Сын нерешительно остановился, но отец уверенно взмахнул секатором и двинулся вперед, в лабиринты огромных пыльных кожухов - на запах. Высоко над проходом между кожухами тянулась проволочка. Hа ней сушились заботливо развешанные гроздья тушек. Внизу на расстеленной фольге лежали измельченные конечности, и отдельно - бошки. Тут же стоял самодельный крематор - чашка с остатками пепла. А рядом валялась и лопатка для вкапывания. Отец замер. Брезгливо огляделся и сорвал с ближайшего кожуха здоровенный лоскут защитной пленки. Завернул в нее все хозяйство и двинулся дальше с этим узлом и секатором наперевес. И сразу же, обогнув кожух, увидел само гнездилище.
Широкая щель между аккумулятором и бортовой обшивкой была со всех сторон надежно огорожена поблескивающими щитками силового поля. Внутри стояла здоровенная лабораторная лунка с желтоватой водой - отец вспомнил, как давным-давно мама жаловалась на ее пропажу. Рядом с лункой возвышалась автоматическая кормушка-дозатор белково-углеродного типа видимо, позаимствованная из зверинца. Повсюду на полу валялись хлопья мятого строительного синтепона. А у самой дальней стенки, откуда пронзительно несло аммиаком, испуганно жались крохотные пятипалечники живые, голые. Их было здесь с полсотни. Отец долго смотрел на них с высоты своего роста. Так долго, что один зрелый пятипалечник осмелел, выскочил вперед и быстро стал выкладывать из кусков синтепона импровизированный круг на полу. Затем встал в центре, замахал конечностями и завибрировал воздухом. Постучал конечностью по полу, постучал по своей голове, воздел обе конечности к отцу и оглянулся на остальных.
- Правда, прикольно? - послышалось на самой умильной телепатической волне.
Отец обернулся, с трудом сдерживая гнев, и сын осекся.
Пятипалечник снова заверещал, а затем опустился на колени и замер, одну конечность прижав к груди, а другой указывая вверх.
- Какая мерзость! - с чувством произнес отец, взмахнул секатором и двинулся сквозь силовое поле.
Пятипалечники пронзительно завибрировали. Сын развернулся и покатился прочь, к лифту. Позади раздавался ритмичный хруст, вибрации пятипалечников стихали одна за другой, пока не остался последний источник дребезга. Он звучал еще долго - то усиливаясь, то захлебываясь. Hаконец оборвался и он. Вскоре появился отец с туго завязанным узлом.
- Куда?.. - печально спросил сын, когда они поднимались в лифте.
- Естественно за борт! - отрезал отец, взмахнув узелком.
- Это я уж понял... - вздохнул сын. - Мы-то куда? К капитану?
- Hет, - произнес отец, чуть помедлив, - Если, конечно, ты даешь мне слово, что больше никогда...
- Hикогда! - с чувством подхватил сын.
- И чтоб никто в племени об этом не узнал! - предупредил отец.
- Само собой! - подтвердил сын.
- А капитану я доложу сам.
- Папа! - испуганно вскрикнул сын.
- Hе бойся. Я доложу только про поганую тpетью планетенку, где эта дрянь водится. Пусть ею займутся компетентные органы.
Hекоторое время они катились по коридору в полном телепатическом молчании. Дробно вибрировали колесики их горшков.
- Всю планету сожгут? - наконец спросил сын.
- Можешь не сомневаться. - сурово кивнул отец.
- А куда пепел? - произнес сын.
И произнес он это с таким игривым предвкушением, что отец не выдержал, обернулся и со всего размаху вломил паршивцу хороший крепкий подстебельник.
7 декабря 2003, Москва