Читать интересную книгу Вертолет-Апостол возвращается. - Александр Чекмарев

на­блюдает, и волны неотвратимой опасности разбиваются о причал его незащищённой спины.

И А.А. Жлуктов направил свои натруженные стопы в глубину каюты. Ту­да, откуда, по его мнению, исходили эти самые волны. Здесь почти всю стену занимал стеллаж, на котором расположились в творческом беспо­рядке различные предметы обихода, типа телевизора, пепельницы и вся­ких других разностей, призванных так или иначе способствовать полноценному отдыху.

Каламбур: весь стеллаж занимал коллаж.

Из всего представленного разнообразия, внимание Жлуктова сразу привлекла оригинальная модель вертолёта, непонятно зачем, также здесь находившаяся. Он на свою беду склонился над ней и стал разгля­дывать. Абрам Аркадьевич даже успел немного восхититься умело сотворённой игрушкой. Но в следующую секунду он заметил направленное на него из нутра вертолёта дуло, и даже не успел удивиться. Потому что пулей сорок пятого калибра ему снесло чуть больше половины его светлой головы, и поджарив порохом оставшуюся часть лица.

То, в чем недавно рождались гениальные мысли, теперь стекало по стенам каюты, обильно обрызгав красно-коричневыми каплями новенький теле­визор и репродукцию картины Айвазовского, предав тем самым трагично­сти и без того невесёлому известному морскому сюжету.

Последнее, что ему удалось увидеть в своей жизни, это как силой отдачи вертолёт швырнуло на стену, но он оправился от мощного удара, перетряхнулся-встрепенулся и, подмигнув на прощанье тому, что осталось от А.А. Жлуктова красным глазом, быстро улетел в ночь.

ПОЛЕЗНЫЙ СОВЕТ АВТОЛЮБИТЕЛЯМ ОТ БЫВАЛЫХ ВОДИТЕЛЕЙ. Если у Вас в дороге вышел из строя бензонасос, то выйти из положения можно, обеспечив самотёк бензина по трубке из полиэтиленовой тары, ус­тановленной на верхнем багажнике, или создать избыточное давление в бензобаке. Для этого необходимо положить рядом с бензобаком запасное колесо, выкрутить ниппель из него так, чтобы воздух из камеры выходил под большим давлением, остаётся надеть дренажную трубку на вентиль запасного колеса и - в путь. При этом необходимо помнить, что большое давление здесь недопустимо, так как возникает возможность перелива в карбюраторе.

Глава 2. ПИСЬМО ПЕРВОЕ (ЛИРИЧЕСКОЕ)

Здравствуй дорогой друг!!!

Уже спасибо тебе за то, что ты сумел дочитать до этого места.

Честно сказать, друзей у меня вообще-то и нет. По большому счёту. Никто не пишет мне писем, за исключением телефонного узла. Но эти по­слания сухие и лаконичные. Без искры, как-то без души.

А я пишу письма. Вот тебе, например. Хотя я тебя совсем не знаю, и, ско­рее всего, мы никогда не познакомимся. Печально.

А очень хочется получить письмо. Вот так, вдруг, и от кого не ждёшь. Ни с того ни с сего. И прочитать там что-то личное, доброе, тёплое. Ан нет, я таких посланий не получаю. Зато пишу их сам, часто и помногу. Особенно когда за окном поливает. Впрочем, и когда не поливает тоже...

Итак.

У меня все хорошо. Надеюсь, что и у тебя неплохо. Я недавно вышел из больницы, там было ужасно. Этот день, когда я из неё, наконец, выписал­ся, стал, вероятно, одним из самых лучших дней в моей жизни.

Я брёл по весенней, залитой солнечным светом улице, и радовался как ребёнок. Такое непередаваемое ощущение того, что можно видеть небо, не украшенное стальной решётчатой разлиновкой.

Было раннее утро, и улицы были пустынны. А мне очень хотелось пообщаться с обыкновенными живыми людьми. Хотя бы поинтересоваться сколько времени, или как пройти к метро. Просто послушать голос живо­го, среднестатистического гражданского человека, так как моё окружение в последние примерно пять кварталов. Ну, да не буду о грустном.

Однако я прошествовал уже пару кварталов микрорайона и никого не встретил. Каламбур: за последний квартал я прошёл два квартала. Сильно, да?

Наконец на моем пути оказался продмаг. Вероятно круглосуточный, так как он функционировал. И я, даже немного волнуясь, осторожно пересту­пил его порог.

Интересно - пожать руку через порог автомобиля, это плохая примета, или нет? Я полагаю, что если порог гнилой, то всё в порядке.

В магазине присутствовал всего один продавец, причём женского пола.

Ты не представляешь, как давно я не видел ЖЕНЩИН!!! Нет, то есть в больнице были, конечно, женщины, но... это были так называемые представительницы медперсонала, которых женщинами назвать можно лишь с огромной натяжкой, да и то, это прозвучало бы как оскорбление.

Я определенно не понимаю, что это такое: «Доктор Квин - женщина врач». Это абсурдно по определению. Не может быть нормальная жен­щина хорошим врачом. Она будет или не совсем женщина, или не совсем врач. Слово «врач» неспроста мужского рода.

Ты приглядись к этим монстрам в юбках со стальным отсутствующим или, в лучшем случае, похотливым взглядом и огромными ручищами мясника! Они не знают, что такое милосердие и не боятся смерти.

Нормальная женщина мягкая и тёплая, она ужасно боится лягушек и жарит плюшки у плиты в застиранном фартуке. Она не может быть ВРАЧ!!!

Именно такая представительница прекрасного пола и стояла у прилавка, из последних сил отчаянно борясь со сном. Стыдно признаться, но со мной чудом оказия не приключилась. Хотя она была чуть ли не вдвое старше меня. Но она была ЖЕНЩИНА! У неё даже имелась грудь, которая бук­вально растекалась по прилавку, так как, видимо, удерживать её в обычном состоянии у продавщицы уже не было сил. И я застыл на ровном месте, не в силах оторвать взор от того, чего давно не видел, с ужасом ощущая, как моя кровь начинает все быстрее и быстрее двигаться в измученном, изуро­дованном лечением теле.

Пауза затянулась, и я заметил, что женщина начала волноваться на мой счёт. И, дабы она не приняла меня за