Ещё в Июльские дни Горький увидел устрашающий "выезд социальной революции". За неделю до Октября в статье "Нельзя молчать!" призывает большевиков отказаться от "выступления", боясь, что "на сей раз события примут ещё более кровавый и погромный характер, нанесут ещё более тяжкий удар революции" ("Новая Жизнь", 1917, 18 октября). После Октябрьского переворота оппозиционная "Новая Жизнь" во главе с Горьким стала оппонентом новой власти, выступая с критикой "издержек" революции, её "теневых сторон", форм и методов осуществления социальных преобразований в стране культивирования классовой ненависти, террора и насилия, "зоологического анархизма" тёмных масс; одновременно Горький защищает забытые в вихре революционных буден гуманистические идеалы социализма, идеи демократии, общечеловеческие ценности, права и свободу личности. Он обвиняет вождей большевиков, Ленина и "приспешников его" в "уничтожении свободы печати", "авантюризме", в "догматизме" и "нечаевщине", оправдании "деспотизма власти". Вообразив себя "Наполеонами от социализма", большевики-ленинцы "довершают разрушение России - русский народ заплатит за это озёрами крови" (там же, 10 ноября). Из статьи в статью он пишет об Октябрьском перевороте как об "авантюре", которая приведёт только "к анархии, к гибели пролетариата и революции" (там же, 7 ноября). Горький говорит о "Жестоком опыте" большевиков-фанатиков и утопистов над русским народом, "заранее обречённом на неудачу" (там же, 10 декабря), "безжалостном опыте, который уничтожит лучшие силы рабочих и надолго остановит нормальное развитие русской революции" (там же, 10 ноября). Отмечает, что рабочий класс "должен будет заплатить за ошибки и преступления своих вождей - тысячами жизней, потоками крови" (там же, 12 ноября). По его мнению, Ленин и Троцкий, большевистские народные комиссары - "вожди" отсталых рабочих масс, "взбунтовавшихся мещан"- "проводят в жизнь нищенские идеи Прудона, - но не Маркса, развивают Пугачёвщину, а не социализм, и всячески пропагандируют всеобщее равнение на моральную и материальную бедность" (там же, 6 декабря). "Развивается воровство, - пишет Горький, - растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве так же ловко, как делали это чиновники царской власти"; грубость представителей "правительства народных комиссаров" вызывает всеобщее возмущение. И всё это творится от имени "пролетариата" и во имя "социальной революции", и всё это является "торжеством звериного быта, развитием той азиатчины, которая гноит нас". "Нет, - констатирует писатель, - в этом взрыве зоологических инстинктов я не вижу ярко выраженных элементов социальной революции. Это русский бунт без социалистов по духу, без участия соц. психологии" (там же, 7 декабря). Горький согласен с "врагами", что "большевизм - национальное несчастие, ибо он грозит уничтожить слабые зародыши русской культуры в хаосе возбуждённых им грубых инстинктов" (там же, 1918, 22 марта).Сущность, направленность, общий пафос новожизненской публицистики Горького, как и вся общественно-литературная деятельность его 1917 - 18, пронизаны идеей отстаивания и защиты нерасторжимого единства политики и нравственности. Как писателя Горького волнует прежде всего нравственная сторона революционных событий, он всё соизмеряет с обыкновенным человеком, единичной личностью. Разъединение политики и нравственности, по убеждению писателя, скажется самым пагубным образом на жизни народа и страны в настоящем и грозит тяжёлыми и кровавыми последствиями в будущем. Оно способствует внедрению антидемократических методов в политике, ведёт к оправданию насилия, жестокости и террора, нарушению социальной справедливости.
Деятельность Горького тех лет вызвала резкую критику властей. Полемизируя с ним, большевистская партийная и официальная печать писала, что писатель из "буревестника" превратился в "гагару", "которой недоступно "счастье битвы"" ("Правда", 1917, 22 ноября), выступает как "хныкающий обыватель" (там же, 9 декабря), "из-за деревьев не видит леса" (там же, 25 ноября), что у него "пропала совесть" ("Петроградская Правда", 1918, 5 апреля), что, "оторвавшись от народных масс", "оплёвывает этот народ" ("Правда", 1918, 17 марта), словом - "изменил революции" и "солидаризуется с реакционерами" (там же, 1918, 7 января).Горький остро, болезненно воспринимал эту критику, сравнение его с "врагами рабочего класса" и обвинения в "измене делу пролетариата". Он утверждал и защищал своё "право говорить обидную и горькую правду о народе", о его пассивности, рабской покорности, "тяготении к равенству в ничтожестве", "об издержках" революции: "В чьих бы руках ни была власть, за мною остаётся моё человеческое право отнестись к ней критически" ("Новая Жизнь", 1917, 19 ноября). Вместе с тем для Горького социализм - не утопия; он продолжал верить в его идеи, он писал о "тяжёлых муках родов" нового мира, "новой России", отмечая, что, несмотря на все ошибки, преступления, "революция, всё-таки, доросла до своей победы" (там же, 1918, 11 июня), и выражал уверенность, что революционный вихрь, потрясший "до самых глубин Русь", "излечит" нас, "оздоровит", возродит "к строительству и творчеству" (там же, 1918, 30 июня). Оговариваясь, что он ни в коем случае не собирается защищать большевиков, Горький отдаёт и должное им: "Лучшие из них превосходные люди, которыми со временем будет гордиться русская история..."; "...и о большевиках можно сказать нечто доброе, - я скажу, что, не зная к каким результатам приведёт нас, в конце концов, политическая деятельность их, психологически - большевики уже оказали русскому народу услугу, сдвинув всю его массу с мёртвой точки и возбудив во всей массе активное отношение к действительности, отношение, без которого наша страна погибла бы" (там же, 1918, 26 мая). Тем не менее нападки на "Новую Жизнь" не прекращались, а во второй половине июня 1918 критика Горького и позиции его газеты большевистской печатью приняла особенно острый характер, доходя до прямых обвинений писателя в сговоре с буржуазией. 16 июля 1918 с согласия Ленина газета была закрыта окончательно (до этого издание несколько раз временно прекращалось). После покушения на Ленина (30 августа) Горький вновь сблизился с ним и с большевиками. Впоследствии Горький, оценивая свои позиции 1917 - 18, признавал их ошибочными, объясняя это тем, что недооценил организаторскую роль партии большевиков и созидательные. силы пролетариата в революции. В этот период (и в последующие годы Гражданской войны) Горький - один из организаторов литературно-общественных и издательских начинаний (издательства "Всемирная литература", "Дома литераторов", "Дома искусств" и других). Он призывал к единению старой и новой интеллигенции, выступал в её защиту от необоснованных преследований со стороны Советской власти. В декабре 1918 избран в состав Петроградским Совета (вновь избран в июне 1920). Писатель работал в основанной по его инициативе в Петрограде комиссии по улучшению быта учёных (ПетроКУБУ), с января 1920 её председатель. Выступал против военной интервенции, призывал передовые силы мира к защите революции, помощи голодающим. В 1918 вышли в свет его книги "В людях", "Русские сказки", "Ералаш и другие рассказы", "Статьи 1905-1916", написан также ряд новых произведений. В октябре 1921 из-за ухудшения здоровья и по настоянию Ленина Горький выехал лечиться за границу; в 1928 впервые посетил родину и с тех пор ежегодно приезжал в Советский Союз (кроме 1931), пока в 1933 окончательно не поселился в СССР.
Сочинения: Собр. соч., т. 1 - 30, М., 1949 - 55. Литература: Муратова К.Д., Горький в борьбе за развитие советской литературы, М. - Л., 1958 (гл. 1), Летопись жизни и творчества Горького, в. 1 - 4, М., 1958 - 60; А.М. Горький. 1868 - 1936. Список библиографических указателей и справочных пособий, М., 1968; Лукирская К.П., Морщихина А.С., Литература о М. Горьком. Библиография, 1955 - 1960, М.- Л., 1965; они же и Миллер О.В., тоже, 1966 - 1970, в. 1 - 2, Л., 1985.