На автостоянке перед входом в отель он увидел черную машину с эмблемой республики Монтеррей – изогнутое кипарисовое дерево и остренькая мордочка выдры. Водитель в форменной одежде стоял рядом. Его поза выражала ленивое безразличие. Кристенсен назвал себя.
– Министр иностранных дел?
– Да уж, не император Нортон Седьмой.
– Пойдемте со мной. Она ждет вас в баре.
Завидев его, мисс Сойер поднялась. Стройная темноволосая женщина лет тридцати с холодным, неуступчивым взглядом зеленых глаз. Поклонившись, он улыбнулся ей профессиональной, рассчитанно дружелюбной улыбкой. Она немедленно ответила ему тем же. Нельзя сказать, чтобы он испытывал особое удовольствие от этой встречи.
– Сенатор Сойер? – обратился он к ней. – Я Том Кристенсен.
– Рада познакомиться. Я только-только подъехала.
Она повернулась вполоборота и взмахом руки показала на огромное окно-витрину, занимавшее всю стену позади стойки бара.
– Чудесный вид! Сто лет не была в этих краях.
Он вежливо кивнул. Они расположились поближе к окну. Отсюда можно было, уютно устроившись в кресле, рассматривать гористые дали Беркли, залив и разрушенные мосты, прежде соединявшие его берега, и все еще впечатляющие очертания Сан-Франциско. Он подозвал официанта, заказал напитки.
– Надеюсь, вы удачно добрались сюда.
– Можно сказать, что да. Правда, нас остановили в Сан-Хосе за превышение скорости, но все обошлось. Остановили специально, видят же, что машина правительственная.
– Знаете, сейчас каждый норовит показать, какая он важная шишка.
– Тем более, что в этом году отношения между Монтерреем и Сан-Хосе заметно ухудшились. Они так и напрашиваются на неприятности.
– Ничего об этом не слышал.
– Мы полагаем, что они хотят прибрать к рукам Санта-Крус, на что мы, разумеется, никогда не пойдем, поскольку Санта-Крус это наша буферная зона.
Он спросил чересчур поспешно:
– Вы приехали, чтобы заручиться нашей поддержкой в случае конфликта с Сан-Хосе?
Она подняла на него удивленный взгляд.
– Вы по всей видимости очень спешите, мистер Кристенсен?
– Нет, что вы.
– Вы так торопитесь, словно у вас мало времени. Мы еще не подошли к сути дела, и пока ведем обычную светскую беседу за коктейлем, как подобает дипломатам.
– Я слушаю вас.
– Если я и начала с рассказа о том, что произошло с нами в дороге, то лишь потому что вы сами спросили меня об этом. Попутно я сообщила вам о наших политических новостях, не ожидая, что вы так резко перебьете меня.
– Я перебил вас?
– Мне так показалось во всяком случае, – чуть раздраженно заметила она.
Кристенсен отпил приличный глоток виски с содовой и внимательно посмотрел ей в лицо. Мисс Сойер невозмутимо выдержала его взгляд.
Спокойная, предельно собранная, в меру заинтересованная и готовая к жесткому отпору.
Некоторое время они молчали. Он подавил в себе приступ бешенства, подождал, пока рассеется багровая пелена перед глазами, и сказал, как ни в чем не бывало:
– Простите, если мой тон был слишком резок. Сегодня ночью я спал только четыре часа и не предполагал, что у меня состоится встреча с послом Монтеррея.
– Я понимаю ваше состояние.
– Пожалуй, стоит еще немного выпить и забыть об этом.
Он подвинул пустой стакан возникшему перед ним официанту.
– Заказать вам еще?
– Да, прошу вас. – И уже официальным тоном она добавила: – Надеюсь, здоровье императора в порядке?
– Более или менее. Последние годы он чувствует себя не лучшим образом, но пока держится. А как здоровье президента Монтеррея?
– Прекрасно. На этой неделе устраивал охоту на диких кабанов.
– Интересная, должно быть, жизнь у президента. Мне всегда нравился Монтеррей. У вас намного спокойнее и тише, чем в Сан-Франциско.
– А я завидую вашему городу, в котором жизнь бьет ключом.
– Это точно. Грабежи, насилия, массовые волнения, поджоги, расовые беспорядки…
– Не нужно так, – мягко прервала она его.
Он и без того понимал, что его заносит. В висках пульсировала боль.
Он с трудом взял себя в руки.
– Я говорю слишком громко?
– Вы едва на ногах держитесь от усталости. У меня есть предложение: давайте перенесем деловую часть беседы на завтра. Мой вопрос не горит. А сегодня пообедаем вместе, и никакой политики. Можно заказать здесь номера, а утром…
– Нет, – остановил ее Кристенсен. – Нервишки расшатались, вот и все.
Я постараюсь не давать воли настроению. Мне не хотелось бы ждать до завтра. Давайте поступим так: вы конспективно излагаете суть проблемы. Но сейчас. Если мне это покажется слишком сложным, обещаю вам, что мы отложим обсуждение до завтра. Хорошо?
– Согласна.
Она отставила бокал и задумалась, словно приводя мысли в порядок.
– Республика Монтеррей поддерживает тесные связи со свободным государством Мендочино. Если я не ошибаюсь, вы разорвали отношения с этой страной.
– Да, и повод не очень серьезный – рыболовный спор.
– Не имеет значения. Главное, что у вас нет прямых контактов, правильно? Следовательно, то, что я хочу сказать, будет для вас новостью.
Наши представители в Мендочино сообщают, что вскоре ожидается нападение на Сан-Франциско.
– Кто собирается нападать на нас?
– Королевство Уикка.
– На метлах они что ли прилетят из Орегона?
– Вы зря смеетесь.
– Если этот мир еще не встал с ног на голову, то королевство Уикка вместе с другими неоязыческими государствами придерживается ненасильственной политики. Пусть возделывают землю, пусть пляшут вокруг майского дерева, наконец, бормочут языческие заклинания и шаманят. Ну и что из этого? Вы хотите убедить меня, что горстка жалких кликуш и свихнувшихся монахов пойдет войной на империю?
– Я не говорила о войне. Речь идет о нападении.
– Не вижу большой разницы.
– Верховный вождь королевства провозгласил Сан-Франциско священным городом и призвал подданных королевства отправиться в поход, чтобы возвести здесь, у вас, в парке Гоулден-Гэйт, свой Стоунхендж. Поход приурочен к дню зимнего солнцестояния. Теперь судите сами. В долине Вильямет сейчас почти четверть миллиона язычников. Половина из них, а то и больше, стронутся с места. Наши люди в Мендочино сообщают, что в местах обитания язычников появились первые признаки миграции. Тысячи уикканцев движутся по горным дорогам от Маунт-Шаста до Юкья. До намеченного дня остается семь недель. Да, язычники проповедуют не насилие, но имейте в виду: к концу месяца их палатки заполонят улицы Сан-Франциско. Вдобавок ко всем своим проблемам вы получите сто пятьдесят тысяч кочевников.
– О, Господи! – вырвалось у него.
– У вас хватит запасов, чтобы прокормить эту ораву? Как вы разместите их? Есть ли у вас уверенность в том, что жители Сан-Франциско встретят их с распростертыми объятиями? По-вашему, это будет объяснение в любви?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});