Но денег не дал.
На первый год обучения в Испании Анна скопила благодаря тем же переводам. На второй год придётся подумать о подработке. На побочные тексты времени и сил уже не оставалось, все уходило в рефераты и контрольные работы. Может, официанткой куда по вечерам. Так хоть думать не придется.
В дверь постучал Давид, отвлекая от грустных мыслей. Он и Николь уже включили в общей гостиной старенький телевизор — хорошо хоть цветной — и ждали ее с попкорном в компанию. По мере просмотра к попкорну прибавилось пиво, потом еще пиво.
Утром Анна проспала.
Солнце светило прямо в шлем, бликуя и вынуждая щуриться и отворачиваться. Перед каждым перекрёстком приходилось притормаживать и дополнительно проверять, чист ли проезд и какого цвета горит сигнал светофора. И не свернёшь — планировка города вся состояла из пересекающихся прямых.
Надо было ехать именно по этой прямой — почти на окраину города. Против солнца.
До следующего перекрёстка еще далеко, решила Анна и прибавила газу.
Ярко-красный порш был слышен издалека. Мотор взрыкивал, недовольный медленной ездой. Низко сидящая спортивная машина не могла лавировать, как мотоцикл, и недовольно тащилась в общем потоке. Слева образовался промежуток, водитель, недолго думая, вывернул руль и впихнулся в соседнюю полосу.
Тут-то не ожидавшая подобного маневра Анна и вписалась в него, практически протаранив заднюю дверь и чудом не задев водителя.
Глава 2
От удара Анна кувыркнулась через голову и приземлилась прямехонько на крышу и без того покорёженного порша. Лежа на спине, она мысленно проводила ревизию тела, пытаясь втянуть воздух в легкие. С поставками кислорода что-то произошло, он вдыхался со всхлипами и с трудом.
Ну все. Она попала.
Страховка у Анны была частичная. Она покрывала природные катаклизмы и угон. Все остальные происшествия должна была выплачивать виновница из своего кармана. Девушка всегда была очень аккуратна за рулем, ни разу за пять лет вождения не попала в аварию и была абсолютно уверена в себе, за что и поплатилась.
Перевернулась на бок, дышать стало полегче. Открылась и закрылась дверца машины.
Водитель выбрался через пассажирское сидение. Шаги, все ближе и ближе. Звук мотора мотоцикла, все еще работавшего на холостых оборотах, наконец заглох.
Мужской голос над ней.
— Не шевелись, я уже скорую вызвал. И полицию. — Добавил он едва слышно, сквозь зубы.
Анна неуверенно кивнула, ощутив боль в шее. Не сломала вроде ничего, но синяки будут поутру знатные.
— Я пойду, поставлю знак аварийки. — сообщил голос и отошёл.
Долго возился со смятым багажником, тот не открывался. Мужчина выругался, и полез через заднюю, неповрежденную, дверцу справа. Выудил металлический треугольник, отошёл на положенные десять метров, установил.
Сверкая мигалками и подвывая, подъехала скорая. Хлопнули дверцы.
— Потерпите, девушка, сейчас мы вас снимем! — Бодро заявил фельдшер.
— Девушка? — удивился водитель порша.
— Конечно, вон какие ножки! — врач прищелкнул языком, проверяя быстрыми пальцами позвоночник Анны.
— Где болит?
— Шея немного, а так все в порядке.
Врач, покрутил и понаклонял голову девушки в разные стороны. Аккуратно стянул шлем, повторил. Проверил зрачки, пульс, прощупал руки и ноги, куда дотянулся.
— Все в порядке, снимаем! Раз-два, подняли.
Четыре руки подхватили Анну под мышки, подтянули к краю машины, перехватили и под коленки тоже и плавно поставили на землю.
— Тошнит? Голова кружится? — деловито продолжал допрос врач.
— Нет вроде.
— Понаблюдайте за ней пару часов. Если что, вызывайте скорую или везите в ближайшую больницу. — распорядился фельдшер, сел в машину и укатил.
Истошно завибрировал телефон. Анна непослушными руками полезла в багажник мотоцикла. Достала рюкзак, из него телефон. Звонили из переводческой конторы, в которой у неё планировалось собеседование.
— Да, это Анна. — Ответила она на звонок.
— Вы где? У вас назначено на девять, уже девять ноль пять. В нашей фирме ценят пунктуальность, сеньорита! — недовольный голос секретарши ввинтился прямо в ухо. Анна отодвинула трубку подальше, бросив мимолетный взгляд на водителя порша. Он прислонился к целой части машины и абсолютно внаглую подслушивал. Она отошла, пошатываясь, на пару шагов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Простите, у меня возникли непредвиденные обстоятельства. Я только что попала в аварию, не могли бы вы чуть отложить собеседование? Я могу подъехать в любое удобное время.
— Не трудитесь, — фыркнула секретарша. — у нас уже есть два кандидата, и, думаю, выбор остановится на одном из них. Вы же не говорите по каталонски, правда?
— Нет. — Тяжело вздохнула Анна. И учить не собираюсь, добавила мысленно.
Вежливо попрощалась и повесила трубку. Показалось, что соучастник аварии смотрит на неё с сочувствием, но скорее всего именно показалось. Откуда ему знать, что чувствуют люди, которым отказывают — даже не в работе, в практике — уже третий раз? И все из-за этого дурацкого каталонского. За каким он нужен людям, переводящим с английского на испанский и наоборот, было выше ее понимания.
Эвакуатор подъехал одновременно с полицейской машиной.
— Документы ваши и на транспортные средства! — потребовал один из полицейских. Второй скучающе привалился к капоту, наблюдая за рутинной процедурой. Анна выудила из рюкзака бумажник, тип из порша вытащил свой из заднего кармана шорт. На нем шорты смотрелись неплохо. Обычно мужчины странновато выглядят с волосатыми ногами, торчащими из штанин. Этот же выглядел стильно, как картинка из модного журнала. Рукава коралловой рубашки закатаны до локтя, на ногах элегантные туфли, на удивление хорошо сочетавшиеся с шортами.
Осознав, что уже довольно долго пялится на его ноги, Анна отвела взгляд и сосредоточилась на полицейском, как раз изучавшем ее документы.
— Студентка значит. Русская. — Внимательно оглядел, сравнивая с фотографией. Похожа, а что. Опять не накрашена. Торопилась с утра, не успела. Да и краситься по жаре удовольствия мало, того и гляди тушь потечёт.
— Сеньор Наварро? — владелец порша кивнул. Интересно, не родственник герцогу Наваррскому?
— Обвинения выдвигать будете? — Спросил полицейский, демонстративно не глядя на Анну. Та возмутилась:
— Это же он выехал прямо перед носом, даже поворотники не включил!
— Машина стоит ровно, мото под углом. — Невозмутимо ответил офицер, повернувшись, наконец, к ней лицом. — Притерлась, не рассчитала. С мото бывает. Камер, увы, рядом нет. Ещё и иностранка.
Пожав плечами, как будто говоря — и так все понятно, виноваты русские — полицейский снова повернулся к сеньору Наварро. — Оформлять протокол будем?
— Нет, спасибо, офицер. Повреждения минимальны, все живы-здоровы, сами разберёмся.
Офицеры пожали руки Наварро, дружно проигнорировали Анну, сели в машину и влились в общий поток.
Изувеченным поршем занялись два дюжих парня из эвакуации.
Наварро обошёл машину, явно злясь, но стараясь не подавать вида. Попинал колесо с повреждённой стороны. Оно послушно пошаталось, сбитое с оси. Он повернулся к Анне.
— Что делать будем? Страховка хоть есть? Тут ремонта тысяч на пятьдесят. Проще новую купить. Купишь мне новую машину? — и с издевкой оглядел ее простенькие джинсы от Зары и куртку из кожзаменителя.
— Моя страховка не покроет такую сумму. — тихо призналась Анна. — У меня частичная.
Наварро помолчал, продолжая мерять ее задумчивым взглядом. У Анны непроизвольно сжались кулаки. Если он ей сейчас предложит отработать натурой, она ему двинет, а потом можно и под суд. Плевать, папа вытащит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мото тоже грузите. — скомандовал он погрузчикам. И уже ей:
— Пошли, поговорим.
Не дожидаясь ответа, Наварро развернулся и зашагал в сторону центра.
С сожалением оглядев покорёженное переднее колесо механического друга, Анна двинулась за ним. Как теперь мотоцикл чинить? Даже суток не проездила, вот облом. Наверное, проще в металлолом сдать, хоть какая-то компенсация будет.