Я помню время, когда советские историки должны были трактовать упадок античности по-марксистски, т.е. как последствие экономических изменений — они трактовали его как экономический кризис, прежде всего как кризис сельского хозяйства. Параллельность нашего времени и периода упадка античности выражается даже в таких деталях, как какое-то демонстративное, почти хулиганское выпячивание противоестественных сексуальных отклонений. Так, у Гомера нет об этом ни слова. Но, например, у Платона в "Пире" Алкивиад совершенно спокойно рассказывает, как он пытался вступить в подобную связь с Сократом. В римскую же эпоху, кто только об этом не писал: апостол Павел, Светоний, Лукиан, Петроний и т.д. А в современных США супруга президента Клинтона и нынешний министр иностранных дел, будучи сенатором от штата Нью-Йорк, отказалась участвовать в традиционном шествии в день Святого Патрика в Нью-Йорке, так как организаторы не согласны были включить в него представительниц общества лесбиянок, но зато она приняла участие в "параде лесбиянок". Есть много таких примеров, показывающих полное совпадение черт нашего времени и периода упадка античности — они собраны в моих работах, напечатанных в журналах "Москва" и "Наш современник" и перепечатанных в сборниках "Зачем России Запад?" и "Мы и они". Они показывают, что сейчас мы переживаем не рядовой момент истории, а критический период смены цивилизаций.
Под конец я хочу еще раз остановиться на волне "протестов" в нашей стране. Они вызваны, как мне кажется, тем, что молодежь видит: ее место в жизни просто не предусмотрено, независимо от исхода голосования. И ведь это при полном торжестве демократии! То есть, если я прав, то молодое поколение сталкивается с тем фактом, что подача большинства голосов за определенного кандидата еще не является достаточным условием для выполнения воли большинства. Сталкивается с основным принципом современной демократической системы. Политическое устройство, называемое демократией, возникло в Древней Греции в небольших городах-государствах. Тогда, например, многие посты в государстве распределялись по жребию, очевидно, это было возможно лишь при небольшом числе свободных граждан. После этого в Европе XVII в. возникла совсем другая политическая система — представительная демократия, основанная на выборах. Постепенно для ее обозначения укоренилось слово, обозначавшее древне- греческую политическую систему, но сначала ясно виделось это различие. Так, Жан-Жак Руссо писал, что при теперешней политической системе народ свободен лишь один день, "когда он выбирает правительство". Сейчас все более становится очевидным, что политическая система, основанная на голосовании, есть форма правления транснацио- нальных компаний, а не всего населения. Об этом много фактов содержится в книге Хантингтона "Кто мы?", написанной в 2004 г. и в этом же году переведенной на русский язык. В ней автор дает набросок того космополитического слоя, который является сегодня "правящим классом" — и на Западе, и у нас в России. На Западе, как он говорит, их называют "золотыми воротничками" и "космократами". Он оценивает их число в 20 миллионов человек — это из населения Земли в 7 миллиардов. Бoльшая их часть — американцы. По-видимому, это первая попытка как-то очертить современный "правящий слой". Он имеет вполне определенную идеологию — идеологию, которую развивают и внедряют в сознание остального человечества СМИ.
История как бы поставила эксперимент, чтобы определить, какой строй эффективнее: основанный на страхе и прямом подчинении или на обмане населения при помощи СМИ. В результате их конкуренции оказалось, что второй способ эффективнее. Надо вспомнить, что и в СССР была видна неуверенность, именно она лежала в основе попыток имитировать систему выборов внутри политической системы, основанной на всеобщем подчинении. Имитация была очень примитивной, с одним кандидатом на одно место.
Надо думать, что будущие политики учтут результаты этого эксперимента. Так что будущее, видимо, принадлежит среднему пути, сочетающему обе исторические тенденции.
"ЗАВТРА". В одном из выступлений на радио вы говорили, что элементы психологии "малого народа" (комплекс избранности, взгляд на народ как на материал, причем, всегда плохой материал, и др.) неизбежно зарождаются в любом правящем слое, как средство самооправдания, и приводили в пример помещиков-крепостников. Но сейчас вы, если я правильно понял, внесли принципиально новое дополнение в теорию "малого народа". Получается, что эти отдельные элементы постепенно развиваются и к концу жизни цивилизации весь правящий слой становится "малым народом"?
И.Ш. Факты о том, что вырабатывается какая-то психология, аналогичная психологии "малого народа", и раньше фигурировали в разных сочинениях. Например, в статье научного редактора журнала "Вопросы национализма" С.Сергеева в первом номере этого журнала. Из этого, конечно, вытекает, что правящий слой сейчас является "малым народом", а не содержит "малый народ" в виде своей части.
"ЗАВТРА". Последний вопрос. Вы проводите аналогию гибели античной цивилизации с положением современной европейской цивилизации, частью которой сейчас является и Россия. Но ведь крах и разложение той цивилизации сопровождались всплеском творческой активности на востоке Римской империи, который привел к появлению уникальной византийской цивилизации. Есть ли аналогии в современном мире и с этим процессом?
И.Ш. В одной из статей, напечатанной в газете "Завтра", я формулировал мысль, что у нас ситуация больше всего схожа с Иваном Калитой, которого невозможно было понять — что же он такое? Верный раб хана, который старается добыть ему побольше "выход" из Московского улуса, или же он готовил, за пятьдесят лет ещё, Куликовскую битву? Я думаю, что и он сам бы не смог на этот вопрос ответить — это, в значительной мере, зависело не от его отношения, а от действий его потомков. Мне кажется, что сейчас такое положение во всем мире, и особенно в нашей стране. И я думаю, что роль интеллигенции — показывать выход из этого положения. Роль интеллигенции заключается в том, чтобы ставить четкие задачи перед властью страны, требовать действий, а не слов. Например, до сих пор отсутствует определенная точка зрения о русском характере Севастополя. Потому что один раз русские национальные чувства уже были использованы в Великой Отечественной войне за счет уступок, которые носили, в общем-то, внешний характер. Имевшие какой-то положительный характер действия были взяты назад после выигранной войны.