Читать интересную книгу Любовь зверя - Александр Щёголев

— Круто!

— Ну! А про тест «старуха» тут еще историю рассказывала, ты не слыхала? Это до нас с тобой было. Одна дура нажаловалась своему сопливому дружку, а он, само собой, на следующий день припорхал заступаться. Ну, бабы вырубили его, чтобы не лез не в свое дело, дуру из клуба под зад пинком, и больше она никому не жаловалась, потому как «старуха» пареньку шепнула, что на следующем свидании кастрирует его, чтобы зря не мучился…

— Да погодь ты! Я вот все думаю: как же этот пижон, ну мент этот, как же он поперся учителя искать, если учитель в тестовой?

— Блин, точно! Слушай, плохо быть дурами…

8. УЛИЦА

ДЕЙСТВИЕ:

— Ты не замерз? — спросила она. В ее голосе было много вежливой заботы — впрочем, ничего больше. Он скользнул взглядом по ее голым ногам, по беспечно открытой шее и мотнул головой. В смысле: «Нет». Из верхней одежды на нем был пиджак и брюки, на ней — только футболка и шорты.

— А ты? — он спохватился и стал неловко стаскивать пиджак, который немедленно оказался натянут обратно ему на плечи. Образовалась секундная близость, и он сжался, затаил дыхание. Руки у новой знакомой были крепкими, резкими, хозяйскими. И горячими. И под футболкой у нее было горячо, очень горячо — не по сезону.

— Сиди, — сказала она, ухмыльнувшись. — Лучше застегнись, а то в самом деле замерзнешь.

Осенний ветер обдавал холодным дыханием. Уже давно стемнело. Да, можно было бы точно окоченеть на этой паршивой скамейке, если бы не соседство такой девочки. Если бы не разговоры с ней. Если бы не занятие, которое она предложила.

— Милита! — позвал он. — Как ты думаешь, сколько придется ждать?

— Не бойся, отпущу не позже двенадцати.

— Завтра коллоквиум по материаловедению, — зачем-то сообщил он.

— Кол в зад вставят, — сразу последовало предположение. Это была шутка. Он с готовностью улыбнулся. Она любила непринужденно пошутить, хотя, между нами, не вполне умела. И чужих шуток не признавала. Простая девочка, без бабской придури — это главное, а в остальном… Уверена в себе, как хороший боцман. Именно то, что надо.

— А тебе на завтра много уроков? — поинтересовался он. Дернула головой, глянула в пространство:

— Не боись, все накатала. Мне там один помогает, тоже умник вроде тебя.

Она училась в девятом классе. Он — на втором курсе института. Студент и школьница — идеальная пара. Только ростом она была повыше и голосом погромче, и руками покрепче. И непоправимо шире в плечах. Распирали нежную девичью кожу внушительные бугры — не жир, конечно. Ну и школьницы нынче, обалдеть можно! Как к такой подступишься? Жди, пока сама тебя возьмет, умника очкастого. Он вздохнул.

— Милита, ты уверена, что она отсюда выйдет?

— В этом доме ее квартира. Днем она сидит здесь, а вечером идет гулять. Подождем.

— Как она выглядит, ты хоть знаешь? — А так же выглядит, как я. Молодая, красивая.

— Я думал, это страшилище вроде невесты Франкенштейна. Надо же… — Он удивился. — Кстати! Ты что, видела ее когда-нибудь?

— Не твое дело, — она обняла его за плечи и посмотрела в глаза. — Твое дело ждать и слушаться.

Ему стало жарко. В голове, в ладонях. И под рубашкой, и под брюками. Только руки как всегда струсили, а язык превратился в кляп. Она шепнула:

— Ты же обещал помочь, ни о чем не спрашивая, а?

Он кивнул. Конечно, обещал. Что за вопрос?

Тогда она вдруг догадалась:

— Слушай, если ты в сортир хочешь — вон, сбегай в парадную! Я не обижусь, честно.

Теперь уже он смотрел ей в глаза. Там была бездна понимания, бездна искреннего сочувствия, ничего похожего на насмешку, и он заржал, хлопнул ее по голым коленям, ощутил в руках желанную свободу:

— Ну, даешь! За кого ты меня принимаешь?

— А что? — Она тоже заржала, коротко, спортивно. — Зачем зря страдать? Знаю я вас, мальчиков. Терпеть не умеете. Только и умеете, что гадить, а потом на жизнь жаловаться, слабаки.

Это был непринужденный юмор, не больше.

— Бедняжка, — тихо сказал он. — Не везло тебе с мальчиками, да? — он продолжал смотреть ей в глаза. И думал, что вот сейчас… сейчас… ее полные губы так близко… Но она убрала руку с его плеча и села прямо. Зараза.

Он спросил хрипло:

— Извини, я все-таки одного не пойму. Если ты не врешь, ну насчет всего этого, то почему в милицию не пошла? Ерунду какую-то придумала. Я не отказываюсь тебе помочь, просто… — и замолчал.

— Зачем в милицию идти? — ухмыльнулась она. — У меня родной папа как раз оттуда, майор. Кстати, единственный достойный мужик в этом городе.

Ошибается девочка, горько подумал студент. Нет в городе ни одного достойного.

— Это от него ты узнала адрес?

— У меня свои каналы, — она нахмурилась. — Такими вещами отец со мной не поделился бы, как ты понимаешь.

— Не понимаю.

— Ну… Он, кстати, вообще уголовными делами не занимается, всякими там маньяками. Он из внутренних войск, по другой линии… Да кончай выспрашивать, а то перестанешь мне нравиться!

— Ладно, — согласился студент.

В самом деле, было бы обидно перестать ей нравиться. Еще в троллейбусе он ее приметил, когда ехал из метро домой. С привычной тоской подумал, что девочка такая не для хлюпика вроде него, с привычной тоской отвернулся — уронил взгляд в ненавистный конспект — но тут случилось чудо. Она плюхнулась рядом на сиденье. Она _первой_ стала знакомиться. Она объявила, что он, судя по всему, парень подходящий и вполне способен помочь ей. Короче, начался сон. Почему-то юная красавица-спортсменка смотрела на хлюпика так, как не смотрела на него еще ни одна замухрышка. С удивлением? С радостью? Не поймешь, но от ее взгляда — дрожь, кляп, жар. Странно она глазела, с некоей тайной, а повела она себя… Боже, как странно она себя повела! Будто он — ее. Да! Нет! Будто она — уже давным-давно его, и от такого невероятного ощущения мгновенно закружилась голова… Новая знакомая была младше — ощутимо, безнадежно, — но студент второго курса сам был мальчишкой, и они вышли из троллейбуса вместе. Там, где она сказала.

Если честно, то девочка предложила заняться откровенной глупостью. Она собиралась отловить женщину-монстра, да-да, ту самую, что в течение месяца наводила панику на весь город. Ту, про которую ползли слухи один другого жутче. Смех. Детство, идиотизм… Он, разумеется, согласился сразу. Плевать на здравый смысл, плевать на завтрашний коллоквиум и на институт вообще, плевать на свои комплексы, если чудесный сон оказался так восхитительно иррационален.

— Говорят, что она убивает каждого мужчину, кто на нее посмотрит, — весело сказал студент. — Пока глаза закрыты, она тебя не тронет. И убегать нельзя. Сумасшедшие слухи, правда? — он похихикал. — А самое страшное, что выглядит, как настоящая женщина, и пока убивать не начнет, не поймешь, кто такая.

— Я же говорила — молодая и красивая, как я.

— Слушай, неужели ты действительно веришь, что эта тварь бродит в городе по вечерам?

— Ты что, дурак? — возмутилась она. — Чего тут верить, если я точно знаю.

— Трупов уже навалила, жуть, — студент продолжал быть веселым.

— Фигня. Не так уж много погибло, пятеро, кажется. Она приканчивает только военных, в смысле, мужчин в военной форме. Кстати, действует только в нашем районе, и больше нигде. Так что…

Возникла легкая пауза.

— Милита, откуда ты все это… про военных, про наш район, а? Извини, конечно, что я снова спрашиваю, но в конце концов…

— Откуда! У меня папаша мент, забыл? Любит он по вечерам всякие истории рассказывать. Кроме секретных, само собой. — Понятно… — согласился студент. Он повздыхал, в муках усмиряя бестактные вопросы. И, чтобы снять спазм недоумения, чтобы вернуть ногам землю, привычно стал ироничен. Он не мог не быть ироничным, когда общался с девушками, до которых не смел дотронуться:

— А как ты относишься к такой гипотезе: появившаяся сверхсильная женщина — это существо из другого мира?

— Чего?

— Ну, из космоса. Или из параллельного пространства.

— Фигня.

— И не женщина это вовсе, а биоробот…

На скамейке сделалось шумно, школьница тоже развеселилась. И опять — жарко. Оказывается, оголенное бедро невзначай придвинулось, оказывается, колени вошли в прочный контакт.

— …Не нравится? Пожалуйста, вот тебе другая гипотеза. Вы, современные женщины, напридумывали себе красивые слова типа «эмансипация», «феминизация», «раскрепощение» и так далее. Боролись, боролись и к чему пришли? Результат получился не такой уж красивый. Если осмотреться да чуть-чуть поразмыслить, станет ясно, что по своей сути результат античеловечен. С женщинами происходит что-то дьявольское. Сейчас, в конце века, это стало очевидно… Ты слушай, слушай, нечего ржать! Я ведь не шучу!.. Так вот, могу объяснить, в чем дело. В женщинах пробуждается сила зла. Незаметно, от одной ужасной истории к другой, но неотвратимо. И женщина-монстр, если она, конечно, существует, один из первых камешков в лавине ужасов, понятно?