Читать интересную книгу Занимательная энтимология - Николай Плавильщиков

Серенького жучка не запомнишь: мало ли их сереньких. Это каждый знает по себе: разных жуков много, а помним мы лишь некоторых. Коровку как раз мы знаем. Почему? Окраска такая, что легко запомнить.

Так и птица: попробует коровку раз, другой — и больше уж не тронет. Запомнит невкусного жучка.

Яркая окраска коровки словно вывеска. А написано на этой вывеске: «Не тронь меня, будет плохо».

Неприятный вкус и приметная окраска не спасают коровок от всех врагов. Их хватают крупные хищные мухи — ктыри, едят некоторые птицы. Но все же они защищены от нападений большинства птиц, и уже этого достаточно.

Капельки крови, выступающие на ножках жука, в народе называют «молочком». Поэтому жук получил прозвище «коровка». Эти жуки и по окраске вроде как коровьей масти: рыжие (красные) с черным или белым, черные с рыжим, желтым. Зовут их еще и «солнышком»: круглые и красные. Правда, это «солнышко» оказывается очень уж пятнистым.

У разных народов по-разному называют коровку, но везде имя у нее ласковое. Любят в народе этого жучка… За что? За спокойный характер, наверное.

Наружность часто бывает обманчивой. Так и с коровкой. Поглядеть на нее — тихоня. Казалось бы, кого она обидит? А на деле — это хищник.

Коровка очень прожорливая. Еда ее — тли. Найти тлей нетрудно: на чем только их нет! На яблоне, на шиповнике, на капусте, на хмеле, да мало ли на каких растениях сидят тли! Иной раз их столько, что весь стебель облепят. Проколов своим хоботком кожицу растения, тли сосут-тянут из него соки.

Плохо приходится тлям, когда приползает или прилетает коровка. Убежать они не могут: ноги у них слабые, и ползать тли почти не умеют. Крыльев у них по большей части нет, да и крылатая тля — плохой летун. Малоподвижные, слабенькие, тли сидят и сосут, сосут…

Появляется коровка и ест их одну за другой. Ей нужно много еды: за день она съедает по сотне, а то и больше тлей. Ну разве не обжора этот маленький, такой скромный на вид жучок!

Одна из самых обычных наших коровок — семиточечная. Так ее назвали потому, что на ее желто-красных надкрыльях семь черных точек: по три на каждом надкрылье и одна общая на шве между ними. Она одна из самых крупных коровок: почти с хорошую горошину, вернее — с ее половинку.

Увидеть ее можно и весной, и летом, и осенью. Весной коровок немного, во второй половине лета гораздо больше, иной раз — множество.

Тли вредят растениям, истощают их. Хищные коровки поедают тлей, уничтожают вредителей. Они полезны.

Последить в садке, как живут и размножаются коровки, — интересно. Вот только прокормить их не так просто: очень уж много еды нужно этим обжорам.

Коровки зимуют по большей части в лесу: на опушках под опавшими листьями, под отстающей корой деревьев. Иногда их бывает здесь очень много: разгребешь листья, а под ними словно насыпаны пятнистые жучки.

После того как стает снег, коровка не сразу выползает наружу из своего зимнего убежища. Очень-?? спешить и незачем: еды еще нет.

Бегут один за другим весенние дни, набухают почки, вылупляются из зимних яиц тли. Еще немного дней, и появляются молодые тлинки. Еда для коровок есть.

Я не тороплюсь наловить коровок для моих садков. Тлей еще немного, и прокормить десяток-другой прожорливых хищников нелегкая задача. Правда, можно обойтись и без тлей. Коровки прекрасно живут, если их кормить сахарной водой. Можно класть в садок и просто кусочки намоченного сахара. Но мне не хочется начинать с такой кормежки: пусть живут как обычно, то есть едят тлей. Я знаю, что не опоздаю: коровки еще не начали откладывать яйца, и время у меня есть.

Тлей понадобится много, и я старательно ищу их в соседних садах и по пустырям. Дома у меня есть запас оранжерейной (персиковой) тли, но надолго ли его хватит? Этих тлей я поберегу на всякий случай, а основной корм — его нужно будет где-то добывать. Вот я и разыскиваю заранее места, богатые кормом.

Уже вовсю цвели калина и шиповник, когда коровки начали откладывать яйца.

Кучка за кучкой появлялись эти продолговатые желтые яички на нижней стороне листьев. Каждый день самка откладывала сколько-то яиц: когда десяток, когда полсотни. И так много дней. Всего самка может отложить больше тысячи яиц, а бывают такие плодущие, что откладывают даже побольше двух тысяч.

Я кормил моих коровок досыта, и они не знали голода. Лишь в одном из садков коровки жили впроголодь, и здесь яиц оказалось гораздо меньше. Недостаток или обилие еды сказывались на плодовитости жука.

Яички словно стояли на листьях: коровка приклеивает их к поверхности листа торчком. В природе яйца семиточечной коровки развиваются быстро. Через пять — четырнадцать дней, смотря по погоде, появляются личинки. В комнате теплее, чем в лесу или на поле, и в моих садках личинки должны были появиться не позже как через неделю.

Новая забота! Нужно было теперь же разместить кучки яиц по садкам, банкам и баночкам. Личинки коровок, даже самые молоденькие, едят при случае и своих сестер. Держать их десятками в одном садке опасно: уцелеют лишь немногие.

Самые ранние кучки яиц начали сереть: признак, что вот-вот вылупятся личинки. В этих кучках было около двухсот яиц, а личинок вывелось всего семьдесят четыре штуки. Меня не удивило это: известно, что во многих яйцах коровки зародыш не развивается совсем, во многих — личинка не может выйти из яйца наружу. Большая плодовитость спасает коровку: если из сотен ее детей лишь пара уцелеет и отложит яйца, то общее количество коровок не убавится: двух умерших родителей заменят двое детей. А значит, вид «семиточечная коровка» будет существовать, и даже не просто существовать, а процветать.

Личинки появились. Крохотные, они не замедлили показать свои повадки: для начала съели и оболочки от яиц и неразвившиеся яйца. Этой еды им хватило ненадолго, и они расползлись с родного листка кто куда. Отправились искать добычу — тлей.

С этого дня начались мои хлопоты. Нужно было досыта кормить маленьких обжор, а их с каждым днем становилось все больше и больше.

Стоило чуть зазеваться, и личинки нападали на своих братьев и сестер: поедали более слабых, менее проворных.

Длинноногие, аспидно-серые, они проворно бегали по растениям, разыскивая еду. Ползая и бегая, они сильно оттопыривали ноги, а потому выглядели не только очень ногастыми, но и не совсем приятными. На спине у них были черные бородавки, а кроме них — несколько ярких оранжевых пятен.

Чем было теплее, тем быстрее росли личинки. В комнате, где стояли садки, средняя температура была 20 градусов тепла, и здесь их развитие заняло месяц. За это время личинки три раза перелиняли. И почти каждый раз, как они линяли, я недосчитывался то в одном, то в другом садке нескольких штук. Линяющая личинка — легкая добыча, а линяли они не все в один день и час. И вот еще не начавшие линять или уже окрепшие после линьки нападали на линявших и поедали их.

Они не отказывались и от другой еды. Ели мелких гусениц, мошкару, комаров. Одна из личинок съела целую бляшку яиц капустницы. Они готовы съесть любое маленькое насекомое, было бы оно достаточно мягко и нежно.

Тлей личинки поедали сотнями, и я каждый день ходил на соседние пустыри, разыскивая корм. Как ни быстро размножаются тли, нелегко иметь такие колонии, чтобы прокормить примерно сотню личинок. Мне нужны были многие тысячи тлей каждый день.

Взрослая личинка съедала за сутки больше сотни тлей, Однодневная крошка и та ухитрялась съесть десяток тлей, и нельзя сказать, что она утрачивала аппетит после такой порции.

Чем теплее было, тем быстрее они развивались и тем больше ели за день. Я поставил несколько баночек с личинками в термостат. В этом небольшом подогреваемом шкафчике поддерживалась довольно ровная температура в 24–25 градусов тепла. Личинки здесь через семнадцать дней оказались взрослыми и начали окукливаться. Каждая из них за это время съела по восемьсот пятьдесят — девятьсот тлей. В природе развитие личинки тянется полтора-два месяца, и за это время она съедает гораздо больше тысячи тлей.

Подошло время окукливания. Личинки, поползав, нашли подходящие места. Чаще это была нижняя сторона листа; некоторые заползли на крышку садка. Выделив клейкую жидкость, личинка прикреплялась-приклеивалась при ее помощи своим задним концом к листу. Она повисала вниз головой и так висела день, другой, третий…

Сбрасывалась последняя кожица личинки: она отодвигалась к листу и там оставалась, прикрывая задний конец куколки.

Сначала одноцветная, желтая куколка постепенно темнела, покрывалась яркими пятнами. Совсем окрасившись, она выглядела очень пятнистой: желтые, оранжевые и темные пятна делали ее яркой и пестрой. Гладкая и пестрая, она совсем не была похожа на будущего жука. Куколка висела открыто. Правда, она не сразу бросалась в глаза, так как была на нижней стороне листа.