– О, в этом-то я не сомневаюсь. И мне не хотелось бы оказаться на месте этого несчастного, которому вы собираетесь задать взбучку. По-моему, вы слишком решительная юная особа. Или я ошибаюсь?
– Да, вы правы, – она в ярости перекладывала рулон ткани. – Но я не такая уж юная.
– В этом я, пожалуй, с вами согласен. Мне следовало бы сказать – решительная и на этом остановиться.
Его пристальный взгляд заскользил по ее телу, задержавшись на стройной шее и на тонкой талии. Девушке стало не по себе. Она невольно поправила блузку и подумала о том, как бы повежливее выпроводить незнакомца. Однако ни одно из слов, приходящих ей на ум, вежливым назвать было никак нельзя. Ей захотелось просто повернуться и выйти, но она сдержалась: нельзя потерять покупателя.
– Я здесь для того, чтобы продавать товары, – резко сказала она. – Итак, сэр, что бы вы хотели приобрести?
Он ухмыльнулся в ответ. И Розалинда вдруг с удивлением поняла, что не в силах оторвать взгляда от его губ, таких притягательных и чувственных. Девушка решительно одернула себя. Хватит, ему больше не удастся вывести ее из себя: в конце концов она здесь хозяйка.
– Я жду, сэр, – сказала она, всем своим видом показывая, что не допустит больше никаких пустых разговоров; однако втайне ей было интересно, как незнакомец поведет себя дальше.
– Ну, раз вы так настаиваете, – пожал он плечами, – я бы хотел приобрести дамский веер из перьев, разумеется, только очень хорошего качества. Можете ли вы мне что-нибудь предложить?
Роз приподняла ключи, прикрепленные на ленте у талии, и направилась к ящику, где хранились веера.
– Это наши лучшие, – любезно сказала она. – Белые страусовые перья из Южной Америки. Но я вижу, что вы во всем черном. Может быть, ваша леди тоже в трауре?
– Да, вы угадали. Она потеряла мужа, и мне хотелось бы хоть чуть-чуть взбодрить ее какой-нибудь хорошенькой вещицей. Но я ровным счетом ничего не понимаю в этих дамских безделушках, – кивнул он в сторону вееров. – Посоветуйте, пожалуйста, какой из них лучше.
Роз еще раз внимательно пересмотрела веера. Уж в них-то она знала толк: отец ей рассказал буквально все о веерах, когда они впервые получили этот товар.
– Веер предназначается для знатной леди?
– Да, – ответил он.
– Тогда я рекомендую вам вот этот.
Она достала другой веер, на этот раз черный, с серебряной ручкой. Каждое перо было украшено мельчайшими серебряными блестками, и когда Розалинда стала грациозно обмахиваться веером, они ослепительно засверкали.
– Великолепно! – произнес он, с восхищением глядя на девушку. И было непонятно, восхищался мужчина ею или веером. Кто же этот таинственный незнакомец? Предчувствие чего-то необыкновенного захлестнуло Розалинду.
– Вы не могли бы красиво упаковать веер? Я хочу подарить его прямо сегодня.
– Конечно. Может быть, вас интересует что-нибудь еще?
– Пожалуй, я купил бы тонкого кружева.
Девушка скептически посмотрела на него.
– Все наше кружево испорчено, и вам, по-моему, это хорошо известно.
– Я об этом ничего не знал, – извиняющимся тоном ответил он. – Можно мне все-таки взглянуть?
Она молча провела его в дальнюю часть магазина и показала злосчастный ящик. Мужчина рассматривал кружево несколько минут, ощупывая его сильными руками.
– Я покупаю, – сказал он, выпрямляясь. – Весь ящик.
Розалинда чуть было не раскрыла рот от удивления.
– Но это невозможно, – изумленно пробормотала она. – Оно испачкано все насквозь. Посмотрите хорошенько.
Она хотела сказать еще что-то, но громко чихнула и замолчала.
– У вас нитки на носу. – И он протянул тонкий носовой платок. – Если у вас есть еще ящики с таким кружевом, я хочу купить и их.
– Продать вам испорченное кружево? Но это было бы настоящим грабежом с моей стороны.
– Ну ладно, для начала я намерен купить хотя бы один ящик. Сколько он стоит?
Розалинда протянула ему носовой платок и назвала цену кружева.
– Что-то слишком дешево, – возразил он. – Вы же не получите никакой прибыли.
Она печально покачала головой:
– Какая прибыль может быть от некачественного товара?
– Тогда по крайней мере возьмете то, что вы за него заплатили. Пускай без прибыли, зато без потерь.
Розалинда готова была согласиться, но внезапно все нужные слова вылетели из головы. Она словно онемела, завороженная его пристальным взглядом. Однако незнакомцу этого было недостаточно. Он хотел увидеть ее улыбку, и Розалинда не выдержала и улыбнулась.
Кристофер Говард искренне обрадовался этой улыбке. Целую минуту наслаждался он красотой девушки: бездонной глубиной ее карих глаз, каскадом вьющихся каштановых волос, выбивающихся из-под чепца, тонкой талией. Но было в ней еще и нечто иное, более ценное, чем просто красота, что таилось в совершенном овале лица, нежной целомудренной улыбке. Будь его воля, он не отрываясь смотрел бы на эту девушку целый день.
Однако надо было спешить: получение графского титула внесло в его жизнь множество изменений. Он уже не был предоставлен самому себе, и это вызывало легкую досаду.
– Итак, – кашлянул он, неохотно прервав затянувшуюся паузу, – я готов расплатиться.
С трудом взяв себя в руки, Розалинда тоже вышла из оцепенения. Она стремительно подошла к прилавку и стала упаковывать веер. Как можно было позволить себе такую слабость? Что это с ней сегодня? Обычный джентльмен пришел за покупками, а она ведет себя как настоящая идиотка. «Но, – оправдывала она себя, – не такой-то уж и обычный: ведь он захотел купить все кружево».
– Что же вы будете делать со всем этим? – вопрос непроизвольно сорвался с ее губ.
– С чем? А, с кружевом… – Кристофер в задумчивости погладил ухоженную шелковистую бородку. – Я отдам его той же леди, по крайней мере все хорошие куски. Ну а остальное? Что ж, может быть, служанки в Лалуортском замке станут самыми нарядными служанками.
Служанки? У Розалинды чуть не раскрылся рот от удивления, уже второй раз за сегодняшний день.
– Очень благородно, сэр, – сказала она. – Конечно, это не мое дело, но вы, возможно, захотите привести в порядок грязные куски. Это можно сделать в горячей воде с большим количеством щелока. Только нужно следить, чтобы кружево находилось в щелоке не слишком долго…
Он прервал ее взмахом руки:
– Прошу вас, не беспокойтесь. – Его заботливый голос ласкал слух. – У вас и без того много дел. И скорее всего совсем мало времени, чтобы подумать о себе.
Она перестала упаковывать веер и в замешательстве посмотрела на него:
– Но я и не собирать думать о себе. Это было бы очень эгоистично.
– Совсем нет, если думать о душе или о смысле жизни. Но я понимаю, что на это у вас совсем не остается времени. Хотя, поверьте, это как раз то, чего нам всем не хватает.