Миссис Мэтьюрин была частым гостем в Грэйпс, принося рубашки, синие шерстяные чулки, пряжки туфель, оставляя записки, забегая за небольшими суммами денег, ведь хотя Диана и оказалась намного богаче Стивена, расточительней она была еще в большей мере. Их брак казался странным, но миссис Броуд однажды заметила миссис Мэтьюрин и леди Джерси [1], сидевших вместе в одной из дворцовых карет, на запятках которой стояли лакеи, и у нее осталось смутное впечатление, что Диана "хоть кем-то да являлась при дворе", что естественным образом ограждало ее от образа жизни простого смертного из плоти и крови.
В последние дни Диана бывала там еще чаще, потому что доктор опять отправлялся в море вместе со своим близким другом Джеком Обри, известным на флоте как Счастливчик Джек Обри за свою исключительную удачу в захвате трофеев, но теперь ставшему столь невезучим в делах, что с радостью принял незавидное временное командование семидесятичетырехпушечником 'Ворчестер', одним из оставшихся на плаву Сорока Воров [2], этой легендарной серии линейных кораблей, построенных по заказу с долей некого "воровства" в шпангоутах, кницах и креплениях - во всей конструкции - весьма необычное замечание даже для времен широко распространенной коррупции и весьма серьезное для тех, кто отправляется на них в море.
Корабль должен отвезти его в Средиземное море к эскадре адмирала Торнтона и бесконечной блокаде французского флота в Тулоне. А коль скоро Стивен должен отправиться в море, то, само собой разумеется, необходимо собрать его рундук. Он сам раньше не раз его паковал, и рундук всегда удовлетворял его скромным потребностям, даже когда доктор находился на значительном отдалении от берега, не говоря уж о Средиземном море, с Барселоной и Мальтой всего лишь в нескольких сотнях миль к подветренной стороне (в зависимости от ветра); но ни Диана, ни миссис Броуд не могли вынести способ Стивена забрасывать вещи в беспорядке, заворачивая хрупкие предметы в чулки, и обе то и дело вмешивались в процесс - оберточная бумага, в порядке разложенные стопки того и сего, чистота и порядок, даже ярлычки.
Сейчас отделанный медью рундук был открыт, и доктор Мэтьюрин рыбачил в нем, надеясь найти свой лучший шейный платок - белый, с оборками, размером со средний лисель, который он собирался надеть на прощальный обед Дианы. Рыбалка осуществлялась хирургическим ретрактором [3], одним из самых эффективных инструментов, известных науке, но ничего не нашел, и когда наконец стальные крючья заскрежетали по дну, закричал:
- Миссис Броуд, миссис Броуд, кто спрятал мой шейный платок?
Миссис Броуд вошла безо всяких церемоний, с перекинутым через руку шейным платком, хотя Стивен был в одной рубашке.
- Почему, ах, почему вы забрали его? - вскричал он. - Разве в вас нет сострадания, миссис Броуд?
- Миссис Мэтьюрин сказала, его следует перекрахмалить. Уверена, вам не понравится носить жабо помятым.
- Ничего более я бы так не желал, - пробормотал Стивен, наматывая на себя платок.
- И миссис Мэтьюрин сказала, вам следует надеть ваши прекрасные новые туфли, - добавила миссис Броуд. - Которым я натерла подошвы.
- Я не могу пойти пешком на Халф-Мун-Стрит в новых туфлях, - воскликнул Стивен.
- Нет, сэр, - терпеливо ответила миссис Броуд. - Вы отправитесь в портшезе, как и сказала миссис М. этим утром. Люди ждут в баре уже десять минут как, - ее взгляд скользнул по раскрытому рундуку, еще полчаса назад уложенному столь аккуратно, как только можно пожелать. - Ох, фи, доктор Мэтьюрин, - воскликнула она. – Ох, фи, доктор, фи.
- Ох, фи, Стивен, - сказала Диана, поправив ему шейный платок. - Как можешь ты так непозволительно опаздывать? Ягелло уже целую вечность околачивается в гостиной, а другие будут тут с минуты на минуту.
- В Смитфилде бык взбесился, - буркнул Стивен.
- Неужели необходимо пройти через Смитфилд, чтобы добраться до Мэйфера?
- Нет, как ты прекрасно знаешь, не надо. Но я неожиданно вспомнил, что мне нужно наведаться в Бартс [4]. И послушай, дорогая, уж я-то точно знаю, что всю свою жизнь ты никогда не приходила вовремя, так что прошу тебя, прибереги свою иронию для более подходящих случаев.
- Что ж, Стивен, ты сам подобен разъяренному быку, как я погляжу, - сказала Диана, поцеловав его. - Ты только подумай, какой прекрасный подарок я тебе прикупила. Пойдем наверх, взгляни на него. Ягелло сможет принять любых ранних пташек.
В гостиной она его окликнула:
- Ягелло, прошу, соблюди приличия вместо нас, на случай если кто-то появится, мы выйдем на минутку.
Ягелло, на редкость привлекательный молодой человек, сверх меры богатый литовец, в настоящее время прикрепленный к шведскому посольству, в доме на Халф-Мун-Стрит был почти своим. Он вместе со Стивеном и Джеком Обри находился в плену во Франции, откуда и сбежал вместе с ними - факт, оправдывающий близкую дружбу, в другом случае маловероятную.
- Вот, - гордо молвила Диана, указывая на свою кровать, где стоял позолоченный несессер, служивший в придачу ящиком для столовых принадлежностей и доской для игры в триктрак, небольшие выдвижные ящички, затейливые створки и складывающиеся ножки превращали его в рукомойник, письменный столик и пюпитр, а с обеих сторон появлялись зеркала и подсвечники.
- Милая, - промурлыкал он, притянув к себе супругу, - да это же роскошь, достойная короля - королевское великолепие. У флотского хирурга никогда не имелось ничего прекрасней. Я так признателен, моя дорогая.
И он был признателен, безгранично тронут, пока Диана проверяла сверкающий объект, поясняя, как тот работает, рассказывая Стивену, как стояла над душой у мастеров, угрозами заставляя их закончить его в срок - заверения, сладкие слова, обещания, пока она не охрипла, охрипла как чертова ворона, дорогой Стивен - тот размышлял о ее щедрости, расточительности (хотя Диана и богата, у нее никогда не имелось денег на расходы, и эта вещь намного превышала ее финансовые возможности), и о ее незнании морской жизни в сырой тесной каюте, где ютился на море флотский хирург, даже хирург семидесятичетырехпушечника и линейного корабля. Этот бесценный предмет - драгоценное творение введенных в заблуждение мастеров - мог сгодиться для полевого офицера - солдата с повозкой с вещами и дюжиной ординарцев, но в случае моряка, его следовало обернуть навощенной парусиной и спрятать в самой сухой части трюма. Или, возможно, его разрешат оставить в хлебной кладовой...
- Но сорочки, дорогой Стивен, - не умолкала Диана. - Я в полнейшем отчаянии из-за сорочек. Я не смогла заставить никчемную женщину их закончить. Тут лишь дюжина. Но я вышлю остальные почтовой каретой. Они могут нагнать тебя в срок.