Я тоже думала, что попаданство — это сказка для взрослых, пока сама не стала невольной её героиней. И сказка становится всё тревожней. Но Норвин снова выглядел почти спокойным и холодным — это обнадёживало.
— И что дальше?
— Потом я захотел проверить вас артефактом, — продолжил он свой рассказ.
— Артефактом?
Я не понимала, о чём речь, и Норвин криво улыбнулся.
— Да. В моём доме. То самое изумрудное колье. Камни теряют цвет, если соприкасаются с нецелителем, но на вас они засияли ярче, чем прежде.
— Вы сомневались в том, что я настоящая целительница? Вы ведь знали, что я уже успела сделать.
— Я всегда во всём сомневаюсь. Вы попали в тело целительницы, но ведь душа играет куда большую роль. Тем более я лично не видел, как вы применяете целительскую магию, вы могли использовать другой вид магии или вообще немагические навыки. И тогда я решил навесить на купол прослушивающие печати.
Прослушка?! Вот чёрт! Недаром интуиция кричала, что что-то не то, но мой не в меру болтливый язык жил собственной жизнью. Ох, сколько мы с Пискуном трепались о всяком, ещё и Норвина обсуждали. Интересно, что он успел услышать?
— Я просил вас о честности, просил не лгать… — продолжал распекать меня Норвин. — Вы кивали, прекрасно зная, что накопился огромный ком лжи. Не понимаю, на что вы вообще надеялись.
— Ну как вы не понимаете? Я же просто боялась. Боялась! Особенно после того, как узнала, как в вашем мире обходятся с подселенцами. Думаете, я хотела куда-то попадать? — я нервно усмехнулась и заёрзала в кресле. — В совершенно чужой и опасный мир, где нет нормальной медицины, где женщина — всего лишь придаток к мужчине и детям, где нет, в конце-концов, привычных удобств — унитаза, стиральной машины и мультиварки. Думаете, эти руки могли бы причинить кому-то вред? — я вскинула ладони, увидела кровь, быстро вытерла её о платье и подняла снова. — Я даже мухи не обидела! Хотя нет, мух я обижала, но это к делу не относится.
Вдруг в кармане что-то зашевелилось, и на свет вылез Пискун. Я даже не заметила, когда он успел туда просочиться.
— Подтверждаю! — Пискнул тоненький, но отважный голосок. — Она не сделала ничего плохого!
Я погладила тиина по шёрстке. Нейт Блайн молча выслушал пушистого защитника. Я не могла прочитать по его мимике, что он на самом деле думает. Норвин обладал потрясающим талантом делать "лицо кирпичом".
— Этим вечером я решил немного послушать, что творится в доме. Как раз появилась свободная минута, — он многозначительно замолчал и вскинул бровь. — И услышал много интересного. Это подтвердило все мои догадки и опасения. Из ваших слов даже дурак бы понял, что вы не из этого мира. До этого момента вы казались мне неопасной, поэтому я не стал нестись сюда, сломя голову, хотел подождать до утра, но вы вытворили Темнейший знает что! Я как лёг спать после трудного задания, когда ощутил волнение защитного купола. Сначала он отреагировал на кровь, потом на вторжение гвардейцев. Пришлось срочно срываться.
— Но я действительно не делала ничего плохого, — и рассказала ему о том, как в дом среди ночи ввалился парень с Лесси на руках. — Я не могла выставить его за дверь сразу же, как это сделали лекари из гильдии.
— Они имели право отказать ей в помощи. Лекари всегда были особым сословием, обвинить их в чём-то сложно, если нет железных доказательств намеренного вредительства или убийства.
— Они бы не спасли её, даже если бы захотели, — перед мысленным взором встало бледное лицо Лесси. — Повреждения были слишком серьёзны даже по меркам моего мира. И лекари это прекрасно понимали. Она могла умереть ещё по дороге.
— Теперь должны выяснить, кто в Левилле или его окрестностях занимается запрещённой деятельностью.
— Вряд ли это будет легко.
По истории собственного мира я знала, что таких умельцев во все времена было много. Они делали подпольные операции, несмотря на грозящее наказание, потому что отчаявшиеся женщины приносили последнее и тщательно скрывали их имена.
— Уверена, что кто-то из лекарей, скорее всего нейт Ойзенберг, меня подставил, — озвучила я свои мысли. — Отправил юношу ко мне, а сам написал анонимку гвардейцам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нейт Ойзенберг, говорите? Чем вы успели ему досадить? Я думал, только нейт Лейн вас терпеть не может.
И тогда я рассказала о нашей взаимной любви и приязни с лекарем. Жаловаться и ябедничать я не любила, но это было необходимо, чтобы обелить себя хотя бы в глазах Норвина.
— Вы знаете, что ваш неуёмный энтузиазм сыграл с вами злую шутку? — спросил он, когда я замолчала.
— Понимаю. Но что мне оставалось? Забиться в нору и сидеть, не высовываясь? Я так не могу. У меня есть ценнейшие для этого мира знания, с помощью которых я хочу вывести лекарское дело на новый уровень. Медицина была и есть моя жизнь.
— Там вы тоже лечили, Эллен? — он сощурил глаза. — Или как мне теперь вас называть?
— Моё настоящее имя Елена.
— Эллен — Елена. Эллена… — задумчиво протянул Норвин, и мне понравилось звучание нового имени. Такое нежное, как название цветка.
— Совершенно верно, я была целителем, — сказала, сложив руки на коленях. — Или доктором, как говорят у нас. Принимала роды и лечила женские болезни, делала операции.
— Что у вас за мир? Что он из себя представляет?
Мне было что рассказать, и в этот момент я даже ощутила гордость за место, где раньше жила. Интересно, что бы маг сказал, если бы побывал там?
— По развитию мой старый мир ушёл вперёд от вашего примерно на два столетия. У нас нет магии, только наука и техника. Там люди могут летать по небу в специальных машинах — самолётах, как птицы. Лечить безнадёжные в этом мире болезни, разговаривать и видеть друг друга, даже если живут в разных странах.
Показалось, что в серых глазах мелькнул интерес.
— Это разве не магия?
— Это называется наука.
— Интересный у вас мир.
— Ага, был. Но этот мне нравится не меньше, я успела здесь освоиться и настроить планов, — я замолчала, чтобы собраться с силами и задать последний волнующий вопрос. Во рту разлилась сухость, откуда-то изнутри поднималась буря. — Что вы собираетесь со мной делать? Выдадите властям?
Норвин молчал некоторое время, потирая подбородок. Будто нарочно испытывал моё терпение.
— Сделать это было бы проще всего, но…
— Но?
Я видела, что у него на лице отражается борьба с самим собой.
— Как ни странно, я вам верю.
От этих слов меня наполнила лёгкость. Я безоговорочно ему поверила, потому что успела понять, что Норвин не из тех, кто нарушает своё слово. Он невыносимо, даже болезненно честен.
— Теперь мы с вами связаны даже крепче, чем раньше. Я не стану вас выдавать, мне по прежнему нужна жена целительница.
А вот последняя фраза немного разочаровала.
— А если у вас будут проблемы из-за того, что вы меня покрываете? — спросила я негромко, продолжая поглаживать спину Пискуна. Эти движения успокаивали.
— Вы уж постарайтесь, чтобы об этом никто, кроме меня, больше не узнал, — он невесело усмехнулся.
Сделать так, чтобы никто, кроме него, не узнал… И вдруг словно током шарахнуло.
— Мне кажется, Эллен пытались убить этой грозой. Только вопрос — почему?
И я тут же поведала о своих странных снах-воспоминаниях и парадоксальном страхе, который накатил при виде незнакомца в библиотеке. Норвин слушал, напрягшись всем телом, и всё сильнее хмурился.
— Знаете, Эллена, у вас потрясающая способность влипать в нехорошие истории. В своём мире вы были такой же?
— В своём мире я влипала только в плохих мужей, — выпалила я и запоздало хлопнула себя по губам.
Лицо Норвина вытянулось.
— Вы были замужем? И не единожды? — в голосе прозвучало самое искреннее удивление. Бедняга Норвин! Думал, что взял в жёны невинную ромашку, а тут такой сюрприз.
— А что, в вашем мире так легко развестись? Или вы… — он предостерегающе понизил голос: — …чёрная вдова?
Я едва не рассмеялась.