Читать интересную книгу Тайны реинкарнации. Кем вы были в предыдущей жизни - Сергей Реутов

Воспринимаемая человеком информация способствует его развитию, сама личность человека, его воспитание и поведение, формируются на основе представлений, сложившихся на протяжении истории человечества: генетических данных его предков и информационного наследия, накопленного тысячелетиями, вложенного в фольклор — легенды, мифы, сказки, песни, пословицы, — традиции и обряды, книги или другие материальные носители.

Помимо осознанного восприятия неких сведений человек подвержен внушению: в результате такого воздействия воспринятая информация (как из прошлого, так и из настоящего) способна изменить мировоззрение, взгляд на вещи, «заставить» предпринять какие-то действия. Мы способны невольно запомнить информацию, не предназначенную для наших ушей, и когда-нибудь о ней неожиданно вспомнить. То есть воспринятая нами от другого человека информация может управлять нашими поступками.

Нечто похожее происходит с человеком при реинкарнации. Однако в этом случае человек получает информацию неосознанно и на какое-то время перевоплощается, входит в чужой образ. В этой способности человека нет ничего необычного. Актеры профессионально перевоплощаются на сцене и киноэкране, искусством перевоплощения владеют также политики, мошенники… Но все это перевоплощение осознанное, тогда как при реинкарнации воплощение в другой образ происходит неожиданно, помимо воли человека и неизвестно каким путем.

Воспринятая при реинкарнации информация представляет собой сокровенные мысли, фрагменты истории жизни другой личности и никак не связана с личностью или деятельностью человека, через которого она проявляется. Большей частью это мысли трагически ушедшего из жизни человека, причем чаще всего эта информация передается детям, чей мозг не отягощен суетой и заботами повседневной жизни.

Как же найти подтверждения реинкарнации? Наметились два направления в сборе доказательств. Первый основан на методе экспертных оценок. В этом случае человек, вспомнивший особенности своего предыдущего воплощения — место жительства, род занятий, прежних родственников и знакомых, детали быта и т. п., — выезжает вместе с экспертами, в том числе психологами, в места, где изложенные им сведения могут быть проверены осмотром, опросом, изучением документов или другими способами и где в течение своей нынешней жизни он не бывал.

Второе направление основывается на сведениях, полученных с использованием метода гипнотической регрессии. Испытуемого погружают в гипнотическое состояние и пробуждают в нем воспоминания, относящиеся к эпизодам из его предыдущих жизней. При этом объект исследования излагает исторические, географические и другие сведения, относящиеся к иной эпохе и заведомо ему неизвестные: называет свое прежнее имя и даты жизни, которые можно проверить по сохранившимся документам, ведет разговор на исчезнувшем языке или не свойственном нынешнему времени диалекте. Полученные таким образом сведения подвергаются экспертной обработке, задача которой, с одной стороны, — устранить возможные злоупотребления и мистификации, с другой — найти архивные, исторические и этнографические сведения, подтверждающие сделанные испытуемым заявления.

Ян Стивенсон исследовал перевоплощения в основном первым методом: он собирал по всему миру и анализировал сообщения о реинкарнации. Метод гипнотической регрессии он счел ненадежным, полагая, что в ходе испытания пациенты воспроизводят то, что учили или о чем слышали в прежние годы, а под гипнозом всего лишь проецируют это вовне. Стивенсон провел тщательный анализ почти тысячи случаев предполагаемых воплощений и отобрал из них двадцать, заслуживающих, по его мнению, дальнейшего рассмотрения. Он лично присутствовал в экспертной группе при семи случаях в Индии, трех на Цейлоне, двух в Бразилии, семи на Аляске и одном в Ливане.

В одну из мексиканских психиатрических больниц поступил пациент Хуан. Он жаловался на то, что его мучают загадочные видения. Хуан видел себя жрецом большого храма, расположенного на огромном острове. В своих видениях он ежедневно занимался одним и тем же: раскладывал покойников по большим глиняным кувшинам-саркофагам и разносил их к алтарям, которые находились в многочисленных комнатах храма. Хаун очень подробно описывал происходящее. Он видел даже то, что прислуживающие ему жрицы были одеты в платья голубого цвета с вышивкой в виде синих цветов. Стены комнат с алтарями были расписаны птицами, рыбами и дельфинами, которые опять же были синего цвета.

Одна из научных версий о знаменитом лабиринте на острове Крит гласит, что этот лабиринт представляет собой не дворец, а некрополь — огромный город мертвых. Обряд погребения мертвых там полностью соответствовал тому, что рассказывал Хуан, никогда не знавший об острове Крит. Также пациент не знал, что древние греки считали синий и голубой цвета символами скорби, а птиц, рыб и дельфинов — сопровождающими души умерших в загробный мир.

Что там, за порогом?

Человечество с момента своего возникновения спрашивает себя: что же происходит после смерти? Рэймонд Моуди занимался данной проблемой десятки лет и задавал этот вопрос множеству людей, считая, что ответ на него вызывает интерес и волнует многих, независимо от их эмоционального типа или принадлежности к различным социальным группам. Среди его собеседников были студенты психологических, философских и социологических факультетов, верующие, телезрители, члены гражданских клубов и профессиональные медики. И в своей книге «Жизнь после жизни» Моуди дал несколько достаточно обоснованных ответов.

Вот некоторые из его выводов. Во-первых, несмотря на интерес, большинству людей говорить о смерти очень трудно. Моуди находит этому два объяснения. Первое из них в основном психологического или культурного характера: сама тема смерти — табу. Сталкиваясь со смертью в какой-либо форме, даже косвенно, человек неизбежно встает перед перспективой собственной смерти, картина смерти как бы приближается к нему и делается более реальной и мыслимой.

Многие студенты-медики, как и сам Моуди, прекрасно помнят, что встреча со смертью, которую переживает каждый, кто впервые переступает порог анатомического театра медицинского факультета, вызывает весьма тревожное ощущение. Причина этих откровенно неприятных переживаний ученому представлялась совершенно очевидной. Он пишет, что его переживания почти не относились к тем людям, останки которых он там видел, хотя, конечно, в какой-то мере он думал и о них. Но то, что он видел на столе, стало для него символом его собственной смерти. Он считает, что полусознательно подумал: «Это случится и со мной». Таким образом, разговор о смерти с психологической точки зрения человек с таким складом чувств может рассматривать как косвенное приближение к смерти, только на другом уровне.

Несомненно, у многих людей любые разговоры о смерти вызывают в сознании настолько реальный образ смерти, что они начинают ощущать близость собственной кончины. Чтобы уберечь себя от такой психологической травмы, они стремятся, насколько это возможно, избегать подобных разговоров.

Другая причина, по которой, как полагает Моуди, трудно разговаривать о смерти, несколько сложнее и коренится в самой природе языка. Слова, составляющие человеческие языки, относятся к вещам, знание о которых человек получает благодаря физическим ощущениям. Смерть же лежит за пределами сознательного опыта: большинство людей никогда не переживали ее.

Таким образом, если говорить о смерти вообще, следует избегать как социального табу, так и языковой дилеммы. Самой близкой и самой безопасной для сознания является аналогия. Человек сравнивает смерть или умирание с вещами, с которыми знаком из своего повседневного опыта и которые представляются ему приемлемыми. Одна из аналогий — сравнение смерти со сном. Умирание, говорит себе человек, подобно засыпанию. Такого рода выражения встречаются в повседневном языке и мышлении, а также в литературе многих культур. В Иллиаде Гомер называет сон «братом смерти», а Платон в диалоге «Апология» вкладывает в уста своего учителя Сократа, приговоренного Афинским судом к смерти, такие слова: «И если бы это было отсутствием всякого ощущения, все равно что сон, когда спят так, что даже ничего не видят во сне, то смерть была бы удивительным приобретением».

Эта же аналогия используется и в современном языке: речь идет о выражении «усыпить». Ведь вы приносите к ветеринару собаку с просьбой усыпить ее, но имеете в виду нечто принципиальное иное, чем когда обсуждаете с анестезиологом собственное усыпление на время хирургической операции. Те же корни имеют выражения «усопший» и «успение» (например, храм Успения Божией Матери).

Некоторые народы предпочитают сходную аналогию. Умирание, по их мнению, похоже на утрату памяти. Когда человек умирает, он забывает все свои горести, исчезают все мучительные и неприятные воспоминания.