Читать интересную книгу Звёзда II - Дмитрий Бочарник

— Нормально. Собственно говоря, я уже обменялась с детьми некоторыми соображениями на этот счёт и они согласны. Им очень хочется быть поближе к Москве. Но и Нижний они забывать ни под каким видом не хотят. Так что и особнячок, как ты выразился, и служебная квартира, к которой они успели привыкнуть, как к своей собственной, по их мнению нам всем ещё очень и очень пригодятся.

— Похвально, похвально. Тогда приступай к основным сборам. В понедельник, в четыре часа дня придут машины внутрирегиональных грузовых перевозок и мы через сутки будем уже в Московске. Успеешь? Или перенести график?

— Постараюсь, но рассчитываю и на твою помощь, Александр.

— Обязательно.

— Зирда вот видишь, хочет экран облизать, ты ей и такой нравишься. — усмехнулась Стелла Анатольевна.

— Не надо, я скоро буду, пусть ждёт. А где кот?

— На кухне, отсыпается после «трудовой» ночи. Опять выяснял отношения с местными котами. Немного поцарапался.

— Без последствий?

— Средней глубины. Он их уже зализал, заживут. Опасности нет, я всё проверила. Да и Зирда своего друга незамедлительно прилежно облизала с головы до пят, чему он сам был несказанно рад и в благодарность облизал ей всю мордашку.

— Хорошо. До связи.

— До связи.

Переезд в новую квартиру в стадвадцатиэтажной башне состоялся точно по графику и уже в среду вся семья проснулась в новых стенах. И молодые, и старшие Ивановы теперь имели диады комнат — спальни и кабинеты, несколько комнат были отданы под лабораторные и рабочие, ещё несколько — под кладовые и это — не считая всех вспомогательных помещений и коридоров. Целую неделю в новой квартире по вечерам не умолкал весёлый шум — новосёлы, придя с работы и учебы, активно обустраивали свое новое обиталище…

— М-да, Стелла… — протянул глава семьи, пройдясь по комнатам квартиры и возвратясь в кухню, где у вечернего стола хлопотала супруга.

— Беспокоишься, что тесно? — улыбнулась она.

— Именно. — проговорил Александр Николаевич.

— Не думай. Все сверхдовольны. — подтвердила Стелла.

— Не могу. Надо думать о расширении… — он перешел на доверительный шепот.

— Ты читаешь мои мысли. Но теперь уж о расширении позабочусь я… К тому же дай детям хотя бы несколько лет на стабилизацию. Они и так должны войти в ритм. Посмотрим. А пока я забронировала за нами квартиру побольше. Там должно хватить места и для прибавления. К тому же там — не диады, а триады комнат: кроме спален и кабинетов там ещё и холлы-гостинные отдельные. Превосходная подготовка к автономному плаванию нашим ребятам и девчатам тогда будет гарантирована.

— Ладно, пани педагог. Командуйте парадом. — усмехнулся глава семьи.

— С превеликим удовольствием.

Ивановы не порывали отношения с Соколовыми, которые наконец решили иметь детей. Родилась девочка и, к огромному сожалению, больше детей жена коллеги Александра Николаевича иметь не могла.

В благодарность за постоянную помощь и поддержку Соколов обеспечил семье Ивановых знакомство с руководителем центра восстановительного отдыха недалеко от Криницы и Ивановы с детьми, едва Александру исполнилось четыре года, выехали в первый раз на отдых под Криницу, в посёлок городского типа, в очень скором времени обещавший стать полноправным городом.

Знакомство с руководителем центра совершенно не говорило о возможности какого-либо экстраординарного обслуживания или лечения — равенство в таких вещах соблюдалось неукоснительно. Здесь были важны обычные человеческие взаимоотношения.

— Красота, тишина… — проговорил Александр Николаевич, оглядывая окрестности с балкона двухэтажного спального корпуса. — Лес кругом, воздух даже немного пьянит.

— Мне за тобой всё равно не угнаться, Саша. — пробасил Илья Борисович. — завтра Эвелина привезет Лену… Моя дочь младше твоего сына Александра всего на год…

— Ну, Илья… Опять матримональщина… Моему Александру ещё рано об этом всем думать…

— Ага, рано. А ты не замечал, что твой сын слишком уж бирюковатый какой-то…

— Знаешь, мне это известно. Но мне также известно, что у него всё в порядке и потому на его, как ты выразился, бирюковатость, я обычно не обращаю особого внимания. Он волен быть таким, каким он хочет быть в данный момент. Он бывает разным и его бирюковатость временная. Он же не может быть все время душой компании.

— Жаль. Его статус универсала… Притом золотого…

— Илья, мне решительно и абсолютно всё равно, как статус моего сына совмещается со статусом твоей дочери. Если у них будут чувства, то мы мешать не должны, не можем. Напротив, мы обязаны им помочь. А если нет, то на нет и суда нет. Я прав?

— Прав то прав, но…

— Илья, твоя дочь если и середнячка, то достаточно твердая. А в остальном тебе, как учёному, хорошо известно Законодательство Триады — в нормальном обществе должны быть всегда три части.

— Спасибо, успокоил.

— Всегда рад. Ладно, мои скоро придут с обхода территории, Илья. Надо прибраться.

— А мне пора: у меня поезд в половине пятого. Пока ещё доберусь до станции. Да и пассбус скоро придет. — Соколов заторопился, пожал Иванову руку и вышел из просторного пятикомнатного номера.

— Ну папа, это не центр, это сказка: пруд, лес, одноэтажные корпуса из чистого дерева, все минимальные удобства, номера на любой вкус. — делился впечатлениями Борис за ужином в общей столовой. Младшие сыновья и дочери согласно кивали, подтверждая справедливость сказанного.

— Я рад, что тебе понравилось. — ответил глава семьи.

Юльевы. Начало

Лейтенант Астромедслужбы Земли Юльев за время войны с Чужими вырос до генерал-майора и командира госпитального рейдера первого класса. Столь стремительная карьера в военное время была оплачена многократным превышением нагрузки. Не нашлось ни одного оппонента, который бы усомнился в правомерности такого взлёта: многоуровневая система контроля подготовленности и квалификации исключала всякие лазейки. Здесь не действовал подкуп: нечем было подкупать, и не действовала лесть: она должна быть фундаментально подтверждена фактическим материалом.

Теперь в распоряжении Юльева был полутысячный экипаж медиков и новый госпитальный рейдер «Парацельс». Казалось бы, прошедшие войну военные астромедики могли спокойно поручить разбираться с послевоенными медицинскими проблемами транспортным звеньям Астромедслужбы, обычно выполнявшим только доставочные функции с минимумом важного и необходимого лечения, но это правило не распространялось на Юльева и его подчинённых: «Парацельс», хотя и был военным медицинским кораблём российского Астрофлота планеты, годами не совершал посадку на Медицинских Космодромах Земли и Солнечной системы, мотаясь по самым отдалённым уголкам Метагалактики и обеспечивая глубокую многократно эшелонированную оборону от мыслимых и немыслимых опасностей, давно уже отнесённых к медицинской компетенции, а точнее — в разряд обязательных мероприятий для профилактической медицины. Заправочные и обеспечивающие корабли были единственными, допускаемыми к его бортам машинами, если, конечно, не считать транспортников Астромедслужбы.

Юльев, не желавший терять приобретённый опыт из за обычной человеческой забывчивости, параллельно и помногу упорно занимался по программе «Медицина катастроф» — военный практический опыт требовал внимательной отработки и глубокого осмысления.

Лосевы. Начало

Доктор наук Лосев вкусил полевой работы по горло: более чем скромная оснащённость летающих орбитальных и планетных научных баз резервных посёлков эвакуационного сектора заставляла проявлять чудеса изворотливости в стремлении выполнить обширные программы как оборонного, так и гражданского направлений. Лосев не прибыл на Землю даже тогда, когда всем землянам-колонистам были предоставлены в изобилии места на достаточно вместительных и комфортабельных лайнерах: он остался в одном из посёлков ещё на несколько месяцев и никогда впоследствии не жалел об этом. Забывая временами даже поесть, Лев Лосев продвигал решение выбранных им вопросов и проблем.

Одновременно с ежедневной многочасовой работой в посёлках, Лосев интересовался организацией прикрытия научных звеньев со стороны Десантного корпуса Земли и ему удалось в этом направлении продвинуться настолько, что десантники, ранее весьма прохладно относившиеся к соседству с научниками, дали Лосеву карт-бланш на территории своих баз.

Учёный не остался в долгу: ряд усовершенствований, предложенных им, позволил десантикам часто обходиться без ранее считавшимися почти что обязательными десяти процентов людских потерь. Одно это обстоятельство дало учёным возможность сполна реабилитироваться и вступить с ранее неприступными десантниками в весьма близкие и взаимовыгодные отношения. Здесь дело не ограничилось охранными и защитными функциями Десанта — учёные видели в десантниках людей, которые первыми встречают ранее неведомые опасности и способны проверять пионерные разработки в самых наиреальных условиях, создать которые в лабораториях и на полигонах было крайне трудно. И здесь с Лосевым объединили свои усилия многие десятки его коллег.