Читать интересную книгу Сказочные повести - Турмуд Хауген

И тогда он решил разослать воздушные шарики, которые вдруг появились у него, с коротким призывом — «На помощь!».

Записки с этим призывом каким-то чудесным образом сами оказались у него в руках. Виллем надувал шарик за шариком, предварительно вложив в каждый записку, и шарики медленно поднимались из той черной пропасти, в которой находился Виллем.

Красный, желтый, зеленый, синий, — всплывали шарики из глубины его темного сна, проплывали мимо его громко стучащего сердца, мимо лихорадочных мыслей и, преодолев грань между сном и явью, попадали в детскую, взмывали вверх и отскакивали, ударившись о потолок.

В комнату ворвался ветер. Он перелистал страницы книг, пошевелил штаны, висевшие на стуле, с любопытством приоткрыл скрипучую дверцу шкафа. Но вот он заметил разноцветные шарики и весело погнал их к распахнутому окну.

За окном шарики разлетелись во все стороны. Одни устремились в небо, к солнцу, но, приблизившись к нему, лопались. Другие понеслись к заснеженным горным вершинам, и некоторые застряли там в расселинах. Третьи полетели в открытое море к далеким островам, но по пути их клевали чайки. А записки, выпавшие из лопнувших шариков, съели прожорливые рыбы. И только один желтый шарик летел себе не спеша, едва подгоняемый ветром. Он плавно набрал высоту, пролетел над крышами домов, мимо церковного шпиля, часы на котором уже давно остановились на пяти минутах первого, и никто не думал их заводить.

Оставив позади город, шарик раз-другой опустился на берег, но потом снова взмыл в небо и, медленно покачиваясь, полетел над фьордом.

Наступили ранние сентябрьские сумерки, шарик уже поднялся к бледным звездам. Он был похож на утреннюю звезду, которая рвется к ночному небу.

Все выше и выше поднимался шарик. Наконец он повстречался с первой звездой, которая удивленно уставилась на него, не понимая, что он собой представляет.

Миновав вторую звезду, желтый шарик свернул в сторону и, проплыв сквозь сумрак ночи и звездную туманность, вылетел навстречу утренней заре.

Шарику предстоял долгий путь, и, возможно, его поджидало немало опасностей. Но ни одна из звезд не остановила его, и он безмятежно следовал дальше.

Наконец первые солнечные лучи коснулись его, и он начал медленно опускаться. Под ним серебрилась морская гладь и смутно проступали очертания какого-то острова. Чем ближе подлетал шарик к острову, тем отчетливее становились видны скалы и деревья. Он оказался в лагуне, залитой утренним солнцем. Там, на мелководье, сидела русалка и расчесывала волосы. Она изумленно посмотрела на шарик, опустившийся возле ее хвоста, потом весело засмеялась, схватила его и нырнула на дно лагуны.

3

Сон словно закончился. Лампа на ночном столике погасла. Комнату наполнили сумерки. За окном синел вечер. В коридоре горел желтый свет.

Виллем сел. Его охватило небывалое беспокойство. Я невидимка, подумал он. Но это его больше не пугало. За время сна он успел привыкнуть к своему новому состоянию. Кроме того, он почему-то был уверен, что к нему вот-вот подоспеет помощь. Кто-нибудь скажет ему, как избавиться от невидимости, даст готовое лекарство или научит волшебному слову.

Хотя при чем тут волшебное слово? Он уже не маленький, чтобы верить в волшебные слова. Волшебные слова помогают только в сказках.

И все-таки Виллему было не по себе. Как будто кто-то войдет к нему сейчас и скажет: Сим-силабим, чары, рассейтесь! Невидимка, стань видимым!

Он, конечно, понимал, что этого не произойдет. И его вновь одолели невеселые мысли.

А что, если ему так никто и не поможет? И он уже никогда не сможет ни с кем разговаривать? Его больше никто никогда не увидит? Он никогда ни с кем не сможет познакомиться?

Виллем всхлипнул, но не заплакал, потому что вспомнил про приснившийся ему желтый шарик. Весь сон со всеми подробностями до сих пор стоял у него перед глазами, и мальчик не понимал, то ли ему это приснилось, то ли случилось наяву.

Виллем бросил взгляд на окно. Оно было приоткрыто. За окном совсем стемнело.

Он не знал, что делать, но был не в силах оставаться дома, пока папа его не видит.

Виллем встал с постели, скинул с себя пижаму и натянул штаны и свитер. Его белые кроссовки стояли в коридоре возле входной двери. Он быстро зашнуровал их и вышел из квартиры.

Героем Виллем себя не чувствовал, но и не трусил.

На лестничной площадке он задержался возле окна: в темном стекле среди неясных теней виднелся мальчик. Этот мальчик повторял каждое движение Виллема: Виллем поднял руку — и мальчик поднял руку; Виллем наклонился вбок — и мальчик сделал то же самое. И хотя лицо мальчика разглядеть было трудно, Виллем не сомневался, что это его собственное отражение.

Что ж, пока все идет неплохо, сказал он себе. Значит, со временем все уладится. И тем не менее у него навернулись слезы. Этого еще не хватало!

Виллем сбежал по ступенькам, рванул входную дверь и выскочил на улицу. По сторонам он не глядел. Какое ему дело, изменился ли мир с тех пор, как он стал невидимкой!

Он быстро шел по тротуару, не глядя на прохожих. Ему не хотелось их видеть.

Один встречный шел прямо на него. Виллем не свернул. Сейчас он выяснит, может быть, его уже просто не существует.

Он шел, не сворачивая, — прохожий приближался. Еще несколько шагов, и они столкнутся!

Почти под самым носом у прохожего Виллем отпрыгнул в сторону и спрятался среди лип. «Этого не может быть!» — в отчаянии шептал он про себя. Его ноги утопали в шуршащей листве, он громко всхлипывал.

Нет, он не мог исчезнуть совсем! Это неправда! Он существует! Ну, а если все-таки нет?..

Виллем перебежал через улицу. В сквере он пролез через кусты, прошел по клумбе, по газону с табличкой «По траве не ходить!», вновь пересек широкую улицу, потом узкую, свернул в подворотню, миновал один двор, другой, пролез через щель в заборе, перепрыгнул через одну ограду, прополз под другой, дал крюка по темному переулку и наконец в полном изнеможении повалился на скамейку уже в другом сквере.

Переведя дух, Виллем горестно подпер голову руками.

— Но ведь я по-прежнему Виллем. Уж это-то точно, — тихо произнес он.

И бежал он так же быстро, как, например, вчера… И сердце его колотилось точно так же…

Стоп! Вчера… Значит, вчера он тоже бежал? Нет, сейчас лучше об этом не думать.

Он сидел один-одинешенек на облупившейся скамейке. Внизу чернела река. Время от времени по ней пробегала золотистая рябь. Виллем поднял голову. Слева над деревьями висела желтая луна.

Виллем любил смотреть в эту пору на реку. Вечером она казалась таинственнее, шире и глубже.

За спиной у него послышалось шуршание. Виллем обернулся и стал вглядываться в кусты. Там кто-то был: то ли зверь, то ли человек. Виллем поймал на себе чей-то взгляд. Этот взгляд был устремлен именно на него. У Виллема перехватило дыхание.

Этот кто-то видел его!

Виллем не двигался. Его все больше сковывал страх. Таинственный взгляд следил за ним. Кто же это видел его, если его не видел даже родной папа?

Виллем снова посмотрел на кусты и вдруг совершенно неожиданно почувствовал, что таинственный взгляд как будто отпустил его.

Ветви кустарника дрогнули. Но ветер, мышь или белка были тут ни при чем.

В кустах притаился кто-то куда более крупный. Послышались осторожные, крадущиеся шаги.

Кто-то сквозь кусты приблизился к дорожке. Виллем и сам не знал, хочется ли ему увидеть того, кто вот-вот выйдет на свет.

Из зарослей вынырнула странная фигура. Это был немного сутулый человек, в широком сюртуке, волосы у него торчали в разные стороны. Больше Виллем не разглядел ничего, — луна ушла за облако, и река, кусты, дорожка, а также фигура незнакомца погрузились в темноту.

Неожиданно Виллем услышал шепот:

— Идем. Я помогу тебе. Я тебя вижу. Идем, не бойся… Я жду…

Виллем вскочил. И голос, и фигура показались ему знакомыми, только он никак не мог вспомнить, кто же это. Взгляд этот он видел впервые. И почему-то он пугал Виллема.

Виллем не двигался, пока луна не вышла из-за облака.

Когда он вновь увидел реку, золотистой ряби уже не было. В кустарнике было тихо, на дорожке — безлюдно.

Таинственный незнакомец исчез.

4

— Да помоги же мне! Что стоишь как истукан!

Услышав этот голос, Виллем не испугался. Наоборот, он обрадовался — тишина, воцарившаяся после исчезновения таинственного незнакомца, томила его.

Он огляделся. Окликали его откуда-то сзади и сверху. Мальчик посмотрел на реку.

Слабый вздох, словно шелест ветра, коснулся его слуха.

— Если ты думаешь, что мне очень приятно тут висеть, то ошибаешься!

Голос доносился из кроны склонившейся над рекой березы. Виллем пристально вглядывался в густые ветви.