Читать интересную книгу Гибель великого города - Рангея Рагхав

Манибандх жестко усмехнулся.

— Нет, Нилуфар! Фараону нужна просто красивая женщина. Ведь ваш великий владыка — частица бога. Даже переселившись в мрачный каменный саркофаг, он сохранит превосходство над простыми смертными, оставшимися в живых. Но кто знает, каких жестоких мук стóит ему этот обман?..

— О супруг мой! — испуганно вскрикнула Нилуфар. — Вы не ведаете, что говорите! Озирис[3] накажет вас за такие слова!

Египтянка припала к ногам Манибандха и взмолилась:

— Откажитесь от своих слов, господин! Если услышит великий бог…

И она заплакала от страха. Манибандху тоже стало не по себе. А египтянка, опустившись на колени и молитвенно сложив руки, взывала к небу:

«Телом, душой и словом мы согрешили, о могучий Озирис! Мы наказания достойны, но пощади нас, владыка! Нечестивые слова невольно вырвались из уст наших, да рассеют мрак наших душ лучи яркого солнца, владыка!

Прости нас великодушно, о могущественный Озирис! Сохрани и помилуй нас на земле и за гробом, владыка! От твоего державного бега по поднебесью в страхе трепещут созвездья! Ты поведешь гневно бровью — и в небе загрохочут молнии, владыка! Ты улыбнешься — и забурлит половодьем великая Ха-Пи, орошая плодоносящую землю, о Озирис!

Тебе мы приносим поклоны, о великий Озирис!»

Опустив голову, Манибандх вслушивался в слова молитвы. Наконец Нилуфар поднялась с колен.

С новой силой зазвучала песня гребцов:

«Эй, волны! Взгляните — это корабли Манибандха, нашего господина, они доверху полны бессчетным его достоянием. Грозные валы океана усмирили свой гнев и были к нам благосклонны. О волны, одевающие берега пеной, придите и омойте с любовью стопы нашего властелина!

В ладьях этих плывут красавицы из далекого Египта, Элама и Шумера, о ветер! Сами боги возгораются страстью, глядя на их прелестные лики! Приди, о ветер, и овей своим дыханием их нежные тела!»

Подошла с поклоном черная рабыня, вооруженная мечом. Купец сурово взглянул на нее:

— Что тебе?

— Многочтимый Амен-Ра прибыл со своего корабли для встречи с вами, господин…

— Окажите почет гостю!

Рабыня отправилась исполнить приказ.

Манибандх спросил:

— О чем ты думаешь, Нилуфар?

— О том, господин, что ранней весной воды великой Ха-Пи прозрачны и чисты, как слезы, потом они голубеют, как небо, а во время дождей становятся красными, как кровь… Супруг мой! Ты возмутил мою душу! Чем ближе берег, тем сильнее я чувствую, как на меня надвигается черная тень неизвестности…

— Боишься? Я вижу, ты не веришь в себя?

В ответ недавняя рабыня положила руки на плечи Манибандха. Взгляд ее молил о сочувствии…

Амен-Ра уже шел по палубе. Манибандх направился ему навстречу.

— Низкий поклон вам, высокочтимый купец! — проговорил старый Амен-Ра. — Да хранит вас сын неба и тверди!

На лице его промелькнула заученная улыбка. Он спрятал ее так же проворно, как укротитель змей одним ловким движением бросает в корзину выползшего гада.

— Привет вам, Амен-Ра! — весело ответил Манибандх. — Кажется, сбываются наши сны?

Оба рассмеялись. Амен-Ра сказал:

— Это уже не сон, высокочтимый купец! Чем короче наш путь, по океану, тем ярче расцветает радость в сердце Амен-Ра. Я вспоминаю сейчас, как мы на верблюдах отправились в путь… Кто бы тогда предсказал, что наше путешествие будет столь успешным?

— Все в милости великой богини Махамаи, почтенный Амен-Ра! Как и в Египте, в Мохенджо-Даро вы встретите гостей с берегов Тигра, Евфрата и Гельменда[4]. Вы увидите страну, богатую золотом, алмазами и всякими другими дарами природы.

Чтобы орошать свои поля, мы провели каналы из великого Инда. Вы увидите наши дома — стены мы штукатурим и окрашиваем разноцветными смолами. Вы не отведете глаз от наших красавиц — они носят одежды из шерсти и украшения из слоновой кости и самоцветов, они умеют петь и искусны в живописи…

И тогда вы забудете о мертвых пустынях Египта. Ведь нет там обильных дождей, какими славится наша земля.

Вы придете отдохнуть на священный берег Карсаравини и поймете тогда, как прекрасно безмолвие древних могил наших предков.

А знаете ли вы, что на праздник в честь бога Ахираджа в наш город стекаются толпы паломников? О Амен-Ра, Амен-Ра…

— Мой высокочтимый друг, вы сокровище среди людей! — воскликнул Амен-Ра, протягивая руки к Манибандху.

И они снова засмеялись.

— Амен-Ра никогда не склонял головы перед простыми смертными, — продолжал египтянин. — Но теперь я вижу перед собой поистине великого человека!

Громче зазвучала песня матросов. Радуясь земле, гребцы пели:

«О океан! Спасибо тебе за твою доброту! О ветер! Ты не был суров к нам, и мы благодарны тебе! Будь же всегда нашим хранителем!

Дома нас ждут верные жены и малые дети. О светлое небо, ты не желаешь погибели людям, и мы падаем ниц пред тобой!

Многократно рождается человек, но лишь однажды он предстанет перед великим судом. Будь милостив, сын Озириса! О властитель неба и земли, всемогущий владыка вселенной, господин надземных и подземных миров, — это корабль почтеннейшего Манибандха! Мы — рабы его, защити нас…»

Быстро надвигался берег. Взору открылась благодатная зеленеющая долина Инда. По приказанию Манибандха, матрос взобрался на мачту и громко возвестил, что пристань близко. В знак уважения к владельцу каравана все люди на кораблях должны были покрыть нагие тела одеждами.

Поднялась суета. Воины, купцы, женщины — все спешили принарядиться и убрать себя драгоценностями. Только черные рабы и рабыни оставались безучастными. И лишь один из них, негр-исполин Апáп, обернул бедра куском шерстяной материи и надел на запястье модный браслет. Громко смеясь, он подхватил на руки маленькую светлокожую рабыню и, несмотря на ее протестующие крики, закружил ее в воздухе и бережно опустил на палубу. Девушка осыпала его бранью. Все засмеялись. Улыбались и рабыни, — им по душе была эта привязанность двух столь разных по цвету кожи людей. Еще вчера Нилуфар и Хэка были равны. Теперь Нилуфар оружием своей красоты покорила Манибандха, а Хэка сложила стрелы своих чар перед обаянием черного великана. В гневе Апап напоминал дикого зверя, однако с любимой был кроток, как ягненок. Маленькая Хэка очень любила своего гиганта, но сейчас она рассердилась на него и, надув губы, отошла к своей новой госпоже.

Нилуфар тоже смеялась над выходкой Апапа.

— Этот Апап настоящий дьявол мрака! — сказала Хэка.

— Но, Хэка, — ласково возразила Нилуфар, — зато подумай, как сияет в этом мраке свет любви!

Девушка зарделась.

— Полно, Хэка, — сказала Нилуфар. — Разве не ты со слезами уверяла меня, что не можешь жить без Апапа?! Неужели напрасно просила я господина не разлучать вас?

Хэка припала к ногам Нилуфар.

— О госпожа!

Щеки Нилуфар залил багрянец смущения. Да, отныне она госпожа! Отныне она не вправе любить этих несчастных людей. Будь на ее месте женщина высокого происхождения, она сейчас не снизошла бы даже до улыбки. Но ведь Нилуфар выросла вместе с Хэкой!

Когда они однажды пришли вместе к звездочету, тот, посмотрев на ладонь Нилуфар, сказал: «Быть тебе госпожой!» Хэке он объявил: «А ты станешь женой зверя!» Как ликовала тогда Нилуфар, и сколько горьких слез пролила Хэка! И вот сегодня Хэка-рабыня счастлива и беззаботна со своим зверем, а Нилуфар — жена господина — походит на небо, с которого не льет дождь, но и не сходят тучи.

Сердце ее дрогнуло. Ласково взяв подругу за руку, она сказала:

— Хэка! Для тебя я и сейчас та же Нилуфар!

Обе вдруг поняли, как печален смысл этих слов. Невольно вспомнился им день, когда хозяин счел их взрослыми и повел продавать на рынок. Обнаженные, они стояли в одном ряду с другими рабынями, а Манибандх обходил их кругом, рассматривая зубы и похлопывая по бокам, как домашний скот. Он купил обеих подруг. Однажды ночью, исполнив желание господина, Хэка вышла из его покоев. Тогда же была призвана к Манибандху Нилуфар, и он не отослал ее, а сделал женой. Нилуфар упросила супруга купить для Хэки негра Апапа. Манибандх, небрежно швырнув монету, приобрел еще одного раба. Но ведь в любую минуту господин может так же без раздумья продать любого из них и тем подрубить под корень едва принявшееся древо любви! Да и сама Нилуфар — верит ли она в незыблемость своего счастья?

Нилуфар вздрогнула при этой мысли. Стиснув руку подруги, она сказала:

— Я всегда помню, Хэка, что была рабыней, и остаюсь ею сейчас!

— О госпожа! — шептала растроганная Хэка.

Берег был уже рядом. На кораблях начали увязывать товары в тюки. Хэка ушла. Нилуфар беспокойно расхаживала по палубе. Солнце играло на бахроме ее легкой юбки. Драгоценный пояс переливался золотыми и красными отсветами.

Наплывал шум и гам многолюдной гавани. У длинных причалов виднелись десятки кораблей и лодок. Толпа рабов, смеясь и переговариваясь, с любопытством разглядывала прибывающий караван. Солнце уже припекало, но ветерок с моря нес прохладу, сладко освежающую тело. Люди на кораблях столпились у бортов, спеша скорей ступить на землю. Кончен долгий путь, открывается новая глава жизни!