в удобных на данный момент пропорциях, «физику» и «метафизику» одновременно. Такой ум обладает потенцией мыслить (еще свободен). Можно назвать его состояние – «затянувшийся ремонт».

Рассмотрим другую крайность. Отчаянный прыжок в ничто, как в «Источник всех источников» или полный (абсолютный), отказ видеть причины в «физике». Ум починивший себя таким образом находит в мире только Божий промысел (свободную волю Бога) и в великом (глобальном) и в малом (в быту).

Трехмерная биохимия становится просто следствием того, что она воплощает, то есть причины всего перемещаются за грань восприятия. Возня с обустройством в трехмерье становится уделом слабых духом, чем-то несущественным и даже предосудительным (для себя).

Вот Павел Обнорский, ученик Сергия Радонежского, перед основанием собственного монастыря живет три года в дупле липы, в абсолютном удалении от людей. А это, простите, Комельские леса (ныне Вологодская область). Северо-Запад Руси, три зимы без огня. Какая у него была биохимия?

А ровно такая, какую обустроил ему Создатель и Содержатель всех биохимий. Можно назвать это ответом Бога на абсолютное доверие. Совершенно свободный выбор человека (доверить себя Богу без оглядок и страховок) получил совершенно свободный ответ Абсолюта (сохранение жизни в условиях для жизни не предназначенных).